Чернов и Яковлевы явно не разделяли оптимизма Баранова - дел на "Весте" было еще много. Хотя блиндирование погребов было окончено, мелкие орудия на палубе и мостике установлены, переборка и ремонт машины завершены, но работы по усилению корпуса под батареями еще продолжались.
- Приедут они, должно быть, девятого, - считал Чернов, значит, установить мортиры следует не позже десятого числа. Как вы думаете, успеем, Андрей Никифорович?
- Будем стараться, Константин Давыдович, - лаконично ответил Яковлев.
И они старались. Из мастерских доставили металлические балки, на юте и баке вскрыли часть палубного настила, с помощью деррик-кранов, установленных на причале, балки положили на место и стали крепить к шпангоутам. С раннего утра до позднего вечера над кораблем стоял грохот клепальных молотков.
…Утром девятого июня Андрей и Владимир явились на "Весту" в состоянии возбужденного ожидания. В этот день должен был приехать Баранов с балтийским экипажем. Они ехали специальным поездом, точного времени его прихода ожидающие не знали, но были уверены, что это случится сегодня. Накануне, на день раньше срока, назначенного Черновым, настелили палубу и поставили платформы под мортиры, а также постаменты под приборы Давыдова. Под палубой, по продольной оси судна, был устроен канал в коробе из толстого металла, в нем уложены проводники. Тщательность их изоляции долго и придирчиво проверял Чернов. Сегодня и завтра должны были ставить мортиры, а послезавтра устанавливать приборы.
Вскоре показались пять телег, запряженных ломовыми лошадьми. Грохоча по булыжной мостовой, они медленно влеклись к пристани. На каждой телеге стоял мортирный станок, рядом лежал ствол орудия. Для их погрузки на борт уже были сооружены широкие пологие сходни из толстых бревен, спущенные с юта и бака. Леера и часть фальшборта в этих местах были разобраны. Платформы сгружались деррик-кранами у основания сходен, дальше их с помощью паровой лебедки "Весты" по каткам подтягивали на палубу. Стволы кран подавал прямо на борт.
В середине дня, когда работа была в самом разгаре, послышался мерный шаг марширующего отряда. Владимир первым услышал его. Спустя несколько минут увидел шагающую в ногу колонну матросов, впереди в двух извозчичьих пролетках ехало четыре офицера.
- Господин подполковник, - окликнул он Чернова, - кажется, наши прибыли.
Тот посмотрел на подъезжающих.
- Да, они! Постойте, а кто же это с Барановым? О, я их всех хорошо знаю - лейтенанты братья Перелешины и Аполлон Кротков, артиллерийский офицер, собственной персоной. - И он поднял руку, пытаясь привлечь внимание подъезжающих.
Его, видимо, заметили, лошади поскакали рысью, пролетки оторвались от колонны и скоро были на причале. Баранов первым спрыгнул на землю, Чернов уже стоял рядом. Они обменялись рукопожатием, причем было заметно, что оба рады снова видеть друг друга.
Андрей, и особенно Володя, жадно разглядывали командира.
Баранов был несколько выше среднего роста, слегка сутул… Жгуче-черные, начинающие седеть волосы надо лбом заметно поредели, и без того большой, широкий лоб стал от этого еще заметнее. Баранов носил усы, бакенбарды и бороду. Только верхняя часть подбородка была выбрита, и этот белый круг кожи первым обращал на себя внимание в лице, явно незаурядном. Под густыми бровями - большие черные глаза, прикрытые тяжелыми веками. Их взгляд был настойчив и прям. Сухощавую фигуру командира плотно облегал длинный черный люстриновый сюртук, воротник и манжеты сияли белизной, как будто он не провел три дня в поезде.
Следом за ним из экипажа вышел плотный блондин лет тридцати, с несколько угрюмым выражением на чисто выбритом лице. Их спутники, два стройных лейтенанта, - шатены, с красивыми, холеными лицами, украшенными маленькими усиками, - были очень похожи друг на друга, хотя один и был намного старше.
Чернов поздоровался со всеми и, обернувшись, подозвал Андрея и Володю. Братья подошли и поклонились.
- Николай Михайлович, - сказал Чернов, обращаясь к Баранову, - позвольте вам представить прапорщика морской артиллерии Андрея Никифоровича Яковлева. Он оказался для меня ценным помощником, как по усердию, так и по опытности, - не по годам - и по знанию местных условий.
- Однако, Константин Давыдович, - отвечал Баранов, пожимая руку Андрея своей нервной, но крепкой рукой, - несмотря на столь ценную помощь господина Яковлева, орудия еще не установлены.
- Как я и предполагал еще в Петербурге, пришлось усиливать корпус, а это потребовало много времени. Но ручаюсь вам, что послезавтра все будет закончено и "Веста" сможет начать кампанию. Мы с Андреем Никифоровичем работали по семнадцать часов в сутки.
Баранову, видимо, стало неловко за свое замечание.
- Извините, Константин Давыдович, - и он снова пожал подполковнику руку, - я не мог этого знать. Благодарю вас и господина Яковлева за усердие. А кто этот молодой человек? - он повернулся к Володе.
- Это юнкер, Владимир Никифорович Яковлев, направленный на "Весту" для прохождения месячного практического плавания. Рекомендую его вашему благосклонному вниманию - юнкер Яковлев, несмотря на то, что практическое плавание начинается по правилам только 15 июля, уже более недели, с приходом "Весты" из Одессы, добровольно трудится на судне.
- Очень рад слышать о вашем усердии, господин юнкер, - сказал Баранов, подавая Владимиру руку, - постараюсь сделать так, чтобы на борту "Весты" вы действительно чему-либо научились. Я много плавал в свое время под командованием адмирала Григория Ивановича Бутакова. Так вот он считал, что каждый офицер, как он выражался, "должен быть лучшим матросом и лучшим боцманом своего судна", чтобы иметь нравственное право требовать от подчиненных строгого выполнения их обязанностей. У него юнкера во время практического плавания работали кочегарами и механиками.
Он посмотрел на несколько перепуганного Володю и улыбнулся.
- Впрочем, к топке я вас не пошлю, а вот помощником машиниста поработаете - морскому офицеру в наше время нужно знать машину. В случае боя будете при мне ординарцем. А пока, молодые люди, извольте познакомиться со своими товарищами по кают-компании.
После этого Андрей и Владимир были представлены старшему офицеру "Весты" лейтенанту Владимиру Платоновичу Перелешину и его младшему брату - минному офицеру Михаилу Платоновичу. Плотный блондин оказался артиллерийским офицером Аполлоном Кротковым. Потом Яковлевы узнали от Чернова, что Кротков четыре года уже как окончил Михайловскую артиллерийскую академию, хорошо образован и принимал участие в испытаниях приборов Давыдова.
- Через несколько дней из Кронштадта приедут еще несколько офицеров, - сообщил Баранов - но, судя по размерам парохода, - он указал на "Весту" - балтийский экипаж может оказаться недостаточным. Константин Давидович, вы не прикидывали потребное количество людей?
- Только по артиллерийской части, Николай Михайлович.
- Ну что же, мы этим немедленно займемся, не так ли, Владимир Платонович? - старший офицер поклонился в знак согласия, но спросил:
- А где мы возьмем людей, если в них обнаружится надобность?
- Да в 1-м черноморском экипаже, - ответил Чернов, - адмирал Аркас, уверен, возражать не будет. Господин прапорщик, - он кивнул в сторону Андрея, - сам из этого экипажа и, надеюсь, подтвердит мои слова.
- Точно так, - согласился Андрей, - охотники в нашем экипаже всегда найдутся. Народ все бравый, - прибавил он, боясь, что балтийцы могут усомниться в качествах черноморских матросов.
- Вот и прекрасно, - обрадовался командир, - очень рад, что с этой стороны все в порядке.
На пристань вступил отряд матросов. Настил задрожал от согласной поступи 50 человек. Впереди браво шагал унтер-офицер с дудкой на груди. Но даже без нее, взглянув на большое красное лицо с выкаченными глазами, которыми унтер "ел" начальство, Володя безошибочно признал боцмана из сверхсрочников. Поравнявшись с группой офицеров, тот повернулся лицом к колонне, несколько шагов прошел спиной и скомандовал сиплым басом:
- Стой!
Строй стал как вкопанный.
- Направо!
Матросы, как один, повернулись лицом к офицерам.
- Смирно!
Строй застыл.
- Вольно, - негромко сказал Баранов, - здравствуйте, молодцы!
- Здравия желаем, ваше благородие, - ответили матросы настолько согласно, что слова слились в сплошной раскатистый звук.
- Поздравляю с прибытием на наш корабль!
- Рады стараться, ваше благородие! - опять единым дыханием выкрикнул строй.
Баранов обратился к Перелешину-старшему:
- Владимир Платонович, осмотрите вместе с Власовым корабль на предмет поселения матросов. Пускай сегодня отдыхают, а завтра начнут помогать рабочим.
Перелешин и боцман поднялись на корабль.
Владимир с понятным любопытством рассматривал матросов, с которыми придется целый месяц плавать, а может быть, и сражаться. Народ это был крепкий, сильный и явно тщательно подобранный. Видно было, что это старослужащие, пробывшие на флоте не менее четырех - пяти из положенных семи лет.
На пристань въехали телеги с матросскими сундуками, одновременно с трапа сошел боцман Власов.
- Гей, братва, - распорядился он,- разбирай барахло и в кубрик!
Матросы весело стали хватать свои сундуки и переносить на палубу.