Оба прислушиваются. С площади доносится марш германской армии, Опять слышны далекие взрывы.
- Вот это сила! - шепчет Новодаров, посматривая на лагерные часы. - Третий час гудит земля.
- Мне думается, русские совсем недалеко. Если, конечно, это их залпы, - вслух размышляет Генрих.
- Товарищ лейтенант!-докладывает офицеру солдат с биноклем на груди. - Они подняли белый флаг…
Лейтенант подносит бинокль к глазам:
- Да., над ратушей… Вижу.
Лейтенант бежит на КП. Остановясь перед полковником, радостно прикладывает руку к пилотке. Полковник, словно не замечая его, смотрит в стереотрубу.
- Разрешите доложить, товарищ полковник.
- Да.
- Они сдают город!
- Сдают? Ошибаешься, лейтенант. Вот, посмотри… - Полковник уступает место у стереотрубы растерявшемуся лейтенанту. Тот всматривается, и лицо его мрачнеет. Там, где еще минуту назад мелькал белый флаг капитуляции, снова полощется на ветру черный флаг эсэсовцев.
Полковник берет трубку телефона, стальным голосом приказывает:
- Третьей, четвертой, пятой и восьмой батареям, огонь!
Небо и земля, кажется, смешались над городом, по которому бьют батареи советских орудий.
Полковник смотрит на карту.
- Они не зря сопротивляются. Понятно: позади - большой концлагерь. Там наши люди… - Опять берет трубку телефона: - Усилить наблюдение за шоссе. Кажется, они начинают отходить… Не дать им уйти. Десятой и двенадцатой батареям - оседлать шоссе за городом.
Снова гремят залпы орудий. За небольшим городом на шоссе встают столбы черного дыма.
Полковник смотрит на часы.
- Семнадцать ноль-ноль. В городе что-то происходит. Дважды поднимался белый флаг и дважды его заменял флаг эсэсовцев. Надо доложить командующему…- Внимательно рассматривает карту. - Наши союзники примерно здесь. Как-то там у них сейчас?
Небольшое селение. Стоят танки. На борту каждого- синяя пятиконечная звезда в белом круге. Американские танкисты собрались в доме, окна которого настежь открыты. Из окон несется джазовая музыка.
В просторной комнате десятка полтора американских танкистов и несколько немецких девушек. Танцы. На столе - вино, закуски.
Один солдат разговаривает с девушкой:
- Ваш жених фашист?
Девушка презрительно поджала губы, молчит.
Танкист сердится, повторяет грубо:
- Фашист, да?..
Девушка вдруг откидывает голову, пристально смотрит на солдата, резко отвечает:
- Мой отец коммунист!
Американец несколько ошеломлен ответом.
- О!-только и восклицает он и растерянно смотрит на партнершу. - Где же он сейчас?
- В концентрационном лагере.
- В каком?
- Не знаю.
- Старый?
- Шестьдесят девять лет. Зовут его Лемке… Он радиотехник. Последнее время он был, кажется, в Австрии.
- Завтра мы перейдем границу Австрии. Давайте познакомимся. Меня зовут Фрэнк. Я водитель головного танка… Впрочем, девушек это не может интересовать.
Играет джаз.
Извилистое шоссе поднимается в гору. По шоссе бешено мчится мотоциклист. Останавливается он возле комендантского коттеджа. Запыленный, усталый, небритый, входит мотоциклист без всякого разрешения прямо в кабинет Штофхена. Вяло выбрасывает руку вперед, бормочет "Хайль" и, не ожидая ответного приветствия, сообщает:
- Герр Штурмбанфюрер! Генерал просил передать вам, что не позднее завтрашнего утра русские будут здесь. Наша артдивизия меняет направление отхода. Лагерь остается далеко в стороне.
- А приказ Гиммлера?
Связной пристально смотрит на коменданта красными, воспаленными от бессонницы и дорожной пыли глазами. Потом, медленно выговаривая каждое слово, резко бросает:
- Гиммлера уже нет! Он скрылся! - Помедлив, сухо и устало добавляет: - Помните, русские ждать не будут. Их уже ничто не остановит.
С этими словами, вяло буркнув "Хайль", он выходит, садится на мотоцикл и уезжает.
Штофхен долго стоит в оцепенении. Затем вынимает из шкафа обитый кожей чемодан, берет плащ.
Через несколько минут по той же дороге, по которой умчался мотоциклист, едет уже Штофхен. Он сидит в коляске, держит на коленях чемодан. Перед развилкой дорог дает знак водителю свернуть в сторону.
Комендант бежал.
В лагере оркестр все еще играет марш германской армии.
Неподалеку от комендантского коттеджа, в небольшом домике с надписью "Политишеабтайлюнг" два человека- начальник отдела Шульц и его помощник, долговязый штурмфюрер, жгут документы.
Шульц поторапливает:
- Шевелись, шевелись.
Пока штурмфюрер роется в шкафу, Шульц снимает френч, надевает штатский костюм, потом шляпу и светлый плащ, внимательно смотрится в зеркало.
Неподалеку, в эсэсовском гараже суетятся офицеры, толпятся около мощного грузовика. Кузов быстро наполняется чемоданами, рюкзаками…
Коротконогий толстый медик пытается втащить в кузов большой, как сундук, желтый чемодан. Ему это никак не удается. Он просит помощи. Но никто на него не обращает внимания.
К комендантскому коттеджу бегут Макс и Адель, следом за ними эсэсовец, дежуривший у буфа. Позади еще несколько солдат.
Остановясь перед дверью коменданта, Макс кивает Адели.
Адель осторожно стучится. Из кабинета раздается протяжное кошачье:
- Мя-а-у-у…
Адель нерешительно открывает дверь. Под ноги юркнул ангорский кот"
Макс кидается к столу. На столе записка:
"Я вызван на фронт. Эвакуируйтесь, сегодня. Лучшее место - туннель в районе Каменной Головы".
Макс смотрит на Адель. Она отводит глаза.
- На фронт! - истерично кричит Макс, топая ногами.- На фронт! Я знаю, какой это "фронт"! Подлец!
Адель стоит потупясь.
- Звони скорее Шульцу, - приказывает ей Макс. - Пусть примет командование! Дезертира надо поймать, чего бы это ни стоило!
Адель набирает номер. Но никто не подходит к телефону.
- Беги сейчас же к Штрайтвизеру! - орет в ярости Макс. - Куда они все, сволочи, подевались?
Адель выбегает. Навстречу ей катит грузовик, наполненный до отказа эсэсовцами.
- Стойте, стойте! - кричит она, подняв руки и загораживая дорогу.
- Прочь! Прочь! О, аб! Доннер веттер!- горланят из кузова машины. Однако шофер с офицерскими погонами тормозит и, высунувшись из кабины, зло бросает:
- Скорей садись!
- Скорей же, сука!.. - кричат на замешкавшуюся Адель.
Испуганно оглядываясь на комендантский коттедж, Адель влезает в кузов автомобиля…
Оставшись один, Макс нервно ходит по кабинету коменданта. Услышав шум мотора, подскакивает к окну. Мимо проносится грузовик, переполненный офицерами.
- Свиньи, свиньи! - исступленно кричит Макс.
Ему никак не удается открыть дверь: французский замок защелкнулся. Макс в ярости бьет в дверь ногами. Зубами крепко сжав головку замка, он открывает ее.
Как рушится весной лед, так рушилась и гитлеровская военная машина. Однако обезумевшие сатрапы фашистского строя, надеясь на чудо, продолжали цепляться за жизнь и держать народ под дулом пистолетов, под страхом смерти. Правда, их было уже немного. Единицы. И такой единицей явился безрукий. Ему удалось, хотя и ненадолго, удержать в подчинении сильно поредевший эсэсовский гарнизон концлагеря.
…Вечереет. Притихли на старой березе грачи. Синие волны реки с наступлением сумерек становятся седыми. Возле лагерных ворот, под. гранитной аркой с надписью "Арбайт махт фрей!" ходит перед строем вооруженных эсэсовцев адъютант сбежавшего коменданта оберштурмфюрер Макс. Лицо его совсем посерело и осунулось. Он резко выбрасывает слова, охрипшим голосом отдавая распоряжения о ночном марше в район Каменной Головы, в тридцатиметровый туннель.
- Там мы и кончим этот наш последний поход! Там выполним до конца свой долг перед отечеством, расой и фюрером!
Звучит сигнал. Ворота лагеря открываются. Выбежав вперед, Макс истошно подает команду:
- Хе-эфтлинге-эн, ма-арш!
Шеренги узников качнулись и медленно поплыли.
"Хлык, хлык, хлык!.." - стучат деревянные колодки.
- Линкс, цвай, драй, фир!.. Линкс унд линкс! - рявкает Макс, притопывая ногой.
Все громче и громче ритмичный стук колодок.
Макс взбегает на помост:
- Кто нарушит порядок - будет расстрелян на месте! Линкс, цвай, драй, фир…
Строй заключенных замкнут дулами автоматов. Я помню. Я был среди них… Эсэсовцы шли в голове колонны, на флангах и в хвосте, держа оружие наготове. В конце колонны оркестр.
В такт стучащим о камни колодкам гремит музыка.
Лагерь, над которым на флагштоке чернеет жестяной эсэсовский флаг, остается позади.
В распахнутые ворота видно, как несколько солдат бегают от барака к бараку с зажженными факелами. Смотря на колонну заключенных, обтянутую жидкой цепочкой солдат в тускло-зеленой униформе, Макс, гордо вскинув голову, произносит:
- Вот как надо отступать, герр штурмбанфюрер Штофхен!.. Впрочем, ты свинья! - Он бросает короткий презрительный взгляд на опустевший комендантский домик, у дверей которого одиноко сидит крупный пушистый кот.
- Ты свинья, Штофхен!-продолжает Макс. - Если бы я знал раньше, все было бы иначе… Теперь же ты удираешь, свинья, на юго-запад, в Зальцбург, а мы выполним свой священный долг перед фюрером…
В середине колонны в одном ряду идут Генрих, Новодаров и забинтованный Кленов.
- Их около тысячи… Нас - пять, - вполголоса говорит Новодаров. - Пятеро безоружных - на одного вооруженного.
Все трое меряют взглядом расстояние до эсэсовской цепи.