6
Две центурии из когорты Бабрия Горбиуса, отяжеленные метательными машинами, еще отходили от Харата, а конный отряд в пятьдесят человек, который возглавил сам Константин Лонгин, уже устремился на восток по каменистой дороге под горячим сирийским небом, которое никак не хотело мириться с наступающей в мире осенью.
Они сделали лишь одну остановку, чтобы поесть и немного поспать перед тем, как оказаться перед князем Шахамсуром. Местные жители смотрели на римлян с опаской. Воины в бронзовых панцирях и шлемах с короткими гребнями внушали опасение пастухам и их семьям. Но за ближайшее столетие они уже поняли, кто хозяин на их родной земле! И от кого им вовек не избавиться!
Синие горы Ливана были пронзительно точными под ночным небом, усыпанным звездами.
Во время ужина в горном селении Лонгин подметил женщину-сирийку лет сорока – рабыню из прислуги. В юности несомненно она была очень красивой. Женщина подавала им вино, мясо и бобы – и у нее пару раз обнажалось плечо.
Присмотревшись, Лонгин поймал ее руку. Она хотела вырвать ее, но он сказал:
– Не бойся, я не обижу тебя. Покажи мне плечо…
Александр, Аристарх и Варений тоже вопросительно смотрели на женщину. И она сдалась. Лонгин потянул грубый материал ее хитона вверх и оголил плечо. На нем был выжжен все тот же дракон, что и у Феодоры.
– Откуда это у тебя? – спросил сенатор. Лонгин достал из кошеля серебряную драхму. – Скажи – и она твоя.
– Я принадлежала князю Тифону, мой господин, – ответила женщина. – Давно, я была еще юной.
Она протянула руку за монетой и получила ее.
– А потом? – спросил Лонгин.
– Потом он продал меня другим людям. Я была у многих, – добавила она.
– Князь Тифон клеймил всех своих женщин? – спросил Лонгин.
– Это уже другой вопрос, – улыбнулась сирийка.
Улыбнулся и Лонгин, достал вторую монету и повторил вопрос.
– Да, – ответила она. – Всех, кем он владел, как мужчина.
– Но… зачем?
– Он – хозяин, ему виднее. – Сирийка, не раздумывая, взяла и вторую монету, зажала в кулаке. – У князя Тифона было много женщин, мой господин.
– Много – сколько?
– Сотни! Он скупал их на всех рынках Средиземноморья. Меня продали в рабство дядя и тетка, потому что они были бедны. Мне едва исполнилось шестнадцать лет. Торг шел в Дамаске. Тогда я и попала к Тифону. А потом, когда я надоела ему, он продал меня. Но были и те, кого он не отпускал – они остались в земле Шамсура. Я пыталась угодить не только ему, но и его колдунье – Ханаш. – Неожиданно она осеклась. – Но я сказала вам слишком много, мой господин.
– Я дам тебе еще пять серебряных драхм, – пообещал Лонгин. – Но ты должна ответить еще на несколько моих вопросов.
Женщина размышляла, но недолго.
– Согласна, – кивнула она.
– Ты сказала – "колдунья Ханаш". Расскажи о ней.
– О! – Рабыня покачала головой. – Печаль и горе были тем женщинам, которых Ханаш невзлюбила! Мы боялись ее еще больше Тифона. Я слышала, что она лет десять назад умерла в страшных муках. Живьем превратилась в тлен! У нее была дочь, я не раз качала ее в колыбели. Маленькая куколка с черными глазами. Мне говорили, что это их общая дочь – Тифона и его колдуньи. Куколку тоже назвали Ханаш. – Сирийка говорила с явной издевкой. – Но от гадюки рождается только гадюка! У девочки была маленькая родинка над верхней губой. Сейчас, верно, ей лет пятнадцать, а то и больше…
Лонгин посмотрел в глаза женщине.
– Это правда, что в Шамсуре и его округе поклоняются Дракону?
Женщина опустила глаза.
– Так правда или нет?
– Правда.
– Князь Тифон и есть Дракон?
Женщина сделала удивленные глаза, а следом неожиданно рассмеялась.
– О, нет, мой господин! – В ее тоне прозвучало снисхождение к неосведомленности слушателей. – Князь Тифон служит Дракону!
– Но как это может быть?
– А как вы служите своим богам?
– Мы служим Юпитеру и Юноне, а не Дракону! – нахмурился Варений, уплетавший мясо, запивая его вином. – И нечего тут сравнивать!
Лонгин остановил его движением руки.
– Подожди. А ты была на обряде этой службы?
– К великому моему горю, – ответила женщина. – Но это было тоже давно.
– И как он проходит? Проходил…
Женщина вытянула вперед смуглую руку, обратив ее к собеседникам внутренней стороной.
– Вот как. – Ее вены были изрезаны – тыльную сторону локтя покрывали белые рубцы. – Когда он перестал интересоваться мной, как женщиной, я стала для него жертвенным животным.
– Ему была нужна кровь?
– Не только. Я слышала, иные погибали на его алтаре. Женщины просто исчезали. Говорили, он ел их сердца. Так он привечал своего Хозяина.
– И Хозяин приходил к нему?
Варений прекратил есть и тоже взглянул на женщину.
– Мне страшно говорить об этом….
– Скажи, – потребовал Лонгин.
– Я слышала шепот в алтарной зале – такой шепот, что он гулял повсюду. Клянусь богиней Иштар, Дракон говорил с Хозяином! Но я ничего не могла понять. Мы дрожали, и только. До сих пор я слышу по ночам этот шепот.
– Скажи, а искал ли твой хозяин… Меч?
– Может быть, и искал, – пожала плечами сирийка. – Когда он овладевал мной, то говорил, что придет время, и в его руках будет великое Оружие! И тогда он будет властвовать в этом мире так, как он властвует в своем княжестве. И никто уже не посмеет перечить ему. А кто посмеет, того он уничтожит. Он говорил, что придет время, и он получит возможность уничтожать не только города, где живут непокорные, но целые страны!
Спутники Лонгина, включая Варения, вновь забыли о пище и теперь слушали женщину.
– И ты верила ему?
– Он говорил так, мой господин, что верила, – ответила она. – Еще как верила!
Лонгин кивнул.
– Скажи, Тифон – его единственное имя?
– Однажды Ханаш при нас назвала его князем Шахамсуром.
– Ступай, – сказал он, – и принеси нам еще вина.
– А деньги?
– Прости, забыл. – Сенатор достал из кошелька еще пять серебряных драхм, отдал их рабыне. – Не забудь про вино.
Женщина принесла им вина и уже отошла в сторону, но потом обернулась:
– Вы пришли за ним? – неожиданно спросила она. – За князем Тифоном?
– Ты слишком любопытна, – улыбнулся Лонгин.
– Вы пришли за ним, – убежденно сказала она. – Но берегитесь его, мой господин. Князь – змея, которая жалит, и яд ее смертелен. Ничего не ешьте и не пейте в замке Шамсур, у него тысячи ядов и сонных зелий! Не оставайтесь на ночь и не выпускайте мечей из рук. Если он заподозрит вас в том, что вы пришли за его жизнью, то найдет способ вас умертвить, будь вы хоть сто раз римляне! Лучше убейте его первыми.
– Спасибо, я запомню, – кивнул Лонгин.
…Рано утром, когда солнце еще пряталось за розовеющими горами Ливана, пробиваясь первыми лучами далеко на востоке, конный отряд выехал в сторону великой аравийской пустыни, одаренной Всевышним лишь редкими оазисами. В центре одного из них, сразу за речкой, бравшей начало из подземных источников, и выросла крепость Шамсур, принадлежавшая князю Шахамсуру…