§ 138. Но вернемся к "картина меня порождает" (с точки зрения передачи и распространения живых осознанных явлений и состояний). Во-первых, я ее (как и всякий текст) в строгом смысле не потребляю как внешний объект, умирающий в акте потребления или в ряде таких актов, исчерпываемый ими: я внутри самого текста, он меня объемлет и проецирует (иррадирует) впереди меня возможное иное "я" (то есть уже здесь проглядывает трансверсальная, вертикальная объемлющая бесконечность) - в этом смысле событие бесконечно, оно делается снова и снова. Ср. Валери. Но более того, во-вторых, здесь и бесконечность общего (взятого иначе, чем в объективистском или натуралистическом смысле идеальные общности с их предметными референтами - речь ведь каждый раз идет о понимательных топосах законов, а не о самих законах, то есть на один иерархический ранг выше), структуры: это конкретно-всеобщее, устойчивое индивидуальное явление-многообразие, индивидуальное всеобщее (упорядоченное и организованное многообразие, бесконечный ряд, но бесконечно в себя рефлектированно содержащийся Одним, порождающим принципом, порядком порядков). Бесконечное безобъектное сознание (но поскольку "всегда сознание о…", то сознание символа). Это общность, достигаемая держанием множественности - в дискретной идеограмме (форма + тело), комплицирующей в себе многообразия бесконечного, "испытующего" характера, что и есть истинная, объемлющая (меня) бесконечность, а не внешняя бесконечность бессчетного и неопределенно многого. Пространственно-временной индивид, всеобщность, но индивидуальная, непосредственно - на экземпляре - различимостная. "Яблоко", содержащее все видения и прояснения того, что им задано, вложенные, вдвинутые друг в друга, накрывающиеся, находящиеся друг на друга, переходящие друг в друга (ср. Гераклит); "яблоко", бесконечно оживляющее и бесконечно проясняющее натуральности и "интерес" (которые сами по себе ни "живы вечно", ни интенсивно-устойчивы в любой данный момент), - это - сущность, индивидуирующая меня в познании (в чем и сказывается экстатическая роль "произведений"). Иначе необъяснимая устойчивость свободного явления как исторического индивида, организованного и упорядоченного многообразия. "Держание" самосущим (и не нами созданным и не случайно возникшим). (Ср. § 51.) Держание "самосущим", на его избыточности и динамизирующей структуре (структуре опыта) - способ держания ощущений, чувственных достоверностей и очевидностей и тому подобное, а это значит, что не существует никаких ощущений (гомункулусов, особых "вещей" в нас), а существуют лишь интенсивности, силы, со-рождающиеся (co-naissant и тем connaissant) и со-артикулирующиеся артикуляциям среды, то есть предмет- но-деятельностного Митвельт или Умвельт (если брать вместе с формой-сущностью). Предметно-деятельностный механизм - чувствующее, переживающее тело (как, например, и хорея, трагедия, живописное изображение), умное существо, внешне- пространственная данность самого ума, экстатически во мне действующая. Это независимый топос, вынесенный за пределы участия субъекта в натуральном ряду с его зависимыми надстраиваниями и подставляющий под него (субъекта) иную конструктивную машину (основу, сращение), конститутивную для изменений в нем (и в формируемом мире) и воспроизводящую на его стороне эффект понимания и свободного отличия от самого себя (эк-стаза) как члена сцеплений инертного натурального ряда, что и является исходным смыслом слова "теория", введенного греками. [В смысле отрешенного глядения на мир и на себя в нем со стороны и прояснения смысла и овладения в себе чем-то из этой отрешенной позиции (но моя мысль состоит в том, что это "отрешенное смотрение" или измененное состояние сознания не есть чистая мысль и чистая воля, что оно как-то делается)]. Субъект ввергнут в бесконечность самооснования свободного действия, не имеющего в своем горизонте никакого завершенного, готового Мира. (Повторяю, обычно такой эффект и называют интуицией, но это затемняющий дело психологический термин.) Иначе он жертва инертных сил распада и рассеяния, ничему не учащей повторяемости. Основания нужны для того, для чего нет оснований "по природе". Истинная бесконечность (в отличие от неопределенного многого и от актуальной бесконечности) означает отсутствие внешнего (или натурального, независимо от активности данного) авторитета, означает произведенность производящего.
§ 139. Это "лаборатория" ощущений, чувств, переживаний, мыслей, видений, достоверностей. Мы движемся в особой реальности произведений (производящих произведений). Содержание всего этого в "архе". Ведь что такое "помнить", что такое "знать" (тавтологически = знать состояние собственного ума?), что такое "обучение", "образование", что такое "отражение"? Законы ведь устанавливаются на втором шагу, и это имеет последствия. "Отражение", "знание" оказываются объемным чем-то. Если научные предметы (произведения) рассматриваются просто как определенного рода изображения чего-то во вне, то мы продолжаем иметь дело с мыслью, решающей, какой ей быть, на основе волей и сознанием контролируемого сообразования себя с положением дела в мире (каким-то образом завершенным и лишь актуализуемым хик эт нунк), где знание тавтологически означает знание состояния собственного ума, где обучение и образование есть ассимиляция идеальных правил и норм и где память есть контроль над условиями фиксации запоминаемого, удерживаемого. Но это все работа в плоскости 3-х измерений, где, конечно, много нового можно узнать работой согласования ее элементов, разрешением напряжений, которые между ними возникают, аналитической экспликацией имеющихся содержаний, рефлексивной их проработкой. (Различение и выделение элементов в этой плоскости не совпадает с разбиением на элементы в накрываемых ею многообразиях). Если же повернуть вопрос и спрашивать, что же на деле уже решилось и решается живущей в вещах мыслью, в бесконечно протянутом "узрении ею сущностей", в слившейся бесконечности эвентуальной серии новых состояний, то "знать" не значит более "знать состояние собственного ума" (область определений не тождественна области значений), "образовываться" не значит заглатывать завершенные знания и систему готовых правил в воленаправленном и сознательном общении "духовные субстанций" или в корреляции наблюдений "нормальных наблюдателей", подразделяемой и прослеживаемой непрерывно ("общение" не подразделимо, а должно браться размазанным по конечной области пространства преобразований, где знание, тем более завершенное, вообще не передается и где речь идет об "учиться учиться", о воссоздании, о заново рождении осознанных знаний, об индивидуации себя сущностью), а память - не необратимые классические факты вместе с условиями их сознательной фиксированности, а "бессознательное" (наисознательнейшее в моем смысле!) - расчленение своего строя сознания символом, архетипом "однажды" (и с трудом) сделанного, телесной "живой вещью", в которой память всей топологии событий знания и понимания (являющейся топологией "бытия-сознания"), память предпринятого для всего пространства преобразований: эти предметы, эти "вещи" помнят наше пребывание внутри мира (см. § 39), из которого мы "здесь и теперь", стоя перед ним как перед внешнем объектом, что-то воспринимаем понятным и доступным осмыслению (интеллигибельным) образом. Воспринимаем, если наше сознание уже структурировано вещью-символом. И это мы делаем в особой, собственной реальности произведении в моем смысле слова. Это все неименное, в том числе и именные по сегодняшним дням произведения. (Обычно в понятии "произведений" нас смущает феномен разделения труда и их "рамочность" и поэтому мы отделяем произведения от жизни, но на деле нет никакого различия и отделения от жизни - они органы производства и оспроизводства жизни, живого, - в элементе мысли в данном случае). Лишь в этой реальности мы можем увидеть динамическую структуру опыта и формулируемых внутри него законов, цельное "собственное" одно (хотя и многократно-расчлененное) движение (ср. § 16).
"А знает, что В знает, что Н" = "А знает, что Н".