Лодка отплыла от корабля, в ней сидел капитан Крэль, и, что случалось чрезвычайно редко, - сам сидел на руле. Рядом с ним сидел пассажир. Матросы с трудом поместились в лодке, вследствие того, что вся она была занята пакетами и чемоданами пассажира, но, несмотря на это, она быстро помчалась по воде, когда матросы принялись работать веслами. В самом скором времени лодка пристала к пристани, пакеты и чемоданы пассажира лежали уже на берегу, а рядом с ними стоял сам пассажир.
Это был высокий, стройный человек в черном костюме, с саблей на боку и с тросточкой в руке. Когда капитан на лодке отъезжал от пристани, человек в черном костюме махнул ему тросточкой, как бы выражая этим не то поклон, не то благодарность.
Как только лодка отошла от берега, я, набравшись мужества, в то время как душа моя была полна страха и предчувствий истины, вышел из своей засады и остановился неподалеку от того места, где стоял незнакомец. Мне кажется, что я простоял бы на берегу, дрожа от холода, в продолжение всей ночи, если бы незнакомец не обернулся в ту сторону, где я стоял, и, увидев меня сквозь туман, который начал было спускаться на землю, не сделал бы мне знак рукой и не закричал бы, чтобы я подошел к нему.
Я с тяжелым сердцем подошел к незнакомцу.
- Вот, мой добрый человек, - сказал он мне, на правильном английском языке, - тут у меня есть вещи, которые следовало бы снести в дом лорда Деррисдира.
Теперь я подошел к нему настолько близко, что ясно мог разглядеть его.
Это был очень красивый и стройный молодой человек, с худощавым смуглым лицом и быстрым, живым, острым взглядом, какой бывает у людей, привыкших командовать, и с родимым пятном на щеке, которое нисколько не портило его. На руке у него блестел крупный бриллиант, костюм на нем был хотя одноцветный, но щегольский, сшитый на французский фасон, он носил более длинные манжеты, чем было модно в то время, и они были из самой тонкой материи.
Меня крайне удивлял этот нарядный костюм человека, только что покинувшего грязный корабль контрабандистов. В то время, как я думал еще об этом, незнакомец взглянул на меня вторично, и теперь уже проницательным, испытующим взглядом, и затем, улыбнувшись, сказал:
- Бьюсь об заклад, что я знаю, кто вы такой, и мне известно не только ваше имя, но и ваше прозвище. Вы - мистер Маккеллар.
Услыхав эти слова, я задрожал.
- О, - сказал он, - вам нечего меня пугаться. Я вовсе не сержусь на вас за ваши скучные письма, и я имею даже намерение воспользоваться вашими услугами. Называйте меня мистером Балли. Я это имя теперь принял или, вернее, чтобы быть более точным, свое настоящее имя я сократил в "Балли". Будьте так любезны и потрудитесь забрать столько вещей, сколько вы в состоянии снести, и доставьте их в дом, остальные вещи могут полежать немного на берегу. Ну-с, пойдемте, нечего нам тратить без толку время.
Он говорил таким повелительным тоном, что я совершенно машинально, не думая о том, что я делаю, взял в руки часть вещей и собрался их нести. Я был до такой степени взволнован и расстроен, что положительно сам не помнил, что я делаю.
Как только я взял в руки вещи, он быстро повернулся и пошел вперед по аллее, засаженной по обеим сторонам кустарником. В аллее было уже довольно темно, так как кустарники, которыми была засажена аллея, были густые и принадлежали к числу растений, зеленеющих и летом, и зимой.
Я шел за моим повелителем и нес пакеты, но, несмотря на то, что я нес большую тяжесть, я вовсе не замечал этого, до такой степени я был взволнован мыслью о неожиданном появлении мистера Баллантрэ.
Пройдя небольшое пространство, я вдруг остановился и положил на землю пакеты. Молодой приезжий обернулся ко мне и взглянул на меня.
- Ну, что же? - спросил он.
- Вы мастер Баллантрэ? - спросил я.
- Совершенно верно. Да я и не скрывал этого, сметливый мистер Маккеллар.
- Боже мой, да зачем же вы приехали сюда? - закричал я. - Уезжайте, уезжайте лучше обратно, пока еще есть время!
- Благодарю вас за совет, - сказал он, - но я им не воспользуюсь. Если я явился сюда, то в этом виноват ваш патрон, а никак не я, у меня не было другого выхода. А так как он, а отчасти и вы виноваты в этом, то и несите последствия вашей вины. А теперь потрудитесь опять взять мои вещи, вы бросили их на землю, а земля сырая, и несите их вслед за мной.
Но в этот раз мне и в голову не пришло послушаться его. Напротив, я подошел к нему очень близко и сказал:
- Если ничто не может заставить вас вернуться назад, то это только доказывает, что вы не христианин и не джентльмен, так как если бы вы были тем и другим, вы бы никогда не решились быть настолько бессовестным, что…
- Однако вы выражаетесь довольно бесцеремонно, - перебил он меня.
- Если ничто не может заставить вас вернуться назад, - продолжал я, не смущаясь, - то, во всяком случае, приличие требует, чтобы о вашем прибытии было доложено. Подождите здесь с вашим багажом, а я сбегаю в дом и сообщу вашим родственникам о том, что вы приехали. Ваш отец старик, и… и… - я запнулся, а затем присовокупил: - одним словом, приличия должны быть соблюдены.
- Я вижу, мистер Маккеллар, вы человек светский. Но вот что, милейший, выслушайте, что я вам скажу, и запомните это навсегда: вам никогда не удастся заставить меня делать то, что вам будет желательно, я всегда буду действовать так, как мне это будет угодно.
- А, вот как, - сказал я. - Ну, мы еще посмотрим.
И я со всех ног пустился бежать по направлению к дому. Он хотел схватить меня, но не успел и начал звать меня и сердито кричать, чтобы я вернулся, затем я слышал, как он засмеялся и побежал за мной. Но он пробежал только несколько шагов и, как я предполагаю, отстал, потому что я не слышал, чтобы он долго бежал вслед. Во всяком случае, я знаю только то, что через несколько минут я приблизился уже к дверям дома, с трудом переводя дыхание, бросился по лестнице наверх и вбежал в зал, в котором в это время сидела вся семья.
В первую минуту я даже говорить не мог, но, по всей вероятности, присутствовавшие в комнате прочитали на моем лице, что случилось что-нибудь особенное, потому что все трое вскочили с места и взглянули на меня в испуге.
- Он приехал, - выговорил я наконец с трудом.
- Он? - спросил мистер Генри.
- Да, он сам, - сказал я.
- Мой сын? - закричал лорд. - О, что за неосторожность, что за неосторожность! Зачем он приехал? Неужели он не мог остаться там, где он находился вне всякой опасности?
Миссис Генри не сказала ни единого слова, а я даже и не взглянул на нее, сам не зная почему.
- Так, - сказал мистер Генри с глубоким вздохом. - Ну, а где же он?
- Я оставил его в длинной аллее, - сказал я.
- Пойдемте к нему вместе со мной, - сказал он.
Мы вышли вместе с ним и, не говоря ни слова, дошли до круглой площадки, по которой разгуливал мастер Баллантрэ. Он ходил взад и вперед, свистел и размахивал тросточкой. Было еще настолько светло, что можно было увидеть человека, но не настолько светло, чтобы разобрать черты его лица.
- А-а, Иаков! - сказал мастер Баллантрэ. - Вот видишь, Исав возвратился.
- Джемс, ради Бога, на называй меня Иаковом, а называй меня моим собственным именем, - сказал мистер Генри. - Я не стану фальшивить и не говорю, что я очень рад видеть тебя, но, во всяком случае, я приветствую тебя и прошу тебя войти в дом нашего отца.
- Или, вернее сказать, в мой собственный дом, - сказал мастер Баллантрэ. - Или, быть может, ты считаешь теперь, что это твой? Я ведь не знаю, какого ты мнения. Впрочем, что говорить об этом. Из-за этого вопроса мы уже достаточно спорили. А теперь мне очень интересно спросить тебя только вот о чем: уделишь ли ты своему старшему брату местечко у домашнего очага нашего отца? Ты не выслал мне денег в Париж, ну, так и принимай меня теперь здесь.
- К чему эти пустые слова? - возразил мистер Генри. - Ты отлично понимаешь свое положение в доме.
- Надеюсь, - сказал мастер Баллантрэ, смеясь; и этими словами кончился разговор братьев, не подавших даже друг другу руки при свидании после стольких лет разлуки.
Мастер Баллантрэ повернулся теперь ко мне и попросил меня снести его вещи в дом.
Я ничего не ответил, а взглянул только вопросительно на мистера Генри, давая ему этим понять, что я жду сначала его приказаний.
- Пока мастер Баллантрэ находится здесь, в нашем доме, я попросил бы вас, мистер Маккеллар, исполнять его желания, как будто это мои, - сказал мистер Генри. - Извините, что мы постоянно утруждаем вас то одним, то другим поручением, и потрудитесь, пожалуйста, выслать человека, который снес бы в дом вещи мастера Баллантрэ.
На словах "выслать человека" он сделал особенное ударение.
Этими словами мистер Генри сделал косвенное замечание своему старшему брату, а тот был настолько нахален, что, взглянув на меня сбоку, процедил сквозь зубы:
- Потрудитесь распорядиться, "раболепный" мистер Маккеллар. Можно вас так назвать?
Мне кажется, что если бы мне обещали целое королевство за то, чтобы я в эту минуту открыл рот, я и то бы не решился выговорить слово, до такой степени злость и досада сдавили мне горло. Я, кажется, готов был лучше сам снести вещи в дом, чем сказать что-нибудь. Я молча повернулся и пошел по аллее, по направлению к заливу. Было уже совершенно темно, и я, не думая о том, куда я иду и зачем, и позабыв о поручении, которое мне было дано, шел все дальше и дальше вперед, когда я впотьмах наткнулся на вещи мастера Баллантрэ и чуть-чуть не сломал себе, наткнувшись на них, ноги.