– Слишком юный, – проворчала она, покачав головой. Это и в самом деле было произнесено тоном скульптора, который не сумел справиться с замыслом. – Слишком юный. Далеко ему до Зенония, – уточнила так, словно сам норманн при этом не присутствовал. – Правда, для Зои это никогда не было преградой, но все же…
Гаральд так и не понял, кто такой Зеноний и вообще что старая валькирия имела в виду, тем не менее чувствовал себя, как жеребенок на конной ярмарке, где его пытались сравнивать с каким-то мощным, породистым жеребцом. "Зеноний", – мысленно повторил Гаральд. Странное имя, однако его стоит запомнить.
– Это полководец, – объяснила служанка.
– Что вы сказали?
– Я произнесла: "Зеноний". Это имя полководца, – словно бы вычитала его мысли старая валькирия.
– Разве я спрашивал об этом?
– Значит, хотел спросить. Я угадываю человеческие желания, в этом моя земная прихоть. Судьбу – нет, только желания. Зная тайные желания человека, нетрудно определить и его судьбу.
– Спросить, в самом деле, хотел, да…
– Этот полуэллин-полуримлянин считается человеком императрицы, ее любимцем. Однако все, кого любит императрица, становятся нелюбимыми для императора, – объяснила старая валькирия, подталкивая Гаральда к едва приметной двери, явно не к той, через которую его ввели в этот предбанник. – А меня зовут Этиллой. Запомни это имя, юный викинг.
– Как же я смогу забыть имя такой "красавицы"?
– Я бы с тобой тоже переспала, – не обратила внимания на его ироническую ухмылку старая валькирия и, подступив к нему еще на шаг, подобострастно провела рукой по внутренней части ноги, приведя этим норманна в изумление. Правда, приближаясь к промежности, Этилла внезапно, словно бы испугавшись собственной смелости, прекратила эту свою атаку. Причем произошло все это раньше, чем норманн успел отреагировать. – Однако же понимаю: не по мне такая честь. Впрочем, говорить с тобой мы станем не об этом. Если ты, норманн, не будешь слишком скуп со мной, я могу тебе пригодиться. Потому что многое при дворе вижу, а еще больше слышу, не говоря уже о том, что о многом догадываюсь.
– Я не буду скуп с тобой, – кротко пообещал Гаральд.
– Верю, тебе верю. И первый совет: императрица не любит, чтобы ее ласкали, любит ласкать сама, – хищно оскалила женщина на удивление белые, прекрасно сохранившиеся молодые зубы. – В постели она тоже хочет оставаться императрицей. Впрочем, не она одна, многие женщины стремятся повелевать-царствовать в постели, не понимая, что некоторым мужчинам это не очень-то нравится.
– Мне казалось, что я иду к ней на прием, а не на свидание.
– Те иностранцы, которые попадают к ней только на прием, никогда ничем не удостаиваются, кроме чести… побывать на приеме у императрицы. Но ты ведь прибыл не за этим. А к тому, за чем ты прибыл, следует идти решительно, не считаясь с мелкими неудобствами, вроде ласк нелюбимых женщин. В конце концов, ты ведь мужчина, правда?
– Уже мужчина, – правильно понял ее юноша. – А где я нахожусь? Разве это императорский дворец?
– Нет, это один из личных домов императрицы, в которых она обычно принимает тех гостей, которых желает принять. В этом – она обычно принимает иностранцев. И любовников. Уж такая у нее прихоть. Зоя не любит бывать во дворце, считая, что не должна находиться там, пока не чувствует себя полноценной его хозяйкой.
– Но ведь она – императрица.
– Императрица – всего лишь жена императора. Для всех остальных женщин этого было бы достаточно. Но только не для Зои Македонской. Она желает быть не императрицей, а повелительницей. Настоящей повелительницей. Кстати, обращаться к ней следует только так: "повелительница".
– А ко мне – "конунг Гаральд" или "принц", так и передай этой своей повелительнице.
– Она сама решит, как к вам следует обращаться. Впрочем, титулы ваши ей известны.
Гаральд был по ту сторону двери, когда Этилла дала ему еще один совет:
– Дыхание у тебя чистое, это я заметила. Но все равно старайся сдерживать его и слегка отворачивайся, отводя его в сторону. Она чужого дыхания не терпит. Хотя… если уж мужика хочется, то какое тут дыхание?! При этом не вздумай поморщиться, убедившись, что у нее самой дыхание настолько несвежее, что никакими пряностями унять этот запах уже нельзя.
12
Зоя сидела за большим столом из красного дерева, который стоял между двумя шкафами, заваленными старинными книгами и какими-то свитками. Могло показаться, что эта смуглолицая пятидесятилетняя матрона, с коричневыми мешочками под глазами, даже не помышляет о какой-либо интимной связи с юношей, которого ввел к ней евнух-телохранитель. Правда, Гаральд сразу же обратил внимание на то, что пространство за спиной у Зои было занавешено грубой войлочной портьерой.
– Вы действительно являетесь наследным принцем норвежским? – не позволила ему хозяйка ни прийти в себя, ни осмотреться.
– Наследным.
Зоя едва заметно повела кистью руки, и огромный охранник-евнух тут же навис над худощавым парнишкой, чтобы подтолкнуть его к столу.
– Мне уже сообщили, что вашу страну захватили датчане. Это ваш брат-король погиб в бою с ними, пытаясь вернуть себе трон?
– Погиб, как и многие другие викинги, – с достоинством ответил конунг. – Сражение за трон и Норвегию мой сводный брат Олаф проиграл.
– Там сошлись норвежские викинги против викингов датских, – молвила Зоя, как бы оправдывая их поражение.
– Причем многие норвежские викинги сражались на стороне датских, – не мог скрыть своего возмущения конунг.
– Однако ты намерен вернуть себе и трон, и Норвегию, – перешла императрица на "ты". – Для этого тебе нужны деньги и воины. Твой брат сумел добыть все это в Руси, но тут же все и потерял, в первой же битве. Великий князь Ярослав считает, что ты слишком молод и беден для того, чтобы готовиться к новому походу в Норвегию. Точно так же, как и рассчитывать на свадьбу с его дочерью Елизаветой. Что, действительно красива собой эта русская Елисифь?
– Вижу, что понтиец Визарий очень обстоятельно доложил вам обо всем, что происходило в Киеве, повелительница.
– Я спросила тебя о Елизавете, – стал еще более требовательным голос императрицы.
– Она пока еще слишком юна.
– Увлекаться молоденькими девицами можно в любом возрасте. Но в твоем положении все же лучше иметь дело со взрослыми, влиятельными женщинами. Не такими, правда, как шведская принцесса-вдова Сигрид. Эта обезумевшая от похоти, облезлая самка. Как, впрочем, и ее тетушка, королева-вдова.
– О расправе королевы Сигрид над женихами тоже корсунец Визарий поведал? – иронично осведомился Гаральд.
– Первым о "пепельном пиршестве" королевы рассказал шведский посол. Визарий всего лишь подтвердил его правдивость. Но речь сейчас о той Сигрид, жрице огненной любви, которая умудрилась переспать с тобой. Нет-нет, я не требую ни подтверждения, ни отрицания, – величественно повела украшенной перстнями рукой императрица. – В твоем возрасте побывать в руках у зрелой, опытной женщины – это великая наука, которая тебе еще множество раз пригодится.
– Я смогу встретиться с императором? – поспешно поинтересовался Гаральд, чтобы как-то увести повелительницу от воспоминаний о страстной шведке.
– Обязательно встретишься. Но только для того, чтобы услышать из уст светлейшего, боголюбивейшего и благочестивейшего василевса нашего, – с нескрываемой иронией произносила она все эти титулы, – высочайшее подтверждение всех тех распоряжений, которые чиновники империи получат от меня. Кстати, у нас уже есть три больших отряда наемников-норманнов, один из которых служит на границе с Болгарией, а два других охраняют побережья империи. Еще один отряд мы намерены набрать из тех норманнов, которые уже давно поселились на Балканах.
– Мне приходилось слышать о балканских норманнах, – кивнул Гаральд. – Когда-то на них возлагал надежду мой брат, король Олаф. Говорят, он даже вел переговоры с одним из балканских конунгов, а также с конунгами Нормандии. Правда, это ни к чему не привело. Впрочем, это уже дела минувшие.
– Очевидно, тебя, принц норвежский, интересует, какую службу будет нести твой отряд?
– Полагаю, что это главная цель нашей встречи.
– О главной причине встречи мы поговорим чуть позже, – намекнула императрица. – А что касается службы, то подробнее узнаешь об этом от главного полководца империи Зенония. Служанка Этилла уже, очевидно, успела сообщить тебе об этом воине?
– Встреча с Зенонием тоже предстоит, знаю, – уклончиво ответил принц, не обращая внимания на упоминание имени старой валькирии. – С этим человеком хотелось бы встретиться как можно скорее.
– Что вы так торопитесь, принц? Для монаршей особы это непозволительно. Тем более – в Константинополе, где, пребывая при дворе императора, людям вашего чина и ваших запросов торопиться бессмысленно. В этой великой империи им нужно радоваться жизни и ждать; любоваться красотами столицы, ждать и при этом всегда радоваться жизни. Даже если сама жизнь уже не в радость. Ибо таков дух всех великих империй. Ну, еще порой молиться…
– Ибо таков дух всех великих империй, – улыбаясь, согласился с ее определением норманн.
Из-за портьеры беззвучно появилась служанка. Викинг тут же узнал ее – это была Этилла. Судя по всему, она пользовалась особым доверием императрицы. В ответ на вопросительный взгляд повелительницы старая валькирия молча кивнула, метнула взгляд на норманна и тут же, пятясь, удалилась.