Встав из-за стола, она сошла с возвышения, на котором тот стоял, и гости, стуча по столешницам, разразились приветственными криками. Было в их энтузиазме нечто непристойное, но она предпочла проигнорировать и их поведение, и их самих, и выплыла из зала. Будь живы Маэлсехнайлл или Доннхад, то любой, посмевший проявить к ней неуважение, уже валялся бы с распоротым брюхом на полу. Но они были мертвы, и у Бригит остался только один покровитель и защитник - она сама.
Направляясь к дверям, она вдруг услышала, как кто-то окликнул ее:
- Бригит? Бригит, дорогая, ты уже удаляешься в свои покои? - Отец Финниан тоже выскользнул из-за стола и теперь последовал за ней.
- Да, отец Финниан, - ответила она. - Я очень устала.
- Я могу проводить тебя до двери?
- Я была бы вам благодарна.
Отец Финниан распахнул тяжелую дубовую дверь, и они вышли из шумного и душного главного зала в темную и прохладную ночь, все еще напоенную влагой после недавнего дождя. Лягушки и цикады наполняли воздух самозабвенным пением, но после шума свадебных торжеств их голоса казались тихими и приглушенными.
Они вдвоем двинулись по раскисшей почве внутреннего двора по направлению к королевской резиденции. Подобно церкви и главному залу, она тоже отличала Тару от удельных владений младших королей. Дома всей прочей знати представляли собой обычные круглые здания, построенные из дерева, с конической соломенной крышей, и они казались лишь более крупным вариантом построек, в которых проживало большинство ирландцев. Но только не резиденция верховного короля Тары. Королевский дворец, подобно главному залу, имел деревянный каркас и был обмазан глиной с соломой, представляя собой большое прямоугольное строение с высокой соломенной крышей и многочисленными внутренними помещениями, что по ирландским меркам считалось помпезной и внушающей благоговение роскошью.
В этом доме у Бригит всегда были свои покои, но после смерти отца она перебралась в королевскую опочивальню, самую большую комнату в огромном доме. Она даже опасалась поначалу, что Морриган и Фланн опередят ее и потребуют отцовские покои себе, но те оказались достаточно умны, чтобы не отважиться на столь безумный шаг, который свидетельствовал бы об их неуемном стремлении к власти.
- Благодарю вас, отец Финниан, за чудесное благословение, - сказала Бригит, в том числе и для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.
- Ты всегда можешь рассчитывать на меня, дитя мое. - Они прошли еще несколько шагов, с трудом выдирая ноги из вязкой грязи. А потом Финниан добавил: - Сейчас Таре не помешают лишние благословения. Я прошу их у Господа и надеюсь, что Он снизойдет к нам.
- Нам и вправду не помешало бы благословение, - эхом откликнулась Бригит.
Ей нравился Финниан. В нем чувствовались сила и спокойствие, которыми нечасто обладали монахи, избравшие своим домом монастырь в Таре. Он провел здесь всего около года, но вел себя так, словно всегда был неотъемлемой частью королевской резиденции. А еще он был очень привлекательным мужчиной. Бригит затруднилась бы назвать более благородное дело, чем призвание священнослужителя, но при этом не могла не сожалеть о том, что такой человек, как Финниан, своими руками исключил себя из числа потенциальных мужей.
"Какая жалость…" - подумала она.
- Церемония и впрямь вышла великолепная, не правда ли, дорогое дитя? - произнес Финниан. Голос его был мягким и негромким, как обступившая их ночь.
- Да. Позвольте еще раз поблагодарить вас за таинство бракосочетания.
Финниан небрежным взмахом отмел ее благодарность.
- Мое ничтожное участие было самой малой его частью. Мне было радостно видеть, сколько сил вложила Морриган в его организацию. Сюда, на празднование, съехались почти все ри туата.
- Почти, - сдавленным голосом согласилась Бригит, хотя Финниан, похоже, был склонен видеть в этом скорее хороший знак.
Вообще, было трудно угадать, о чем он думает. Отец Финниан часто вел себя так, словно в мире не существовало проблем или конфликтов, хотя Бригит была уверена, что он вовсе не так наивен.
- Мне недоставало присутствия Руарка мак Брайна, - добавила она. - И Уи Дунхада не прислали своего представителя.
- Мне говорили, что супруга Руарка очень больна. Очевидно, он не захотел оставлять ее одну. Разве Морриган не говорила тебе? Я уверен, что сам рассказывал ей об этом. Он - хороший муж, этот Руарк.
- И союзником он будет хорошим. А еще у него под рукой много всадников и пехотинцев. Объединив Уи Дунхада из Лейнстера и весь дом Маэлсехнайлла, мы могли бы выстоять против этих фин галл. И даже, пожалуй, сбросить их в море.
"А Морриган наверняка предпочла, чтобы я думала, будто он меня игнорирует", - решила она.
Финниан с любопытством покосился на нее.
- Что? - спросила она. - Я сказала что-нибудь не так?
- Нет-нет, ничего подобного, - ответил Финниан и улыбнулся. - Я просто удивляюсь тому, что ты разговариваешь, как царица на троне, а не как молодая жена в первую брачную ночь.
- Я ведь уже была замужем, отец, - сказала она. - А правительницей не была еще никогда.
Они в молчании подошли к двери в главное здание. Бригит спросила себя, собирается ли отец Финниан сказать ей что- нибудь еще, и не было ли у него иного мотива, чтобы проводить ее через весь внутренний двор, помимо желания позаботиться о ее безопасности. Но он лишь поклонился и сказал:
- Желаю вам доброй ночи, королева Бригит.
- Благодарю вас, отец Финниан. И вам того же.
Финниан выпрямился, кивнул и был таков.
Королева Бригит… Еще никто и никогда не называл ее так, да и до сих пор неясно, станет ли она ею. "Что он имел в виду, когда назвал меня этим титулом? Или таким образом он давал понять, что поддержит меня?" Нахмурившись, она толчком распахнула тяжелую дубовую дверь королевского особняка и вошла в тускло освещенный, полный дыма коридор.
Проход между многочисленными комнатами озаряло лишь несколько свечей, и их мерцание еще больше рассеивали светильники, в которых они были установлены, но Бригит прекрасно ориентировалась и в полумраке. Распахнув дверь своей спальни, она уже готова была испустить громкий вздох облегчения оттого, что наконец оказалась в своем убежище, в этой спасительной гавани. Весь день она страшилась ночи, супружеской постели и неизбежного внимания своего супруга, который, как она опасалась, окажется грубым и неумелым. Но сейчас она была вполне уверена в том, что получила отсрочку в исполнении приговора и что Конлайд проведет ночь на полу в главном зале, на том месте, где свалит его опьянение.
В камине неярко горел огонь, на стенах плясали теплые отблески, и лишь самые дальние уголки оставались в тени. Бригит поначалу даже не заметила, что на стуле подле кровати кто-то сидит, и лишь когда фигура выпрямилась во весь рост, она подпрыгнула от неожиданности, ахнула и поспешно отступила назад. Рука ее машинально метнулась к поясу, чтобы найти оружие.
- Бригит… - Фигура приблизилась, и Бригит узнала голос и стать, но облегчения не испытала.
- Морриган…
Морриган шагнула в круг света, отбрасываемый огнем в камине, отчего ее бледная кожа и светло-каштановые волосы обрели янтарный оттенок. Она была женщиной невысокого роста и, как ни странно, сохранила красоту, несмотря на все, что ей довелось пережить. В свете камина Бригит заметила лучики морщинок, разбегающиеся от уголков губ и глаз Морриган. А вот по лицу ее ничего нельзя было прочесть, и взгляд ее был твердым и суровым. С таким же успехом, она могла быть не женщиной из плоти и крови, а изваянием из слоновой кости.
- Прими мои поздравления по поводу твоего бракосочетания, - сказала она.
- Благодарю.
Обе умолкли, глядя друг на друга, словно мечники, ожидающие, когда противник сделает первый шаг.
- Знаешь, я ведь могу помочь тебе выпутаться из неприятностей, - наконец проговорила Морриган.
- Из каких еще неприятностей? - осведомилась Бригит и сама услышала фальшивые нотки в собственном голосе.
Морриган улыбнулась.
- Перестань. Даже такой дурак, как Конлайд Уи Кенселайг, умеет считать до девяти. Так что, когда ребенок родится, ему самому и всем остальным в Таре не составит никакого труда вычислить, что ребенок не от него.
В голове у Бригит закружился вихрь самых разных ответов. Возражение, отрицание, деланное изумление - но она видела, что все они бессмысленны. Морриган знала. Каким-то образом Морриган узнала обо всем, и то, что Бригит полагала своей сокровенной тайной, очевидно, перестало быть таковой, превратившись в смертельное оружие в руках соперницы.
Она уже давно предвидела проблему, которой станет рождение ее ребенка через семь месяцев или около того после свадьбы, даже невзирая на поспешную помолвку и замужество. Она рассматривала несколько возможных решений: например, утверждать, что ребенок родился раньше срока или что она возлегла с Конлайдом еще до замужества. Но оба эти варианта зависели от согласия Конлайда, в котором она была совсем не уверена.
- Понимаешь, у меня есть кое-какие травы, - негромким заговорщическим тоном продолжала Морриган, - которые заставят тебя потерять ребенка. И все будет так, словно его никогда и не было.
Бригит внимательно вглядывалась в лицо Морриган. Та и впрямь была чрезвычайно искусна в подобных делах. Она разбиралась в травах, корешках, ягодах и прочих снадобьях. Она могла вылечить, и она же могла убить. Такое решение действительно приходило Бригит в голову. Но тогда ей придется во всем признаться Морриган, а этого не будет никогда. Однако та уже и сама знала обо всем, а теперь еще и предлагала выход из положения…
- Бригит, - сказала Морриган, - я не хочу становиться свидетельницей твоего позора и бесчестья. Позволь мне помочь.