- А ты что ж молчишь, Николка?
Моряк лежал на траве вниз животом и сосредоточенно жевал какой то стебелек. Лицо его было угрюмым и озабоченным.
- Я то? переспросил он не сразу.
- Ну да, ты то. Согласен с нами? Моряк долго молчал.
- Нет ребята, наконец, ответил он. Дело не так просто…
Друзья знали Николая, его медлительный характер и обстоятельность его решений. Он был, по выражению Сережи, "тяжкодум" и напорист. Вот почему Ирма и Сережа с нетерпением и беспокойством смотрели на нахмуренное лицо моряка.
Николай, казалось, не замечал нетерпения своих друзей. Его зубы сжали стебелек травы, и на щеке изредка вздрагивал мускул.
- Ну, Ника, подтолкнула его, наконец, Ирма. Так что же по твоему?
- "По моему"? переспросил Николай. По моему - увы, ребята - тут дело значительно сложней. И "ничего не делать" нам попросту никак нельзя. Если, конечно, к просьбе погибшего Императора не отнестись по саботажному. - Так что же мы можем сделать? - Ты говоришь, что в СССР теперь нет членов Императорской Династии, кому нужно было бы обо всем этом передать?
- Конечно, нет.
Николай поднял голову и пристально посмотрел на свою невесту.
Ну… а… а за границей?
Ирма и Сережа переглянулись и поняли, что действительно вопрос не так прост, и отмахнуться от него "ничегонеделаньем" было невозможно.
- За границей? переспросил студент. Чорт их знает, может, и есть. Откуда нам это знать?
- То-то: "откуда нам знать"? А я вот, брат, случайно знаю. Мне среди командиров флота много приходится крутиться, а из них многие и за границей побывали недавно. Иногда с ними и выпивать приходилось. Я хоть непьющий, а выпить могу подходяще, и вообще парень компанейский.
Так вот один такой заграничный парень в сильном подпитии рассказал мне, что недавно в Германии свадьба была: германский крон-принц женился на русской Великой Княжне…
- Так ведь же в Германии фашист Гитлер управляет! При чем тут "крон-принц"?
- Это по твоей студенческой полит-грамоте все просто выходит, а в жизни, видно, иначе. В Италии и король есть и рядом с ним диктатор Муссолини существует… А в Германии сыновья Императора Вильгельма на общих основаниях стране служат… И по старому "принцами" зовутся… Там, брат все иначе, чем у нас, в Совдепии! Но не в этом дело. Если принцы и принцессы женятся, об этом в газетах пишут, значит, наши русские Великие Князья и Княжны существуют и теперь… И если уж выполнять волю Императора, как следует - так нужно туда, за границу, обо всем и сообщить.
Друзья опять замолчали. Спортивный азарт, которым раньше была окружена тайна матроса, теперь превращался в иное чувство - суровое чувство русского долга. Спортивное состязание с ГПУ, полное захватывающего интереса и приключений, теперь отходило на задний план. Воля последнего Императора теперь не упиралась в тупик невозможности что либо сделать. Информация моряка ставила перед молодежью новые и еще более опасные задачи. Сережа озабоченно потер лоб.
- М… да… промычал он. У… гм… Мне такие соображения, признаться, в голову не приходили… Ну, и перепутаница. Но все таки…
- Что "все таки"? глухо переспросил Николай.
- Все таки, надо же что то предпринять… Вот, чорт побери, ситуация!.. Терпеть я не могу ломать головы. Я - человек действия. Раз - и ваших нет!.. Так что ж тут делать?
- Тут есть, по моему, только одно решение, после нового молчания сказала Ирма. Передать или переслать все эти вещи и завещание Великой Княжне в Германию, мы, ясно, не можем. Тут такая слежка кругом, что рисковать такими вещами мы не имеем права. Да и как передать? Мы ведь словно на луне живем, отрезанными от всего мира. А вот сообщить Княжне, как просит Деревенько, и одновременно сохранить вещи до лучших русских времен - это мы и можем и обязаны.
- Да - "сообщить". А как? Ирма поглядела на моряка.
- Может быть, с военными кораблями, которые в заграничные порты ходят?
Николай покачал головой.
- За это я не возьмусь. Команды на такие корабли подбираются из партийцев и комсомольцев и с заложниками в СССР. Да и потом, спускают их на берег группами с политруками во главе, чтобы те буржуазной заразой не заразились. Нет, это никак не выйдет. Никто письма не возьмет.
Друзья опять помолчали.
- А может быть, несмело начала девушка. Может быть, как нибудь через иностранное посольство?
Николай одобрительно кивнул головой.
- Это легче. Правильно, Ирмочка. Это - идея…. Но дело то ведь не только в том, что передать, а главное о чем передать? Какое такое завещание? Какие такие реликвии? Надо же узнать, что именно Деревенько спрятал? Есть ли там что нибудь и сейчас? Ведь почти 20 лет прошло.
- Значит, нужно сперва посмотреть тайник?
- Без этого никак не обойтись, мрачно буркнул моряк. А при той слежке, которая крутится окола иас, ты понимаешь, Офсайд Иваныч, какой это риск?
Но Сережа, для которого действовать было куда легче, чем взвешивать и решать, упрямо тряхнул головой.
- Э, ладно! Чего там со своей совестью торговаться? Раз для России нужно - то какой может быть разговор? Севастопольцы в свое время свое дело делали, не вздыхая об опасностях. Риск, говоришь? А что у нас в Сесесере делается без риску? И кто не жульничает, чтобы кусок хлеба достать? Уж такая эпоха, чорт бы ее побрал!
- Но как все таки ВАП чуял, что тут дело серьезнее, чем только простое советское приключение, задумчиво сказала Ирма. Хорошо, что мы его сюда не впутали… И повезло же нам, действительно, на такую страшную тайну! Ты, Сережа, прав - пожалуй, лучше бы потом читать об этой эпохе, чем в ней жить…
- Еще бы! Ей Богу, не будь я сиротой, я тут же пошел бы к папе и маме и вчинил бы им иск за убытки: зачем они меня родили именно теперь, а не 50 лет позже или раньше?.. А подумать, как за границей живет молодежь - небось, у каждого дома всегда хоть кусок хлеба есть. А тут - часто вечером вернешься - и ничего пожрать нет… А там - жрут до сыта и ГПУ над ними не сидит… А мы - как это говорится:
"Попался на качели:
Качайся, чорт с тобой!"
Хотя впрочем, признаться, я люблю такую жизнь с риском и напряжением. Интересно подраться! Как здорово сказал Сельвинский:
"Я не знаю, зачем я родился,
Но раз уж родился - я должен вцепиться"!..
- Ох, Сереженька, с досадой прервал его моряк. Мало, видно, тебя в детстве били… Я бы тоже вчинил по этому поводу иск твоим родителям… Никак ты всерьез не можешь!
Румяное смеющееся лицо юноши сделалось виноватым.
- Ну, ну, ты не ругайся, Николка. Характер у меня такой… трепливый. Но ведь ты знаешь сам - когда доходит до настоящего дела - я всегда впереди…
- Вот тут то, брат, собака и зарыта. "Настоящего дела"! А какое оно такое "настоящее дело" в нашем положении?
Сережа беззаботно пожал плечами.
- И вечно ты, Колька, осерьезнишь, усложнишь дело. А оно просто, как самовар или там апельсин - выбирай, что хочешь.
Моряк молча скептически усмехнулся.
- Ну, конечно же, простое. Надо: первое - поглядеть, что там спрятано. Второе - дать знать об этом Великой Княжне или…
Внезапно юноша осекся. В его голове мелькнула смелая мысль.
Или… Я как нибудь сам проберусь в Германию и сообщу ей…
- И как это у тебя, Сережа, все легко выходит!
- Легко и есть, когда с улыбкой взяться за дело. Конечно, если мрачнеть, как Ннколка - никакая судьба не поможет… А так? Чего ж пугаться то? Наплевать! Ничего!
- А ГПУ тебе - шутка, что ли?
Ну и чорт с ним! Подумаешь - страх какой!.. Ты знаешь, Ирмочка, что самое худшее в жизни мужчины?
- А что? усмехнулась девушка. Несчастная любовь?
- Ну вот еще… Нет, самое наихудшее… Студент понизил голос до таинственного шопота. Самое худшее - это когда в обществе где то там пуговица, подлая, отскочит, и "невыразимые" начинают медленно, но неуклонно, сползать вниз!..
Все расхохотались. Сережа, сам сгибаясь от веселого смеха, тряхнул своим белокурым чубом. Теперь, когда опять наступила пора действовать, а не решать, прежнее веселое настроение вернулось к нему.
- Ничего, ребятня! Нам ли унывать? Если уж нужно поближе заглянуть в тайну нашего матросика - ну, и заглянем. Надо рискнуть: все равно ведь ГПУ от нас не отцепится. И как только первый хороший удобный денек - ну, и провернем все. Обходили зубы ГПУ до сих пор - обойдем и дальше.
- А не попадемся? сумрачно и тихо спросила Ирма.
- Ну, а если и попадемся, так что? Прежде всего, как вы, черти влюбленные, почти что муж и жена, а я - яко благ, яко наг, яко нет ни хрена - все это дело я на себя возьму. Ничего! В футболе ведь тоже риска полно. Так там из за мяча, а тут: "тайна погибшего Императора"… Звучит то как красиво!
- Вот чорт неунывающий!
- А чего унывать? Помнишь, как Маяковский сказанул:
"Лет до ста расти
Нам без старости.
Год от году расти
Нашей бодрости"…
Чего же дрефить? Тюрьмы? А разве такая уж большая разница между советской волей и тюрьмой? Конц-лагерь? Так, ей Богу, я не поверю, чтобы и там веселые ребята не выжили. Сибирь? Так разве там не русское солнышко и нет завалящего футбольного мяча? А если шлепнут - ну так что: Помнишь статистику: у нас в СССР в каждую минуту рождается 10, а умирает 4 человека. Ну, так в одну непрекрасную минуту умрет не 4, а 5 человек. Только и разницы… А зато мне когда нибудь поставят памятник:
"Русскому центр-форварду, зацепившемуся за зубы ГПУ"…