Начальник тюрьмы в конце концов отпер дверь, зная, что Сильвестр заплатит ему за это. Сильвестру очень хотелось взглянуть Энтони в глаза, но они закатились от боли и ничего не видели. "Я люблю тебя", - подумал Сильвестр и ударил его кулаком в висок, отчего друг потерял сознание. Вернувшись в Портсмут, он не мог ничего сказать об этом Фенелле. В ту ночь в его комнату впервые пришла Ханна, и он до сих пор был ей за это благодарен.
Сегодня раскуют цепи. Осторожно, стараясь вновь не поранить Энтони. "Если же все-таки будет больно, я снова ударю его и заставлю потерять сознание, но потом - никогда больше", - поклялся себе Сильвестр. Внезапно ему ужасно захотелось расхохотаться.
Анна Болейн протянула ему бокал вина.
- Вот, выпейте это, чтобы не свалиться по дороге.
Сильвестр с благодарностью принял бокал. Затем, наклонившись, чтобы поставить его на стол, он заметил, что бархат ее платья на правом плече порван и висит клочьями.
- Это я? - испугался Сильвестр. Он не помнил, чтобы делал это, все происходило словно во сне.
- Нет.
- А кто же тогда? - Он испугался еще больше. - Ведь не король же, правда? Он не разгневался на вас, когда вы попросили его за моего друга?
- А что, если и так? - язвительно поинтересовалась она. - Что, если мне захотелось узнать, каково это - страдать за другого человека и приносить ради него жертвы?
- Мисс Болейн…
Она подняла руки.
- Нет, нет, не тревожьтесь. Король был отнюдь не в гневе. Он спросил меня: "Неужели в тюрьмах Англии все еще содержатся способные люди - за то, что распространяли бумаги? Неужели Англии не нужны таланты ее людей в других местах?" Времена меняются, мой прекрасный мечтатель. Новый Завет Тиндейла все еще под запретом, но уже давно не должен гореть всякий, кто рискнул ради этого. - Она подошла к узкому одностворчатому шкафу и вынула из него книгу. - Это я подарила королю на Новый год. Ему очень понравилось, и он размышляет, не стоит ли потребовать от Тиндейла, чтобы тот вернулся в Англию.
Книга оказалась "Послушанием христианина" Тиндейла. У Сильвестра тоже был экземпляр этой книги, как и один из доставшихся с таким трудом Новых Заветов. Однако он никогда не отваживался оставлять книги на виду.
Анна Болейн снова и снова удивляла его. Она без экивоков предложила помочь там, где отказала собственная сестра. Она отправилась в бархате и шелках в самую страшную темницу города, читала Тиндейла и давала почитать его королю, который не так давно прославился тем, что уничтожал еретиков по всей стране. Какие еще сюрпризы в ней таятся? На рынке люди называли ее "великой шлюхой", но Анна Болейн была далеко не так проста.
- Я не знаю, как мне вас отблагодарить, но обязательно что-нибудь придумаю. Вы рассердитесь, если я поеду прямо сейчас?
- Нет, я не рассержусь на вас, - ответила она. - Идите.
Собираясь уходить, Сильвестр осознал, что понятия не имеет, куда деваться вместе с Энтони. Верхом он не довезет его до Портсмута, более того, возможно, тот не переживет целого дня в пути.
Он обернулся и посмотрел на нее.
- Возвращайтесь со своим другом сюда, - произнесла она. - В этом доме вы будете в безопасности, пока не сможете уехать. Я оставлю вас. Вы найдете здесь все, что понадобится. И врача, и моего личного капеллана, если будет нужда в его помощи.
- Вы так и не сказали мне, почему делаете все это для меня, - произнес Сильвестр. - Для чужого человека. Такой помощи, как ваша, я ждал от своей сестры, после того как Энтони спас шкуру ее мужа.
- Кстати, зачем он это сделал? - перебила его Анна. - Разве такое благородство - это не слишком?
Сильвестр спрашивал Энтони о том же. Кричал на него: "Как ты можешь прикрывать человека, который хладнокровно отправил тебя на костер? Я бы умер за тебя, Энтони. Но ты умираешь за того, кто сам предал тебя, кто не может ничего для тебя значить!"
Прежде чем заковать Энтони в цепи, его каждый день подвешивали за запястья к потолку камеры и поднимали, чтобы ноги висели на локоть от пола. И оставляли в таком положении, пока он не терял сознание от боли. Его заковывали в железного "аиста", пока кровь не шла из ушей и носа, не дав али ему спать ночи напролет, тыча в него зубцами вилки еретика. Сильвестр не уезжал из Лондона, отдал стражникам целое состояние, чтобы они позволили ему видеть Энтони и обрабатывать его раны. Лопнувшая от бесчисленных ударов плетью кожа, въевшиеся в плоть кратеры от раскаленного железа.
- Зачем ты делаешь это? - кричал Сильвестр. - Чтобы доказать нам, что можешь быть благородным человеком, а нам с Фенеллой тем временем и жизнь не мила?
- Фенелла тоже? - робко спросил Энтони.
- Что значит "Фенелла тоже"?
- Фенелла тоже не может выносить того, что я такой, как есть?
Сильвестр уложил голову Энтони на колени, пригладил его сбившиеся на лбу и щеках волосы.
- Мы любим тебя, - произнес он. - Мы вынесем все, что ты на нас взвалишь, но не то, что ты позволяешь до смерти пытать себя ради этого человека. Ты делаешь это из-за меня, Энтони? Потому что он супруг моей сестры? Не нужно. Ты знаешь мою семью. О Джеральдине позаботятся - что бы ни случилось с тем чудовищем, за которое она вышла замуж. Назови им его имя, чтобы они наконец-то перестали мучить тебя.
- А потом?
- Что значит "а потом"?
- Если я донесу на графа Роберта и его осудят и сожгут, кто тогда присмотрит за кораблем?
Сильвестр так растерялся, что только и смог пролепетать:
- Каким кораблем?
- Его нужно вытащить из воды, - пробурчал себе под нос Энтони. - "Мэри Роуз". Отсюда я ничего не могу для него сделать, я не видел его много лет, мне нужно проверить шпангоуты, чтобы решить, как его можно укрепить. Но пока что его нужно вытащить из воды, иначе он сгниет. Граф Роберт позаботится об этом.
Корабль нужно было вытащить из воды. И ради этого Энтони проводил ночи в камере, где у заключенных заживо гнила плоть, потому что вода затапливала их по шею! Сильвестр замахнулся и ударил его по щеке, ударил человека, лежавшего у него на коленях, истерзанного и беззащитного, прямо по лицу.
- У меня в доме живет девушка, которая любит тебя! - закричал он на него. - Эта чудесная, сильная девушка сломается из-за твоей судьбы, а тебя беспокоит только этот проклятый корабль?
Лицо Энтони помрачнело. Взгляд бронзово-карих глаз стал пустым, он тщетно пытался скрыть, насколько сильно обижен.
В этот миг Сильвестр понял, что несправедлив к своему другу. Как он может наказывать его за то, что делает его таким уникальным, что придает ему сил, поддерживает его на плаву?
- Прости меня, - плаксивым голосом произнес он. - Энтони, я не выдержу, если ты умрешь.
- Если ты не выдержишь, то больше не приходи ко мне, Сильвестр.
Сильвестр обнял его и поклялся приходить к нему каждый раз, когда ему позволят. В какой-то момент конвокация хоть и перестала посылать к нему палачей, пытать и выспрашивать у Энтони, кто ему это приказал, но надсмотрщики продолжали издеваться над ним. Граф Роберт, за которым какое-то время наблюдали с некоторым подозрением, вернул свое положение при дворе, с рекордной скоростью приобрел королевское расположение. По чертежам Энтони он построил для королевского флота корабль водоизмещением в двести тонн, организовал технический осмотр всех кораблей и написал книгу о кораблестроении, которая должна была выйти в печать под патронатом Генриха Тюдора.
Книга была сердцем мечтаний Энтони. Ему было семь, когда он заявил: "Мы, англичане, потеряли много веков. Если мы хотим когда-нибудь строить корабли, которые будут плавать в Индию и Китай, нам нужно начать записывать то, что нам известно о кораблестроении".
Больше Сильвестр его не упрекал. Лишь один-единственный раз он обнял Энтони за плечи и спросил: "Разве это правильно, что ты даришь все свои знания, весь свой талант этому чудовищу, который рядится в твои одежды, а тебя в награду оставляет погибать?"
"Разве это правильно, что Тиндейл, которого ты так превозносишь, посылает свои знания в Англию? - спросил его в свою очередь Энтони. - Людям, которые будут ликовать и есть свиные шкварки, глядя на его костер? Что ему делать со своим знанием? Задохнуться?"
На это Сильвестр ничего не ответил. Если передача своих знаний защищает Энтони от полного отчаяния, то разве имеет он право отнимать ее у него?
Вскоре после этого Энтони перестал разговаривать. Так же, как тогда, после смерти Ральфа. Сильвестр пришел в тюрьму в майский вечер и нашел его сидящим на корточках у стены камеры. В ответ на вопросы, которые Сильвестр стал задавать другу, он получил лишь пожимания плечами и равнодушие на лице. Бумага для рисунков, которую он принес ему раньше, до сих пор лежала нетронутая. Энтони стал пленником собственного молчания.
Сильвестр содрогнулся. Те образы не отпускали его, но он снова мог контролировать свое тело. Анна Болейн коснулась его руки.
- Я задала вам вопрос.
Он заставил себя улыбнуться так, как она того заслуживала.
- Я вам тоже. Даже два.
- Ну хорошо. Ваш ответ в обмен на два моих, договорились?
А потом вы отправитесь в путь.
Сильвестр с трудом кивнул.
- Это так трудно объяснить. Мой друг строит корабли. Это его стержень. Он спас демона Рипонского, чтобы тот был его рупором, способом нашептать королю на ухо о своих корабельных мечтах. Пожалуйста, попытайтесь не видеть в моем друге монстра, который ценит корабли больше людей. Кораблестроение - это единственная часть мира, которую он понимает. Врата, в которые он может просунуть руку и через которые он может общаться с людьми.
Смех Анны Болейн прозвучал почти нежно.