– Нет, нет! – замахал руками Лоренцо, собственное злодейство казалось ему все более отвратительным. – И потом, мне-то от этого какая польза?
– Ты скажешь, что тебе удалось найти способ склонить нас к капитуляции, – Бьянка улыбнулась. – В конце концов, это же правда. Если результат устроит герцога, едва ли он станет выказывать недовольство средствами, с помощью которых он достигнут.
Лоренцо отвел глаза.
– О! Такой позор! – слова его относились отнюдь не к поручению Бьянки.
– Мне все равно придется сдать замок, не сегодня, так через несколько дней, может, недель, – напомнила она Лоренцо. – Так чем я жертвую? Гордостью, не более того. Твоя жизнь для меня важнее. Лучше капитулировать сейчас, получив что-то взамен, чем потом, потеряв все.
Лоренцо задумался. Действительно, другого пути не было. Он не отнимал у нее ничего такого, что она не потеряла бы сама. И главное, подумал он, вспомнив обещание герцога, у него будет возможность вернуть ей замок. А потому не стал более спорить.
– Пусть будет так, моя Бьянка, но на более выгодных для тебя условиях. Ты останешься в своем замке. А гарнизон уйдет.
– Разве такое возможно? – удивилась она.
– Я в этом не сомневаюсь, – уверенно ответил Лоренцо, помня об обещанном ему губернаторстве.
Глава 5
В тот же вечер с письмами, подтверждающими его полномочия, Лоренцо выехал из Сан-Лео и по дороге спустился на равнину. У подножия скалы его остановили часовые, выставленные делла Вольпе, и препроводили к командиру, отказываясь верить, что он Лоренцо Кастрокаро.
Когда делла Вольпе увидел Лоренцо, его единственный глаз подозрительно сощурился.
– Где ты был?
– В Сан-Лео, где еще? – ответил Лоренцо.
Делла Вольпе выругался.
– Мы-то решили, что тебя убили. Мои люди весь день искали твое тело, сброшенное со стены.
– Жаль, что их труды пропали даром, – улыбнулся Лоренцо.
Вновь с губ делла Вольпе сорвалось ругательство.
– Как получилось, что ты не выполнил задание, но остался жив?
– Задание я выполнил, – возразил Кастрокаро. – Я везу герцогу условия капитуляции гарнизона.
Делла Вольпе ему не поверил, пока Лоренцо не показал ему письма Бьянки.
Губы делла Вольпе изогнулись в недоброй усмешке.
– Ха! Клянусь рогами Сатаны! Я понял! Ты всегда умел найти подход к женщинам, Лоренцо! Мне все ясно!
– Вот и хорошо. Нам еще представится возможность поговорить об этом. Спокойной ночи!
В Урбино он приехал уже за полночь. Но герцог еще не спал. Со стороны могло показаться, что Чезаре Борджа вообще не спит. В любой час дня и ночи его могли застать за делами.
Его светлость работал в библиотеке с Агабито, диктовал письма в Рим, когда паж доложил о прибытии мессера Лоренцо.
Когда тот вошел, герцог пристально посмотрел на молодого капитана.
– Так ты принес мне известие о капитуляции Сан-Лео?
– Не совсем, ваша светлость. Я привез лишь предложение сдаться и условия капитуляции. Если ваша светлость их подпишет, завтра я вашим именем возьму замок под свое начало.
Герцог улыбнулся, не отрывая глаз от лица кондотьера.
– Под свое начало? – переспросил он.
– Как губернатор, назначенный вашей светлостью, – пояснил Лоренцо.
И выложил перед Борджа письма Бьянки. Тот мельком просмотрел их и передал Агабито для более детального изучения.
– Тут написано, что графиня Бьянка де Фораванти должна остаться в Сан-Лео, – вскинул голову секретарь.
– Это почему? – поинтересовался Чезаре у мессера Лоренцо. – И вообще, с чего это мне ставят условия?
– Все так перепуталось, – потупился кондотьер. – К сожалению, первоначальный план провалился. Я не буду занимать время вашей светлости подробностями, но меня схватили и… пришлось выходить из весьма щекотливой ситуации с наименьшими потерями.
– Но, надеюсь, без ущерба для тебя? Я бы огорчился, если бы ты остался в обиде. Но такого не будет, правда? Говорят, что мадонна Бьянка – писаная красавица.
Кастрокаро покраснел до корней волос. От его самоуверенности не осталось и следа.
– Так вам все известно, ваша светлость? – только и смог он сказать.
Чезаре пренебрежительно рассмеялся.
– Я в некотором роде чародей. И могу видеть то, что недоступно другим. Ты потрудился на славу, и наградой тебе будет пост губернатора. Агабито, подготовь соответствующий приказ. И побыстрее. Мессер Лоренцо спешит вернуться к мадонне Бьянке.
Полчаса спустя сияющий от счастья Лоренцо вновь скакал на север, а Чезаре поднялся из-за стола, зевнул и улыбнулся своему верному секретарю.
– Итак, Сан-Лео, который мог бы продержаться год, наш, – он удовлетворенно потер руки. – Кастрокаро думает, что взятие замка – его заслуга. Мадонна воображает, что Лоренцо привел к ней эликсир этого шарлатана Трисмегистуса. И никому и в голову не приходит, что вышло все, как я и намечал, – а затем назидательно добавил:
– Тот, кто хочет достичь величия, должен научиться не просто использовать людей, но так, чтобы они и не догадывались об этом. Если бы я случайно не услышал того разговора в доме Корвинуса Трисмегистуса и, используя полученные сведения, не провел этой истинно шахматной комбинации, в которой роль пешек исполняли люди, за Сан-Лео пришлось бы положить немало жизней. А я позаботился о том, чтобы эликсир мага доказал свою чудодейственность. Мадонна Бьянка, по крайней мере, уверена, что не зря потратила свои пятьдесят дукатов.
– Вы уже предвидели такой исход, ваша светлость, когда посылали Кастрокаро в Сан-Лео? – решился спросить Агабито.
– Естественно. Потому-то туда отправился он, и никто другой. Он не мог знать, что мадонна Бьянка в замке. Я позаботился об этом. И послал его в полной уверенности, что, не открой он ворота солдатам делла Вольпе и попади в плен, ему достанет ума не выдать истинной причины своего появления в Сан-Лео, а уж мадонна наверняка решит, что привел его туда любовный эликсир, как и обещал маг. Разве она могла повесить Лоренцо. зная, что сама заманила его в замок? Могла ли она поступить иначе, чем сдать Сан-Лео нам?
– Похоже, этот Корвинус сослужил вам добрую службу.
– Столь добрую, что спас этим свою жизнь. Яд не убил его, хотя пошел уже шестнадцатый день, – герцог рассмеялся, засунул большие пальцы обеих рук за широкий пояс. – Пусть его завтра освободят, Агабито. Но предварительно вырвут язык и отсекут правую руку. Чтоб он более не писал и не лгал.
На следующий день Сан-Лео капитулировал. Толентино и его солдаты при оружии выехали из ворот. Кастелян был мрачнее тучи, не понимая, как такое могло произойти.
А мессер Лоренцо Кастрокаро ввел в замок свой гарнизон и преклонил колени перед мадонной Бьянкой.
В тот же день их обвенчали в часовне Сан-Лео, и прошло несколько лет, прежде чем они признались друг другу в обмане. Что, впрочем, нисколько не помешало их счастью.
ПЕРУДЖИЕЦ
Глава 1
Секретарь синьории Флоренции, пришпорив мула, пересек мост через Мизу и натянул поводья, не доехав до Синигальи, зачарованный открывшимся зрелищем. Справа, к западу от него, солнце закатывалось за вершины Апеннин, и красные его лучи сливались с языками пламени, поднимающимися над городом.
Секретарь не знал, что и делать. Его природная мягкость, даже застенчивость, столь подобающая ученому, пребывали в разительном контрасте с безжалостной прямотой его теоретических выкладок. Вот и теперь, когда его широко посаженные глаза задумчиво созерцали горящий город, думал он о Чезаре Борджа. Донесшиеся до него крики утвердили секретаря в мысли о том, что в городе идет жаркий бой. Стражники у ворот, с подозрением косящиеся на него, чего это он вдруг остановился, окликнули секретаря, пожелав узнать, по какому делу пожаловал он в Синигалью. Он назвался, и его с почтением пропустили в город. Другого отношения посол республики и не ожидал.
Он тронул поводья, и мул в месиве снега и грязи уныло поплелся через предместье, мимо пустынной рыночной площади, ко двору.
Шум, отметил он, доносился из восточной части города, которую, как он знал, а знал этот флорентиец на удивление много, населяли венецианские купцы и богатые евреи. А потому пришел к логическому выводу, в логике ему не было равных, что услышанные им крики и вопли – дело рук солдатни, грабящей горожан. Не составляло для него тайны и то, что в армии Чезаре Борджа грабежи и мародерство карались смертной казнью. Из чего следовало еще одно, не менее логичное заключение: несмотря на свою хитрость и ум, герцог Валентино потерпел поражение в схватке с мятежными капитанами. Однако многоопытный мессер Макиавелли не спешил согласиться с этим заключением, хотя факты утверждали обратное. Он догадывался, что Чезаре Борджа прибыл в Синигалью не только для того, чтобы помириться с мятежниками и заключить союз на будущее. Герцог не хуже Макиавелли понимал, что доверять капитанам нельзя. И в западню он мог зайти только в одном случае – зная наверняка, что захлопнуться она может только по его команде. Так что секретарь не мог поверить, что западня-таки захлопнулась. Но, с другой стороны, город грабили, а грабежей герцог Валентино не дозволял.
Размышляя об этом, мессер Макиавелли поднимался по крутой улочке ко дворцу. Вскорости, однако, ему пришлось вновь натянуть поводья: дворец окружила громадная толпа. На одном из балконов он разглядел отчаянно жестикулирующего человека, судя по всему обращающегося к народу с речью.
Мессер Макиавелли наклонился в коснулся рукой плеча какого-то мужчины, стоявшего в задних рядах.
– Что происходит?