§ 80. Принцип неотделимости: наши научные суждения как такие "объекты", которые являются элементом ситуации, производящей нас самих в качестве имеющих эти суждения, мыслящих мыслимое в этих суждениях (то есть в качестве могущих промыслить это мыслимое), в качестве находящихся в состоянии созданной порождаемости, не отстраняемом от бытия в нем к психологическом представлению или "представлению" в гносеологическом смысле. Через первосвязности состояний события и могут быть помещены в континуум бытия-сознания, непрерывного воплощения [через "феноменальность", конечно, - "я могу" в момент времени в смысле конечной, растянутой одновременности, в мировую линию которой все помещено, со-стоит (вертикально и вечно), то есть возможный мир не в смысле всякой возможности, а в смысле мира "всякого этого могу", вечно живого могу "другое", бесконечно мало отличное от того же]. "Распространенная", растянутая очевидность ("я" могу", "чувство уверенности, несомненности" в смысле определения живого - "я всегда могу другое"; см. §§ 44, 52), как состояние сознания, являющееся определенным пространством, вернее, пространственно-временное состояние самого континуума, бытия-сознания (просто до структур мы еще о бытии не можем говорить, а говорим лишь о "субъекте" как локусе возможных эмпирических субъектов, индивидов, то есть локализуем последних и их акты; все локализовано - в отличие от рефлексивного субъект-объектного пространства). Ср. § 86.
§ 81. Принцип индивидуальности (цельной и завершенной - в смысле, конечно, сверхиндивида) или неотделимости - (сим- птомальное) проявление особенных свойств строго определенного и в природе выделенного типа взаимодействий - экспериментальных взаимодействий с участием сознательных и чувствующих живых существ, "экспериментально", "испытующе" развивающихся в этих взаимодействиях. Тип взаимодействий с его симметриями и инвариантностями, то есть отсутствующими до установления формы этого взаимодействия. [Наука есть лишь дальнейшее усложнение этого и превращение в специальную процедуру и институт (что не отменяет того, что научное мышление все равно продолжает оставаться одной из жизненных форм). Но не вдаваясь дальше в вопрос генезиса науки, можно (и следует), уже имея науку в составе культуры, задаваться вопросом о том, что пространство и время, в которых мы объективируем наши утверждения о явлениях, таким взаимодействием порождаемых, должно быть феноменально связано, неотделимо и едино с "собственным" временем и пространством существ, с ними как внутренними продуктами, внутренней понимательной хроногеометрии. Но как идентифицировать операции узнавания последнего, не ссылаясь на "просто ум" историка?] Это очень сильное ограничение, завязка-удавка на возможные частицы, исключает термины события в абсолютном смысле из языка аналитика.
§ 82. Символические состояния, которые являются амплифицирующими к нам приставками (они создают основу порождающих свойств психики и тому подобное) и пространственно- временно довершают нас (в том мире), локализуя нас в качестве мыслящих и аргументативно общающихся, в качестве видящих то или это, в качестве находящихся в поле проблемной ситуации (а она и есть текст, объемлющий изложенный текст теории и не сводящийся к нему: текст картины = тексту картины, текст теории Ньютона Ф тексту теории Ньютона и существует в поле, функциональном по аргументативности своих элементов; отсюда видимость неиндивидуальности научных продуктов в отличие от художественных, поскольку последние не аргументируются по полю и содержат целиком свое живое существо внутри своей дискретной сделанной формы). § 83. Чтобы изучать природу (общество и тому подобное), ее надо сначала в каком-то смысле превратить в язык, в сообщение, адресованное нам на каком-то языке (алфавит которого нам известен… ср. с понимательностью символа по отношению к эмпирическому событию, без которой последнее не является творческим принципом и ничего не развязывает, ничего не детерминирует, ни к чему не толкает). И потом… дать ему на себя подействовать. Мы посылаем туда, чтобы оттуда пришло воздействие.
Иными словами, развитие идет организацией источника развития (в данном случае - источника сообщений данных, фактов), каким-то объединением с ним читающего (и говорящего) алгоритма анализа сообщений (алгоритма, являющегося определенным запасом знаний, набором названий объектов и их свойств и смысловых связей между ними). Такими объединениями или агрегатами являются "третьи вещи". Это пространства, содержащие в себе и объект и говорящего. Их нетривиальная топология выражается специфической целостностью. О последней мы говорим в терминах вещей, рассматриваемых как пространство. Значит, это вещи особые. Ибо в физике дихотомия вещи и пространства. Не является ли, например, геометрия Уилера лишь введением нового символизма, языка, вынуждающего об особых вещах говорить в терминах пространства и даже протопространства? В качестве состояний эти "третьи вещи" элементарны (неделимы). Квазичастицы (пространственно-временно протяженные) ума. Они - эмпирические "тела", вернее, тело-формы. Или иначе - они суть пространственно-временные расположения, конечные квазифизические протяженности (квазифизические, как и Сенсориум Деи, но конечные). И не являющиеся рассудочной, воле- произвольной конструкцией. Квазипространства суть тезаурусы, или тезаурусы пространственно-временно протяженны. Они конкретные ("материальные", "исторические") априори, априори организуемые (априорные "сведения" об источнике информации). В этом смысле, например, время1 есть априорная (большая или меньшая) возможность изменения через такие тезаурусы. Возможность 1) приведения в состояние или 2) преобразования другого или предшествующего состояния. Это движение, процесс внутри интервала, а не сам интервал и точки. То есть это "интервал" (инвариантный) в континууме бытие-сознание, а нашими глазами это - состояние (стоячее время). Следовательно, сообщение через "третьи вещи", через квазиобъекты. (Они и являются базовыми тезаурусами.) В зависимости от их возможностей - бесплодность, тупик, буксование на месте или же, наоборот, пополнение новыми значениями, добавление новых связей или изменение и исключение старых. Чем сложнее априорные сведения (тезаурусы) об источнике информации, тем больше мера информации, содержащейся в источнике. (Измеряемая, следовательно, на выходе после изменений, перекомбинаций). Это видно, если проецировать один и тот же источник на все более сложно организованные пространственно-временные квазиобъекты, субстанциональные мировые точки. Фактически, эта мера генеративности. В более сложных или "удачных" (в смысле символа) точках больше возможностей для изменений. Семантическая информация в поступающих к нас данных (то есть их информативность), выросши до максимума, затем падает. Объекты становятся неинформативными. Нужен новый или другой тезаурус. Многие мерцающие (несопоставимо мало длящиеся) абсолютные системы отсчета. Они разглажены в абстрактный пребывающий ряд, где как раз не должно быть одной единой абсолютной системы отсчета. Выходим из положения системой запретов и ограничений. § 84. Ср.: видим в зависимости от знаемого. Но это "знаемое" не есть интеллектуальная операция, а есть состояние некоторого (любого) "кто-то когда-то и где-то" (субъект X, напр., не имеет отношения к состоянию Y) от точки к точке локально (а не дальнодействие "выполнения понятого"). В этом смысле само это состояние есть пространство-время (или: "состояние пространства и времени" - это эквивалентные выражения) в отличие от эмпирического абстрактного нахождения индивида в пространстве и времени - Аристотель в Греции в таком-то году… Это информационное пространство и t "внутренне" по отношению к тому, что мы объективируем в терминах волей и сознанием контролируемых утверждений, актов и их связей, субъект объектных по своей структуре (то есть разграничивающих объект и субъект и неумолимо покоящихся на этом) и наглядных (макроязыково), что и есть слой соответствия. Это "внутреннее", следовательно, и непсихологично. Существенно топологично.
§ 84а. Такая топологическая связность - иной вариант сохранения в теории (ср. Гейзенберг) принципа мгновенного действия или дальнодействия (действия на расстоянии): оно не от точки к точке в смысле предметов-носителей свойств (ср. с рядами, для которых нет "качества", многообразиями которого эти ряды являлись бы, - многообразиями в смысле "множества", ср. § 109), а организовано в тотальности (уже с иным предметно-атрибутивным распределением, языком событий и процессов вместо языка предметов и свойств и так далее - так что, и "локальность", "слепление в точку" здесь в другом смысле). Это топологическая локальность, "близость" в трансверсальном (мнимостном) измерении, вместе со всеми другими, а не локальное соседство абстрактных точек в евклидовом однородном и изотропном протяжении или в развертке предметов - носителей свойств, составляющих множество. Да и "точка" здесь эмпирична. И главное - информационные силы не действуют от точки к точке (при описании процессов превращения и развития). Вернее, действие силы сознания по конечным пространственно-временным информационным протяженностям, областям.