– Много лет назад ты убил хранителя Меча – грека Доротеоса – и завладел его Оружием. Почему же ты не воспользовался им до сих пор? Почему не стал властелином мира? Не получил долгожданной славы? Чего же ты ждешь, ответь мне, Шахамсур?..
– Еще не пришло время, римлянин! – Князь не отпускал взгляда молодого воина. – Ханаш шепнула мне на ухо, что ты не так прост, хоть и юн. Ты – истинный приспешник своего дяди, шагающий с ним по одной дороге, ради одной цели. Вот почему я с радостью вырву твое сердце и принесу его в жертву своему господину!
– Ты… съешь мое сердце, как съедал сердца убитых тобой женщин?
– Да, – тихо рассмеялся князь. – Твое время пришло.
Шахамсур залез в складки расшитого золотом платья и достал оттуда кривой нож – сталь мутно сверкнула в отблесках пламени факелов. Князь распорол на груди пленника тунику. Александр отчетливо понял, что смерть близка, и ему стало страшно. Первый раз! Погибнуть в бою – одно дело, но стать жертвенным животным так не хотелось!
И так не хотелось покидать этот мир, оставлять Виолу, зная, что это горе разобьет ее сердце!
Но князь Шахамсур медлил.
– Отрекись от своего Бога, и я сохраню тебе жизнь, – неожиданно, точно чувствуя слабость пленника, предложил он. – Клянусь своим повелителем! Отрекись, римлянин, ничего больше не попрошу от тебя!
– Если час моей земной жизни пробил, я с благодарностью принимаю свою судьбу, – ответил Александр. Не сразу дались ему эти слова, не сразу! – На все воля Господа…
– Ты будешь еще жив, когда увидишь в моей руке свое живое сердце, – кивнул его палач. – Никто не умеет вырезать сердца так, как я! – Он поднял голову – к черному потолку подземелья. – Время дорого, повелитель, – прошептал владетель Шамсура, – потому я сокращу молитву, знаю, ты простишь меня. – Он воздел руки кверху. – Я, князь Шахамсур, слуга Дракона, отдаю жизнь этого смертного своему хозяину! Да будет так!
Он занес нож над грудью Александра. Молодой воин хрипло твердил молитву, данную ему проповедником Павлом в римских катакомбах, когда на кончике кинжала страшно блеснуло пламя.
– Прости за все, Господи, – успел сказать он. – И прими мою душу…
Кривой кинжал ударил ему в грудную клетку и рассек ребра. Александр задохнулся от боли. Кинжал упал рядом. Потом одна рука князя Шахамсура выломала ему остатки ребер, а другая погрузилась внутрь…
Он уходил, глядя во все глаза на свое бездыханное тело, распятое на камне, и на маленького бородатого человечка. Среди темноты и пламени факелов тот держал на ладони еще живое его сердце!
Ворота мира, где был князь Шахамсур, за ним захлопнулись. И открылись ворота в другой мир – там ревел младенец, розовый, как помидорчик, ревел оглушительно. Но вот его положили на грудь матери, и та с нежностью прижала его к себе: "Я назову тебя Александром, – проговорила она. – Ты станешь великим воином, как твой отец! Византия будет гордиться тобой!" А за окнами роскошного константинопольского дома сверкала в полуденных лучах бухта Золотой Рог.
А затем и этот мир захлопнул за ним свои двери…
Глава шестая. Солнце над Черной рекой
1
На Вадима смотрели все, кто был в гостиничном номере: Катарина, Паша, Горовец и Зоя. Смотрели так, точно у него только что был удар.
– С вами все в прядке? – спросил Горовец.
– Вадим, милый, – Катарина коснулась рукой его лба. – Ты весь горишь!
Но прикосновение ее руки привело его в чувство.
– Кажется, я знаю, где нам искать Меч, – сказал Вадим. – О, Боже, он держал мое сердце в своей руке, и я видел это. Видел! Я все еще слышу хруст ребер. – Он покачал головой. – Господи, как это страшно…
Покачал головой и Георгий Горовец:
– У меня было желание поучаствовать в вашем аттракционе, пани Катарина, но теперь я сомневаюсь, что хочу этого.
Но ей сейчас было не до комиссара.
– Расскажи, что ты видел, – попросила она.
– Налейте мне выпить, – в ответ сказал Вадим.
Горовец плеснул ему коньяку на донышко бокала.
– Мы не в Европе – лейте больше, – мрачно усмехнулся Вадим.
Горовец пожал плечами:
– Как скажете, – и наполнил емкость до краев.
– Другое дело, – кивнул вернувшийся назад путешественник.
– Вадим Александрович, расскажите, – подступилась к нему Паша, когда он осушил бокал. – Даже если вам больно. А не то как сон – забудете, заговорите.
– Этот сон я не забуду никогда, – пообещал Арсеньев. – Сейчас бы Интернет!
– Нет вопросов, – откликнулся Горовец, залез в чемодан, вытащил портативный ноутбук, положил его на стол, открыл.
– Мой спутник всегда при мне, – сказал он, подключая его к мировой сети. – Пожалуйста, господин Арсеньев!
Вадим кивнул, сел у экрана.
– Итак, – проговорил он, положив пальцы на клавиши. – Княжество Шамсур, Сирия… – Пять минут – и нужная статья была найдена. – Вот, "История Римской империи: от метрополии до провинций". Читаю: "В шестьдесят третьем году от Рождества Христова, в правление императора Нерона, в Сирии, в княжестве Шамсур было засвидетельствовано восстание местного аристократа против римлян. В княжеской цитадели были убиты сенатор Константин Корнелиус Лонгин, военный трибун Павлиний Коралла и более полусотни охранявших их легионеров. Возмездие за преступление долго ждать себя не заставило. Узнав о восстании, римляне и сирийские воины окружили город и сожгли его дотла. Оставшиеся в живых жители были проданы в рабство. Князь Шахамсур, зачинщик восстания, погиб вместе с остальными защитниками крепости…" Так-так. "В Средние века территория Шамсура находилась на юго-восточной границе государства фанатиков-убийц ассасинов… В наше время вблизи этой территории находится небольшой городок Харат". Это все.
– Да не томите же, Вадим Александрович, – взмолилась Паша. – Как вам не жалко нас?
– А может быть, наоборот, жалко? – мрачно усмехнулся Арсеньев.
Еще через пару часов, когда все знали его путешествие в подробностях, Катарина сама перечитала текст статьи.
– Константин Лонгин, – проговорила она. – Но о его племяннике тут ни слова?
– Александр, хоть и был патрицием, не являлся официальным лицом в Сирии – он всего лишь сопровождал своего дядюшку. – Вадим покачал головой. – Я вот чего не понимаю: Меч был у Шахамсура, это наверняка, но почему он не воспользовался им? Почему не испепелил подступающие когорты римлян и вспомогательные войска сирийцев? Мы же знаем о силе этого Меча?!
– А если все это был блеф? – предположил Горовец. – И не было у этого подонка Шахамсура никакого Меча?
– Вы бы видели его глаза, комиссар! – усмехнулся Вадим. – Он ненавидел и торжествовал одновременно! Этот бородатый коротышка был уверен в своей победе! Или почти уверен. Вот в чем дело…
– Вам виднее, – кивнул Горовец. – Пожалуй, я тоже выпью – по-русски. – Горовец наполнил бокал до краев себе и Вадиму. Отпил половину. Поежился. – Так-то лучше!
– Что нам говорит ваш свиток на древне-арамейском? – спросил Арсеньев у спутницы Горовеца. – Подумать только – "Тайна княжества Шамсур"! Наверняка, в нем кроются многие ответы на наши вопросы!
– Свиток расшифровать не так-то просто, – честно призналась Зоя. – Я только осваиваюсь с языком. Может быть, следовало разделить его на части между разными переводчиками?
– Нет, – вступила в разговор Катарина. – Не стоит никого посвящать в наши тайны.
– Согласен, – сказал Вадим. – Любого переводчика мы превратим в потенциальную жертву Каролины Чёрны, да и поделимся с этой змеей информацией. Нет.
Утвердительно кивнула и Паша.
– Я могу забыть о прогулках, – вздохнула Зоя. – И заниматься книгой шестнадцать часов в сутки. – Она пожала плечами. – Думаю, у меня получится.
– Мы подождем? – улыбнулся Вадим, посмотрев на Катарину и Пашу. И кивнул Зое. – Мы подождем.
Но Катарина уже многозначительно смотрела на него:
– Нам надо готовиться к путешествию.
– Куда?
– В Сирию.
Горовец весь превратился в слух.
– Вы считаете, княжна, нам стоит заняться археологией?
Катарина молчала – она сама еще была в нерешительности.
– Вы думаете, спустя два тысячелетия там можно что-то отыскать? – продолжал Горовец. – Даже если нас не остановит правительство, хозяева этой земли?
– Вы поможете нам, комиссар. Пока вы еще не ушли в отставку. Ведь Анна Ортман, наш общий кошмар, еще на свободе. У нас общие цели, верно?
– Такие общие, что дальше некуда, – согласился Горовец.
– А деньги на путешествие у меня есть. Спасибо отцу.
– Вот об этом можете не беспокоиться, – заверил ее Горовец. – Иногда мне кажется, что моя часть клада, найденного мною в замке Волчье логово, предназначена для завершения дела всей моей жизни!