Свои мысли Уилт оставил при себе. Даже если малый выдержит переэкзаменовку, в Кембридж он сможет поступить лишь через год. Во всяком случае, так положено, но кто его знает, как там заведено в Портерхаусе - самом непритязательном кембриджском колледже. Если память не изменяет, там не шибко придерживались правил. Видимо, в Портерхаусе все возможно.
- Я была бы признательна, если б вы начали занятия как можно скорее, - сказала леди Кларисса. - Поселитесь в усадьбе, а потом переедете в коттедж. Увидим, как вы поладите с моим мужем…
- Думаю, это реально. - Уилт взглянул на жену: - Правда, милая?
- Вполне. Ведь мы очень скоро подъедем, - с наигранной радостью ответила Ева.
Обращение "милая" в устах мужа было весьма необычно и в последние годы почти всегда сигнализировало о неприятностях. А еще настораживала покладистость Уилта. Уж кто-кто, а он-то в последнюю очередь подчинялся чужому желанию. Беспокоило и то, как леди Кларисса, в которой уже сидело две трети бутылки, откровенно пялилась на Уилта. Надо держать ухо востро. Полторы тысячи в неделю на всем готовом - неслыханно щедрый гонорар для простого репетитора. Словечко "шуры-муры", возникшее в голове, по дороге домой слетело и с языка.
- Если собираешься завести с ней шуры-муры, прежде хорошенько подумай! - крикнула Ева, притормаживая перед знаком "Стоп".
- Ты сама заварила эту кашу, - осклабился Уилт, мысленно давя на педали. - И чем теперь недовольна? Я лишь следовал твоим указаниям. И потом, она в стельку пьяная.
- Зачем было перед ней лебезить?
- По-моему, именно этого ты и хотела, милая.
Сейчас "милая" приобрела совсем другую интонационную окраску, но Ева утешилась тем, что план ее сработал: Уилт выглядел респектабельно и не напился. Остаток пути проехали молча, однако дома она вновь взъерепенилась:
- К тебе обращалась по имени, а ко мне - "миссис Уилт". Что за официоз? Могла бы называть Евой.
- Тебя неоднократно величали "дорогуша миссис Уилт". Кроме того, нанимают-то меня, а в ее кругах, видимо, так принято - слуг называть по имени. Не понимаю, чего ты бесишься из-за ерунды?
- Будет тебе ерунда, если я что-нибудь замечу, - пригрозила Ева и тотчас вспомнила еще одну подозрительную деталь: - Когда она предложила отвезти тебя в имение, ты аж подпрыгнул от радости. Что за дела?
- Так ведь тебе понадобится машина, чтобы забрать четверню. Ничего я не подпрыгивал и вовсе не лебезил перед поддатой бабой, но лишь соблюдал политес, выполняя твое пожелание. Разодетый, коротко стриженный… А чего ты ждала? Чтоб я ее обхамил?
Возразить было нечего, но все равно Еве очень не понравился тот явный интерес, с каким леди Кларисса взирала на Уилта. Верно, дамочка крепко поднабралась, и нет никакой гарантии, что в собственном доме, когда Генри будет под боком, она поведет себя иначе. Как пить дать навалтузится.
В одиночестве готовясь ко сну (Уилт по-прежнему ночевал в гостевой), Ева раздумывала, как противостоять возникшей угрозе. Четверню, центр ее вселенной, срывать с учебы нельзя. Успокаивало одно, Генри такой рохля, что леди Кларисса может до скончания века строить ему глазки - толку не будет. Но как только завершится учебный год, надо сразу ехать в поместье и уж там не выпускать голубчика из поля зрения, дабы не начудил.
Глава восьмая
В "Последней вехе" жизнь дяди Гарольда, откликавшегося лишь на обращение "полковник", не задалась. Во вторую ночь, едва он уснул в своей комнате на первом этаже, его разбудил грохот над головой (судя по звуку, кто-то свалился с кровати), следом послышались торопливые хозяйкины шаги. Было не разобрать, о чем говорит персонал "скорой помощи", топавший, словно подкованный эскадрон; потом загомонили другие голоса, среди которых выделялся писклявый тенор врача, жившего через дорогу. Целую вечность все сборище шастало в верхней комнате, а когда наконец вывалилось на площадку, раздался бестактно громкий голос соседского лекаря:
- Может, в больнице засранцу чем-то помогут, хотя сильно сомневаюсь. Как же его угораздило вывалиться из кровати?
- Наверное, забыл про катетер и решил помочиться. Он такой беспамятный, наш генерал. И упрямый.
- Похоже, был, - провозгласил врач.
- Видно, шандарахнулся головой о тумбочку.
Чуть позже на улице завыли полицейские сирены, затем по лестнице протопали шаги еще беспардоннее. "Почему лифтом-то не подняться?" - злился полковник. Минут через пять орава воспользовалась и лифтом - вернее, попыталась:
- Вот же долговязый… Не впихнуть… Такого надо было селить на первом этаже.
- Чтобы гости слышали его беспрестанную матерщину? - возмутилась хозяйка. - Хотя обычно самых вздорных старых козлов мы селим внизу - так прислуге легче их обихаживать.
Решив выразить свое мнение, полковник заорал:
- Я вам не старый козел!
- Понятно, что вы имели в виду, - сказал чей-то голос на лестнице.
Дверь приоткрылась, и в щели возникла хозяйкина голова, проворковавшая в темноту:
- Не бузите! Давайте баиньки, как хороший мальчик!
- Я вам не мальчик! Сами же меня разбудили, когда вверх-вниз шлендали по лестнице! Ни о ком не думаете! Ну уж я не потерплю вашего хамства, ясно? И впредь обращаться ко мне "сэр"! Пшла вон!
- Фу, как нехорошо! Но у нас освободился катетер для старых неслухов, которые не умеют себя вести! - Хозяйка хлопнула дверью.
Крепко обложив все женское племя, полковник предался мрачным размышлениям о своем будущем, которое выглядело безрадостным и недолгим. А ведь когда-то он обладал изрядной властью. Давным-давно.
Уже засыпая, полковник прикинул тактический план по собственному освобождению из этой чертовой дыры, прежде чем старая кошелка предпримет атаку с катетером. Кажется, сын ее служил в каком-то полку. Человек подобной закалки должен почитать военных больше, нежели эту каргу, свою матушку. На милость Клариссы рассчитывать нечего - она четко дала понять: выбор лишь между "Последней вехой" и зловещим "Концом пути", где в иной день не продохнуть от кремационного чада.
Нет, Кларисса - пустой номер. Ясно как божий день: ее регулярные визиты никак не связаны с любовью. Точнее, с любовью к дядюшке.
Вот если б переправить записку служивому, тогда, возможно, он сумеет отсюда выбраться.
Глава девятая
Утром Генри проснулся необычно рано и, наскоро заглотнув стандартный завтрак - мюсли, которые Ева считала весьма полезными, - вновь стал штудировать материалы по Первой мировой войне. К счастью, супруга еще нежилась в постели. Вероятно, Уилт так не радовался бы, если б знал, какие мрачные думы ее обуревают. Темные мысли о нем и леди Клариссе отступили, лишь когда в желто-лиловом халате она сошла в кухню и увидела мужа, уткнувшегося в книгу.
- Что читаем?
- Перечень решающих сражений Первой мировой войны, - ответил Уилт. - Лучше освежить их в памяти, прежде чем пытаться вдолбить этому щенку… как его?.. Эдварду Гэдсли. Не могу сказать, что чтение увлекает, - море крови. Но юному обормоту должно понравиться.
Ева лишь отмахнулась и стала готовить себе чай, а мужу кофе.
- Надеюсь, вечер твой удался, - язвительно сказала она, поставив чашку подальше от Уилта. - Поди, снова пьянствовал?
И впрямь, Уилт, изнуренный установками на поведение в "Песчаном доле" (не пить, не сквернословить, не тащить леди Клариссу в постель, а равно пресекать подобные попытки с ее стороны), пытался найти забвение в стакане. Вконец удрученный, он зашел к Питеру Брейнтри, и друзья отправились в "Утку и дракона", где на веранде прихлебывали пиво, глядя на проплывавшие по реке лодки.
- Что она такое, эта леди Кларисса? - спросил Питер.
- Пинтами глушит коктейль, точно воду. Похоже, алкоголичка… во всяком случае, такое сложилось впечатление. Строила глазки, не удивлюсь, если имеет любовника. Однако заводить шашни с ней определенно не собираюсь. И дело вовсе не в Еве, которую интересуют лишь мои полторы тысячи в неделю за просвещение болвана.
Пробыв в пабе ровно столько, чтобы супруга уже отправилась на боковую, Уилт, почти трезвый, вернулся домой.
Допив чай, Ева покинула кухню, и Генри сосредоточился на книге, однако через пару минут испуганно вздрогнул, когда жена вновь появилась, но уже в прозрачном пеньюаре, сквозь который просвечивали ярко-алые трусы. Свои намерения, и без того не вызывавшие сомнений, она облекла в слова:
- Я тут подумала и пришла к выводу, что самое время нам слегка пошалить.
От подобного эвфемизма Уилта передернуло.
- Если ты подразумеваешь интимную близость… - начал он, но Ева перебила:
- Разумеется. Уже бог знает сколько времени у нас ничего не было, а в имении случай вряд ли подвернется. Кроме того, с нами будут девочки…
- …а твои громогласные команды не оставят сомнений в мероприятии, - врезался Уилт. - Хотя это не имеет значения. В постельных делах они разбираются лучше меня. Ты что, не слышала Эммелину? Однако я провел бессонную ночь и совершенно измочален. У меня не встанет, даже если б накатила охота, которой напрочь нет.
- Интересно, что ж тебя так "измочалило"? Может, одинокие ночевки в гостевой? Мэвис Моттрэм считает, что если нормальный мужчина долго не спит с женщиной, то он наверняка себе помогает. Хотя к тебе неприменимо слово "нормальный". Могу обрадовать: в поддержку твоей эрекции Мэвис снабдила нас виагрой. Да, в прошлый раз не сработало, потому что доза была…
- Что? Виагра? Еще не хватало ослепнуть! - Глядя на Евины пламенеющие трусы, Уилт почти жалел, что он зрячий.
- Чего ты мелешь?
- А ты не знаешь? В газетах писали! В Штатах ослепла куча мужиков, принимавших виагру.