- Я никогда не пойму тебя, девочка, - сказал он. - Ты поставила два царства за их головы и плыла к открытому морю с шайкой головорезов вне закона, утащила богатства Египта из-под носа у фараона, чтобы оплатить свою дорогу, - а теперь ты отказываешься от маленького шанса, что у тебя есть, уходя с дружественного корабля к людям, которые хотят тебя убить.
Затем он решительно продолжил:
- Но это неправильно, моя дорогая. Это небольшое дело: несколько мертвых дворцовых стражников и кража тебя, и все хлопоты, которые мы доставили царю, и вся добыча, которую мы от него получили, - он будет гнаться за нами и будет прав! - Он положил руку на ее плечо и улыбнулся. - Нет-нет, оставайся со мной, девочка.
Она вздрогнула всем телом от твердости его панциря. Он нежно погладил ее волосы и поцеловал в лоб.
Она тихо засмеялась и прошептала:
- Так любят Люди Моря?
Он ближе придвинулся к ней, но вспомнил, что за ними наблюдает целый корабль красноруких грубиянов, и отпустил ее.
- Позже, - сказал он мягко и радостно. - Но ненамного позже, моя дорогая.
Глава III
Пепи, ухмыляясь, поднялся по лестнице.
- Это призвание - быть капитаном, мой господин Тоас! - сказал он. - Это умение руководить людьми, - если они не идут за тобой сами, - побить некоторых из них по их толстым черепам. Хи-хи! Слушай раба, наставляющего капитана. - Он сидел на корточках перед ними - черный паук на солнечном свету. - Но что теперь, а? Как мы избавимся от наших друзей?
- Мы не сможем этого сделать, я думаю, пока ты не придумаешь какой-нибудь план, - сказал Тоас.
Пепи почесал в затылке.
- Нет. Нет никакого плана, мой господин, ни одного. Мой бедный ум совершенно притупился из-за этой тошнотворной качки. Я могу только предложить, чтобы мы снова начали грести, вместо того чтобы говорить об этом.
- Хм, да. Дай людям минуту-другую отдохнуть. Я думал, однако, об этом. Ты достаточно хорошо знаешь Египет, Пепи. Каковы наши шансы проскользнуть на берег под видом простых крестьян?
- О, как и шансы выбросить тысячу шестерок подряд, играя в кости. Ты не думаешь, что весь Египет выйдет на улицы ради нашей крови и награды, назначенной фараоном? Как ты обманешь даже глупейшего из феллахов, обрядив кого-то из нас в его наряд? Нет, я умру на борту корабля, спасибо, и потом кто-нибудь еще съест рыбу, которая съест меня. Хи-хи!
Тоас устало кивнул. Ветер шевелил перо на его шлеме - ветер, жаркий, сухой ветер Египта, проклятый ветер, дувший с севера.
- Мы можем снова отправиться дальше, - уныло сказал он.
- Мы можем убежать от них даже сейчас, ты знаешь, - сказал Пепи. - Или, если мы должны принять бой, - ну, если ты можешь сделать так, как сделал только что, мой господин капитан, я не возражаю. Кого вы, критяне, называете Аписом - быка Миноса? Да, ты стоял, смотрел на них и пронзал их клинком, как сам бык Миноса.
Тоас снова обратился мыслью к Кипру, к крупному рогатому черному скоту, который пасся на диких высокогорных пастбищах его отца, и к священным боям быков, еще устраиваемым некоторыми из изгнанных критян каждый год. "Если он был единственным быком, если остальные были людьми, которые бежали, кричали и падали под копыта и рога, доставь Анхсенамен домой на Кипр…"
Вдруг он встал совершенно неподвижно, и они смотрели на него, ничего не понимая. И девушка думала, что ей знакомо такое выражение лица, выражение лица человека, который видит божественное откровение. Ее отец бывал таким очень часто, возвращаясь из храма Атона, - но у Тоаса был более сильный Бог, и она, дрожа, перебирала пальцами амулет на шее.
- Бык, - тихо сказал он. - Эй, эй, ради всех богов, черный бог со старого Крита!
- Что? - сказал Пепи.
Тоас повернулся и крикнул своим людям. Бросили якорь, блеснул металл. "Но это плотнические инструменты", - изумленно подумала Анхсенамен. Они распиливали каюту и палубы, они толпились в смятении тел и голосов, а Тоас носился среди них подобно разбушевавшемуся урагану.
- Что это? - закричала она. - Почему мы не плывем? Что ты делаешь?
Он бросил на нее неожиданно яркий, веселый взгляд.
- Мы вместо этого будем сражаться, - провозгласил он, - и я строю маленький храм в честь Миноса!
* * *
Длинный египетский день подходил к концу. Стоя на остатке кормы Тоас смотрел на солнечный диск, красный и огромный на западе, отбрасывающий по воде к его кораблю мост света. Река текла широко, спокойно меж заросших тростником берегов. Лишь слабая волна от северного ветра, против которого с трудом шла по течению галера, рябила поверхность воды. Кругом лежала египетская равнина, плоская зеленая земля до горизонта и пустыни вдали.
У него было ощущение замкнутости этого царства, ограниченного пустынями из камней и песков под величественным небосводом. Ему казалось, что душа людей должна походить на пейзаж, который породил эти кости, плоть и мысли. Крит, где горы спускались к морю, был полудикий, веселый и дерзкий, светлый, как полет чаек. А душа Египта была прижата пустынями к могучей реке, и душа эта стала сильной и узкой, как спускающаяся вниз бесконечная дорога к вечности без поворотов и рукавов. Это был древний и могучий дух хмурых с юности царств, занесенных теперь пылью, и он будет таким, когда империи сегодняшнего дня будут лежать разрушенными и сожженными. Но это не был дух Людей Моря и жителей северных морей. Это был не его дух.
Анхсенамен вышла, чтобы встать рядом с ним там, где он держал рулевое весло. Он взглянул на ее небесную красоту и вспомнил, что в ее жилах течет кровь Азии и что сама она была полуиностранкой на этой земле.
Она какое-то время помолчала, подставив лицо ветру, и наконец сказала:
- Ты страшный человек, Тоас. Люди умрут, я знаю, из-за того, что ты сделал сегодня.
- Если это сработает, - он пожал плечами.
- Если нет, мы вернемся к отцу Нилу, - пробормотала она. Ее голос стал твердым: - Еще, Тоас, я рада, что мне не пришлось выходить замуж за принца хеттов. И я не очень жалею, что покидаю свою страну с тобой.
Он взял ее руки в свои.
- Спасибо тебе, моя маленькая. Ты будешь матерью царей.
Она вспыхнула.
- Ты уверен? - прошептала она. - Все знахари Египта не могли сделать так, чтобы у меня был ребенок от Тутанхамона.
- Зная, что у него не было детей ни от кого в его огромном гареме, я думаю, ясно, где искать этому причину, - сухо ответил он.
Она вздохнула.
- Я надеюсь. Бедный маленький царь! Пусть он спит спокойно.
- Ты не заботилась о нем?
- О, он был вполне царем, но больным, слабым и напуганным. Кроме жестокого старого Хоремхеба, моего врага, ты - единственный настоящий мужчина, которого я знала, Тоас.
Он усмехнулся так, что она вспыхнула вновь.
- Корабль сзади нас, капитан, сзади!
Тоас обернулся и посмотрел на юг, вниз по долгой, пламенеющей на солнце дороге Нила. Судно было трудно различимо за выступом берега. Нет - два, одно за другим. Было трудно разглядеть многое на таком расстоянии, но это были явно большие для Нила лодки, и они быстро двигались.
Он закричал, и в воздухе прозвенел клич:
- К оружию, люди, готовьтесь к битве!
- Ох… - Анхсенамен вздрогнула, и он обнял ее за талию. - Ох, Тоас, это солдаты?
- Я не знаю. - Его лицо покрылось сетью морщин. - Я не знаю, но, кажется, так. Иди вниз под палубу, любимая, иди вниз и укройся щитом.
- Если они схватят нас…
- Пусть рядом с тобой будет Пепи с его ножом. Он, наконец, окажет тебе эту услугу. - Он поцеловал ее долго и страстно. - Иди!
Моряки шумели, надевая доспехи, но это был шум предстоящей драки, и Тоас с удовольствием ему внимал. Он прошел сквозь толпу людей, поместил нескольких с защитными щитами на весла, оставив других стоять с оружием в руках. И он поднял парус. Тот хлопнул на мачте, корабль заскрипел и развернулся кругом, снова на юг.
Преследующие их судна приближались. Теперь до них было меньше мили. Возвращаясь к рулевому веслу, Тоас посмотрел на преследователей. Это был враг. Солдаты толпились на палубах, свет заката сверкал на их оружии, и они двигались как пауки. На верхушке мачты был поднят царский флаг.
- Минос, - прошептал он. - Минос, будь с нами.
- Грести! - орал Ахмет, и его кнут свистел. - Грести, братья по крови!
Корабль устремился вперед, пена разбивалась у носа, парус был натянут, и мелькали весла. Из оскаленного рта Тоаса вырвался рык.
Ближайшее из египетских судов замаячило перед ним. Голос доносился с его палубы, слабый из-за встречного ветра:
- Кто вы? Остановитесь, прежде чем вы будете уничтожены!
- Что вы хотите от нас? - крикнул Тоас. - Какое вам дело до нас?
- Остановитесь, именем фараона! Мы хотим обыскать ваш корабль в поисках беглецов.
Тоас крепче схватил весло. Это был последний шанс пройти на чистом обмане. Теперь пусть бык Миноса встретится лицом к лицу с Аменом Египта.
- Остановитесь, остановитесь, идиоты, остановитесь!
Со стороны египтян полетели стрелы, украшенные перьями, копья свистели в сумеречном небе, реи и щиты дрожали. Один из пиратов вскрикнул, выругался и выронил оружие. Те, у кого были луки, выстрелили в ответ.
- Грести! - ревел Ахмет. - Дай им! Грести! Грести! Грести!
Ближайшее к ним судно неподвижно стояло впереди, а Тоасу, помнящему другие столкновения, нужно было, чтобы каждый нерв в его теле был крепок. "Напряженные гребцы не могли всего видеть", - быстро подумал он. Он повернул корабль по ветру, приближаясь к борту противника.