- Затворил, Сборг.
- Хорошо. Ну, зажигай свой фонарь. Дженкинс, Партеридж, вы тут?
- Здесь, господин.
- Брр!.. Как жутко было мне шагать через трупы товарищей, убитых этим извергом.
- Сам ты изверг! - проворчал Гуттор. - И если только ты попадешься когда-нибудь мне в руки…
- Слезайте скорее, Билль, - шепотом сказал Грундвиг. - Они направляются к нам.
Молодой человек спустился на землю. Грундвиг тоже слез с плеч богатыря.
- Ляжем на пол и притворимся мертвыми, - сказал последний. - Негодяи сюда идут, вероятно, для того, чтобы посмотреть, дышим ли мы еще.
- Вот сила-то необычайная! - продолжал Надод, не скрывая своего восторга. - Не подоспей к нам помощь, он бы нас укокошил всех до одного. Ну, да теперь он уж, наверное, успокоился навсегда. По правде сказать, я бы не желал еще раз встретиться с таким противником.
- Но ты встретишься, негодяй, клянусь Богом! - проворчал Гуттор, лежа на спине поперек ямы.
- Уверен ли ты, что яма достаточна глубока и что они убились до смерти? - спросил Надод.
- Четырнадцать локтей глубины, Сборг, - отвечал мистер Тернепс. - Не разбиться тут нельзя.
- Поторапливайся же, - продолжал Надод. - Свети сюда фонарем. Я хочу удостовериться.
- Тише, Сборг, - предостерег его Боб. - Вы можете тут оступиться и упасть, как они. Позвольте, я поверну коромысло и открою люк.
- Открывай, да поскорей, мне до полуночи нужно поспеть в Вест-Энд.
- Мы слишком симметрично лежим, - торопливо прошептал Грундвиг. - Это может внушить подозрение. Ляжем так, как будто бы мы свалились один на другого, а Гуттор пусть ляжет сверху. Надод подумает, что богатырь окончательно нас задавил.
Едва они успели переменить свое положение, как в яму проник свет фонаря. Гуттор мельком успел заметить, что в правом углу каменная кладка сильно расселась от сырости.
На краю ямы стояли четыре человека: трактирщик Боб, Надод и те два разбойника, которых Сборг перед тем подозвал к себе в темноте. Все четверо с тревожным любопытством разглядывали Гуттора и его товарищей, лежавших на дне ямы. Те разыгрывали свою роль превосходно, и никому в голову не могло прийти, что они живы и только притворяются мертвыми.
- Ну, я думаю, что их дело кончено, - сказал Надод со вздохом облегчения. - Это нам дорого обошлось, но во всяком случае мы теперь обеспечены от того вреда, который они могли причинить нам в будущем.
- Они сразу же расшиблись до смерти, - заметил Боб, вполне поддаваясь на хитрость Грундвига. - Взгляните, гигант придавил собою тех двух, а сам ударился головой прямо о каменную стену.
- Хотелось бы мне удостовериться, не в обмороке ли он только, - продолжал Красноглазый.
- Я думаю, в яму можно на чем-нибудь спуститься, - заметил Дженкинс.
Гуттор вздрогнул всем телом. Оба товарища, лежавшие под ним, задрожали от страха.
- Спуститься никак нельзя, - отвечал Боб, - прежде для этого употреблялась лестница, но она уже давно никуда не годится.
Оба товарища Надода имели при себе оружие.
- Кто-нибудь из вас дайте мне свой пистолет, - обратился к ним Красноглазый.
Гуттор вздрогнул всем телом. Он знал, что бандит стреляет метко.
Надод взял поданный ему Дженкинсом великолепный вилькоксовский пистолет и тщательно осмотрел его.
- Свети мне, Боб, чтобы видна была голова гиганта. Вот увидите, как я снесу ему полчерепа.
Он стал медленно прицеливаться.
Руки богатыря, лежавшие на плечах Грундвига и Билля, тихо пожали эти плечи, и он произнес чуть слышным шепотом:
- Прощайте! Отомстите за меня!
Грянул выстрел.
Пуля, задев висок богатыря и ссадив на нем кожу, вонзилась в камень на вершок от его лица. От камня брызнули мелкие осколки и оцарапали щеки предполагаемого мертвеца. Гуттор не пошевельнулся.
- Этакий я неловкий! - вскричал Надод. - Впрочем, так всегда бывает, когда стреляешь из непривычного оружия. Этим пистолетом надобно целиться на вершок выше того места, в которое желаешь попасть, т.к. у него слишком сильна отдача. Дженкинс, заряди опять! На этот раз я уж не промахнусь… Хотя, впрочем, богатырь наш совершенно мертв, иначе выстрел заставил бы его очнуться. Если я и собираюсь стрелять, то только для того, чтобы загладить свой промах. Дженкинс, клади пороху поменьше. На таком коротком расстоянии достаточно половины заряда.
Грундвиг и Билль переживали ужасные минуты, сознавая, что их товарищ бесповоротно осужден на погибель, но сам Гуттор был спокоен, примирившись с неизбежностью смерти.
В эту решительную минуту вдруг начали медленно бить часы на дворце лондонского лорд-мэра. Надод принялся считать: раз, два, три…
Бой часов казался Биллю и Грундвигу похоронным звоном в честь их верного друга.
- Одиннадцать! - сказал Надод, когда часы кончили бить. - Мы больше не можем терять времени. Спрячь свой пистолет, Дженкинс, а ты, Боб, уйди на минутку. Я должен поговорить с этими господами об очень важных вещах и не хочу, чтобы ты слышал наш разговор. Не вздумай подслушать, иначе я попробую вторично пистолет милорда Рочестера уже на тебе самом. Ступай на улицу и жди нас там. Я тебе потом объясню, что ты должен сделать до прибытия коронера, который, разумеется, явится завтра утром на следствие.
Трактирщик ушел ворча.
Надод продолжал, обращаясь к товарищам:
- Слушайте меня внимательно, потому что, когда мы выйдем на улицу, разговаривать будет уже неудобно. Вот в чем дело. Вы сами лично были очевидцами смерти лорда Эксмута и знаете, что мы в этом случае хлопотали для его брата, адмирала Коллингвуда. Сегодня вечером адмирал должен отдать нам плату за кровь. Ему уже дано знать, что я явлюсь к нему в дом сегодня незадолго до полуночи, чтобы получить условленную сумму в обмен на два документа, которые целиком писаны его рукой и которых вполне достаточно для того, чтобы отправить его на виселицу. Адмирал Коллингвуд - человек, способный на всякую пакость. Он способен поставить меня в такое положение, что я вынужден буду отдать ему оба документа даром, без денег.
- Еще бы! - заметил Дженкинс. - Сто тысяч фунтов стерлингов - сумма аппетитная. Сохранить ее у себя всякому лестно.
- Поэтому я придумал, чтобы вы пошли со мной. Документы я передам одному из вас, и вы будете ждать меня у дверей адмиральского дома. Таким образом, если лорд Коллингвуд сделает на меня покушение, то бумаги будут спасены, и он вынужден будет пойти на сделку. Если же он согласится честно расквитаться со мной, то я постучу в окно, и один из вас принесет мне документ, а другой останется у дверей. Надобно все предусмотреть. Если через четверть часа мы оба не возвратимся, то пусть тот из вас, который останется у дверей, пойдет и уведомит Тома Пирса, которому я заранее дал соответствующие приказания. Том Пирс явится во главе сотни вооруженных товарищей и возьмет штурмом дом герцога Эксмута, которому дорого придется поплатиться за свою подлость. Том Пирс должен был, по первоначальному плану, дожидаться известия от меня здесь, в этом трактире, но после недавних событий место пришлось переменить. Теперь они все находятся у Вильяма Джонса в Блэкфрайарсе… Поняли вы меня?
- Совершенно поняли, Сборг! - отвечали оба разбойника.
- Так идемте. Вот документы, Дженкинс. Возьми их себе, а ты, Партеридж, карауль хорошенько.
- Вы еще хотели что-то приказать Бобу? - напомнил Партеридж.
- Да, позовите его… Или нет, не нужно, мы встретим его на улице.
Три бандита вышли из коридора, не позаботившись закрыть яму. Да и зачем было закрывать? Ведь там лежали три трупа. Об этом уж мистер Тернепс должен был позаботиться, а Надод торопился к лорду Коллингвуду. Если все произойдет так, как он надеялся, то через несколько часов, на рассвете, он будет уже на корабле, отходящем в Новый Орлеан, и скажет последнее "прощай" старой Европе, которую он двадцать лет осквернял своими преступлениями. С тремя миллионами в кармане он рассчитывал начать честную жизнь, которая была ему до сих пор совершенно чужда, обзавестись новою семьей и найти себе забвение прежнего и даже счастья… Вообще у этого бандита был странный характер: совершая самые гнусные преступления, он не переставал надеяться окончить свои дни в коже честного человека.
В таверне все стихло. Стук затворяемых дверей дал нашим пленникам знать, что теперь они могут подумать о своем избавлении из плена.
- Клянусь святым Гудольфом, моим патроном! - вскричал, вставая, Гуттор, - что я в этот раз не на шутку за себя перепугался.
- Да, прескверное положение, - заметил Грундвиг. - Чувствовать, что в тебя прицеливается негодяй, каких мало, и каждую секунду ожидать смерти. Тут вполне простительно испугаться, и тебе, Гуттор, за свой страх не приходится краснеть.
- Во всяком случае, теперь мы спасены, - сказал Гуттор, - и можем беспрепятственно хлопотать о том, чтобы выбраться из ямы. Мне кажется, это будет не особенно трудно.
- Ты только что начал рассказывать нам, что ты придумал, когда сюда пришли грабители.
- Это верно. Когда же фонарь Боба осветил яму, то я окончательно убедился, что мою мысль легко привести в исполнение.
- В чем же состоит твоя мысль?
- Она очень проста. Мы опять встанем друг на друга, но только ты ставь ноги не на плечи, а на ладони вытянутых рук. Точно то же сделает Билль относительно тебя. Таким образом, наш живой столб будет на этот раз значительно выше, и Билль уже наверняка достанет руками до краев ямы. Подтянуться затем на руках и вылезть вон для моряка уже ничего не стоит. Выбравшись на волю, Билль принесет в коридор и спустит к нам в яму одну из тех длинных скамеек, которые стоят в зале по стенам. По этой скамейке мы в несколько минут выберемся отсюда.