Катарина напряглась как струна – да ведь это же Анна Ортман! Убийца ее отца! Вот о ком идет речь!.. Катарина дрожала. Лицо, которое она увидела на экране ноутбука, сразу всплыло в ее памяти. Широкоскулая спортивная молодая женщина с короткой стрижкой белых волос. И сейчас она здесь – совсем рядом, в двух шагах…
Болтая, охранники докуривали свои сигареты. Но когда первый из них вынес руку вперед, чтобы выстрелить бычком, Катарина уже нырнула в открытую дверь, откуда несколько минут назад вышли два автоматчика…
Вадим, Горовец и Павич приблизились в черному проему в стене.
– Стоит выбить пару кирпичей сверху, – заметил Вадим и вопросительно взглянул на Горовеца.
Тот утвердительно кивнул. Вадим пару раз ударил ногой по кирпичам на уровне своей груди, и стена обрушилась дальше. Теперь проем был внушительным и приглашал гостей, чуть согнувшись, войти в дальнюю залу. Павич направил луч фонаря вперед, но тот заскользил по пустоте.
– В этой зале ничего нет, – заметил коллега Горовеца. – Стоп, есть! Конечно. Смотрите…
Еще два фонаря выстрелили в темноту. Через минуту все трое стояли в еще недавно заложенной кирпичами зале, высвечивая фонарями каменный саркофаг.
– И в нем хранится ваш Меч? – с сомнением спросил Горовец.
– Возможно, – тихо ответил Вадим. – Стоит отодвинуть крышку.
– А не боитесь, что нам в лицо ударит серная кислота? – с усмешкой спросил Павич. – Кажется, так фараоны наказывали своих будущих гробокопателей?
– Рискнем? – спросил Вадим у комиссара.
Тот кивнул:
– Рискнем.
Павич наблюдал за ними. Передав ему оба фонаря, двое мужчин налегли на крышку и сдвинули ее с места. Налегли еще сильнее – и крышка поддалась, поехала в сторону. А затем и совсем, с грохотом, рухнула на пол. Запах тлена ударил в нос старателям. Павич первым направил фонарь в каменный гроб.
Там лежало высохшее тело…
– Я знаю, кто это, – тихо проговорил Вадим. – Знаю…
– Кто? – поднял на него глаза Горовец.
Павич тоже вопросительно смотрел на спутника. Но Вадим, морща нос, смотрел на останки человека. В седых волосах старого воина пробивалась рыжина. Медь. Широкие твердые скулы черепа были так знакомы! И был знаком такой же широкий и низкий лоб! Туника истлела, но под ней, проржавев, облегала ребра кольчуга. Костяшки пальцев сжимали рукоять проржавевшего меча, что вытянулся вдоль туловища покойника.
– Слушайте, Арсеньев, а не этот ли человек изображен на стене в алтарной зале? – неожиданно спросил Горовец. Он обернулся на Вадима. – Герцог Вествольф, сын девчонки с мечом в руках? Неужели… я прав?
– Да, комиссар, вы правы, это и есть – Хозяин.
Вадим глаз не мог оторвать от скелета. Последний раз он видел этого человека живым, когда тот, занеся меч над Александром Палеологом, сказал: "С тобой кончено, византиец!".
– Выходит, это его ждали здесь? – продолжал Горовец. – О нем грезил сумасшедший Адельборг? И ради него некто Томас Краун выкупил у города эти развалины?
– Да, Горовец, ради него. Но, очень возможно, он и впрямь уже здесь – хозяин замка…
– О чем вы, господа? – изумленно прервал их беседу Павич. – Вы не надышались случайно этого смрада, а? – Он кивнул на проржавевший меч. – И ради этой железяки мы рисковали жизнью?
– Не этой, – убежденно покачал головой Вадим. – Это – всего лишь никуда не годный металл!
Они обвели фонарями всю залу, но больше здесь ничего не было – она оказалась предназначена лишь для того, что осталось от герцога Вествольфа. Для его праха, тлена, ничтожных останков…
– Пора убираться отсюда, – сказал Горовец. – Все, что хотели, мы узнали. Разбомбить все подземелье у нас не хватит ни сил, ни взрывчатки.
Вадим, все еще глядя на череп с пустыми глазницами, кивнул:
– Вы правы – уходим!
…Катарина приоткрыла дверь и на цыпочках вошла в рыцарскую залу. Тут повсюду были доспехи, по стенам висели алебарды и копья, муляжи рыцарей стояли вдоль стен, в стеклянных витринах красовались длинные мечи. Крестообразные люстры спускались с потолка, но не электричеством горели они, а десятками толстых свечей, отчего вся зала была погружена в зыбкую полутьму.
Красота!
А напротив огромного зеркала, держа в руке двуручный меч, стояла женщина в черном трико, с короткой стрижкой светлых волос. Как и была, с мечом, через зеркало она смотрела на гостью.
– Кто ты? – спросила воительница.
Но Катарина молчала. Она только смотрела на ту, что так беспощадно, не зная ее, изломала, разрушила ее мир, отняла отца и всех близких людей, которых она, Катарина Остберг, любила с детства.
Барбара повернулась к гостье и повторила:
– Кто ты, девочка?
– Догадайся, – проговорила Катарина.
Веселая и грозная тень пробежала по лицу женщины с мечом.
– Да ведь я знаю, кто… Катарина Остберг!
– В самую точку, – откликнулась юная гостья, отвернув край куртки, где было оружие.
Барбара следила за каждым ее движением. Лишь на секунду она посмотрела вправо – ее пистолет, тоже в кобуре, лежал на столике у стены.
– Но как ты попала сюда? – спросила хозяйка.
– Это мое дело.
– Ну да, конечно, – еще один взгляд на пистолет. – Так ты пришла убить меня?
– Как получится, – ответила Катарина.
– У меня – меч, а у тебя – пистолет. Силы неравные, ты так не считаешь?
– У моего отца и целой воздушной флотилии НАТО тоже силы были неравные, – холодно проговорила Катарина. – Это я знаю точно, потому что все видела сама.
– И все же ты – благородная княжна, Катарина Остберг, и что бы ни происходило, должна поступать соответственно своей крови. Это мне разрешено все: я – наемный убийца. Всего-навсего.
– Хочешь поединка на мечах? – спросила Катарина. – Будет тебе поединок!
– Выбирай любой, – кивнула на стеклянные витрины Барбара. – Каждый – боевой!
Готовая в любую секунду выхватить пистолет, Катарина подошла к первой из витрин, открыла ее и взяла за лезвие первый приглянувшийся ей меч – узкий и длинный. Он не должен был оказаться очень тяжелым! Катарина подкинула его и ловко перехватила за рукоять.
– Неплохо, – улыбнулась Барбара. – Ну так что же, начнем?
– Начнем, – кивнула Катарина.
– Идем же ко мне, девочка, – продолжала улыбаться Барбара, но взгляд ее был устремлен дальше – через плечо противника.
Катарина едва успела оглянуться и тут же отпрыгнуть в сторону – лезвие другого меча пронеслось на уровне ее головы. Второй выпад – и вновь отскок.
– Вы забыли обо мне, противные девчонки, – мельком подмигнув Барбаре, проговорила худощавая девушка одних с Катариной лет – тоже в черном трико, с длинными прямыми распущенными волосами. Под ее большими черными глазами пролегли неестественные синие тени, точно она была чем-то больна. Но двигалась эта девушка очень хорошо, даже слишком возбужденно, точно что-то, бередя кровь, не давало ей покоя.
– Я и тебя знаю, – держа меч в вытянутых руках, сказала Катарина. – Ты – ее мнимая сестра, верно?
– Ага, – согласилась девушка, наступая на Катарину. – Меня зовут Люси.
Барбара больше не смотрела в сторону пистолета. Слишком значимым оказался в одно мгновение перевес сил. Теперь это была игра, которая все больше занимала и увлекала ее. Барбара тоже приближалась к отступающему противнику. Шансы Катарины отбросить меч, выхватить пистолет, передернуть затвор и расстрелять своих врагов теперь равнялись почти нулю. Такое скорее мог проделать подготовленный боевик – Анна Ортман, но не она.
Два скорпиона обходили Катарину с двух сторон и пытались ужалить. Первый выпад сделала Люси – Катарина отбила ее удар, второй пришелся на витрину – и та, взорвавшись от металла, вдребезги разлетелась на мелкие осколки. Катарина опасалась нападать на одну из противниц, потому что другая, в данном случае – Барбара, только и ждала этого, чтобы прыгнуть вперед и поразить незваную гостью.
И тогда на нее, Катарину, отступающую, со всей мощью бросилась сама Барбара, молниеносно нанося один удар за другим. Напор оказался таким сильным, что Катарина едва успевала отбивать удары, при этом она отступала влево, чтобы Люси, пытавшаяся найти свою боевую позицию, находилась все время за спиной своей старшей подруги.
Клинки устрашающе звенели, разлеталось стекло. Витрины рушились и падали как ледяные глыбы, клинки срывались с крюков и звонко летели на пол.
Неожиданно распахнулась дальняя дверь и в залу ворвались двое охранников с автоматами. Они тотчас положили прицел на отступавшую от врагов Катарину.
Девушка замерла, понимая, что сейчас погибнет. Но этого мало, что она погибнет сама, с отчаянием думала Катарина, она погубит всех – Вадима и его товарищей. Поставит под удар Зою и Пашу…
Но Барбара обернулась к охране:
– Не стрелять! Она – моя! – Мельком взглянула на Люси. – Наша! Идите вниз, эта девчонка не могла прийти сюда одна – у нее были провожатые. Убейте их! А лучше возьмите живьем – и тогда возвращайтесь! Возьмите с собой всех, кто есть, и на развалины! Они пришли оттуда! Исполнять!
Оценив ситуацию, охранники переглянулись и выбежали вон. Они уже громко переговаривались по связи, созывая всю свою рать.
"Господи, – шептала Катарина, – помоги же мне, Господи, помоги!"
– Что ты там бормочешь? – вновь наступая на нее, спросила Барбара. – Кого призываешь себе в помощь? На кого надеешься?
– Она плачет по папочке, – проговорила Люси. – Она говорит: "Папочка, папочка! Помоги мне, папочка!".
– Нет, Люси, она призывает своего Бога! Интересно, поможет ли он ей или оставит ее? Давай, проверим?
– Давай, – оживленно согласилась Люси.