Магистрат закусил губу. После минутного молчания он спросил:
- Не откажите в любезности, сударь, сообщить мне, чем я могу быть вам полезен в этом важном труде.
- Вы сможете руководить мною в моих розысках, сударь. Поскольку вы уже написали историю департамента, вам, конечно, должны быть известны все сколько-нибудь выдающиеся события, происходившие в его главном городе.
- В самом деле, сударь, думаю, что в этой области я довольно хорошо осведомлен.
- Так вот, сударь, прежде всего в вашем департаменте подвизались Соратники Иегу.
- Сударь, мне довелось слышать о Соратниках Иисуса - отозвался магистрат, и на его устах вновь появилась ироническая улыбка.
- Вы имеете в виду иезуитов, не так ли? Но я не их разыскиваю, сударь.
- Я тоже говорю не об иезуитах. Я имею в виду грабителей дилижансов, которые свирепствовали на дорогах между тысяча семьсот девяносто седьмым и тысяча восьмисотым годами.
- Так вот, сударь, разрешите вам доложить, что я приехал в Бурк собирать сведения о тех, которые назывались Соратниками Иегу, а не Соратниками Иисуса.
- Но что может означать название "Соратники Иегу"? Я привык всегда доискиваться до истины.
- Я тоже, сударь. Поэтому-то я и не путаю разбойников с большой дороги с апостолами.
- В самом деле, это было бы неблагочестиво.
- А между тем, сударь, вы принимали эту версию, и пришлось мне, поэту, приехать к вам, чтобы избавить от заблуждения вас, историка.
- Я готов выслушать ваши объяснения, сударь, - отвечал магистрат, поджимая губы.
- Они очень краткие и простые. Иегу был царем Израиля, которому пророк Елисей повелел истребить дом царя Ахава. Елисеем именовали Людовика Восемнадцатого, Иегу называли Кадудаля, домом Ахава - Революцию. Вот почему грабители дилижансов, похищавшие казенные деньги с целью поддерживать войну в Вандее, назывались Соратниками Иегу.
- Сударь, я счастлив, что в мои годы могу узнать что-нибудь новое.
- Ах, сударь, мы всегда что-нибудь узнаем, во всякое время, в любом возрасте: в течение жизни мы познаем людей, после смерти познаем Бога.
- Но в конце концов, - проговорил мой собеседник, пожимая плечами, - чем я могу быть вам полезен?
- Так вот, сударь, четверо молодых людей, главари Соратников Иегу, были казнены в Бурке, на Бастионной площади.
- Прежде всего, сударь, у нас в Бурке казнят не на Бастионной площади, а на Рыночной.
- Теперь, сударь, последние пятнадцать или двадцать лет… это верно… после Пейтеля. Но прежде, особенно во времена Революции, казнили на Бастионной площади.
- Возможно.
- Так оно и есть… Этих четырех молодых людей звали Гюйон, Лепретр, Амье и Ивер.
- Первый раз слышу эти имена.
- А между тем в свое время они гремели, особенно в Бурке.
- И вы уверены, сударь, что эти люди были казнены именно здесь?
- Уверен.
- Откуда у вас такие сведения?
- От одного человека, чей дядя, жандармский капитан, присутствовал при казни.
- А как зовут этого человека?
- Шарль Нодье.
- Шарль Нодье! Романист, поэт!
- Будь он историком, я не стал бы настаивать на своем, сударь. Недавно, во время путешествия в Варенн, я узнал цену историкам. Я настаиваю именно потому, что Нодье - поэт и романист.
- Воля ваша, но мне ничего не известно из того, что вас интересует, и я осмелюсь сказать, что если вы приехали в Бурк для того, чтобы собрать сведения о казни господ… Как вы их назвали?..
- Гюйон, Лепретр, Амье и Ивер.
- … то вы напрасно предприняли это путешествие. Вот уже двадцать лет, сударь, как я роюсь в городском архиве, но не встречал ничего похожего на то, о чем вы мне рассказываете.
- Городской архив, сударь, не имеет ничего общего с судебным архивом; быть может, в судебном архиве я разыщу то, что мне требуется.
- Ах, сударь, если вы хоть что-нибудь найдете в судебном архиве, это будет неслыханной удачей. Судебный архив, сударь, это хаос, сущий хаос! Вам придется просидеть здесь добрый месяц… а то еще и дольше…
- Я рассчитываю провести здесь всего один день, сударь. Но если я сегодня раздобуду нужные мне сведения, вы позволите мне поделиться ими с вами?..
- Да, сударь, да, сударь, да. И вы мне окажете огромную услугу.
- Она будет не больше той, в надежде на которую я к вам явился; я сообщу вам нечто вам еще неизвестное, вот и все!
* * *
Вы, конечно догадываетесь, что, выходя из дома магистрата, я был полон решимости во что бы то ни стало раздобыть сведения о Соратниках Иегу: это было вопросом чести.
Я взялся за Милье так, что ему некуда было деваться.
- Слушайте, - сказал он, - у меня есть шурин-адвокат.
- Его-то мне и надо! Идемте к вашему шурину!
- Но сейчас он находится в здании суда.
- Идемте в суд!
- Но я должен вас предупредить: ваше появление наделает там шуму.
- Ну, так идите вы один. Объясните ему, в чем дело; пусть он займется розысками. А я отправлюсь осматривать окрестности города: мои наблюдения послужат основой для описания местности. Если угодно, мы встретимся с вами в четыре часа на Бастионной площади.
- Прекрасно.
- Я как будто проезжал через лес.
- Сейонский лес.
- Браво!
- Вам требуется лес?
- Он мне необходим.
- Тогда позвольте…
- Что такое?
- Я провожу вас к своему приятелю господину Ледюку; он поэт, а на досуге ведет надзор.
- За чем же он надзирает?
- За лесом.
- Есть ли в этом лесу какие-нибудь руины?
- Картезианский монастырь; правда, он не в лесу, но в каких-нибудь ста шагах от него.
- Ну а в самом лесу?
- Там находятся развалины так называемого дома послушников; он имел прямое отношение к монастырю и сообщается с ним подземным ходом.
- Отлично!.. Теперь, если вы мне укажете какую-нибудь пещеру, вы прямо меня осчастливите.
- У нас есть пещера Сейзериа, но она находится по ту сторону Ресузы.
- Это неважно. Если пещера не придет ко мне, я уподоблюсь Магомету и пойду к пещере. А покамест идемте к господину Ледюку.
Через пять минут мы были уже у г-на Ледюка. Узнав, в чем дело, он предоставил себя, свою лошадь и коляску в полное мое распоряжение.
Я принял все это. Есть люди, которые так охотно оказывают услуги, что вам легко и приятно их принимать.
Первым делом мы посетили картезианский монастырь. Именно таким я его представлял: казалось, он был построен по моему заказу. Заброшенный монастырь, заросший сад, нелюдимые жители. Благодарю тебя, случай! Оттуда мы пришли к дому послушников, связанному с монастырем. Я еще не знал, как этим воспользоваться, но, несомненно, он мог мне весьма пригодиться.
- Теперь, сударь, - обратился я к своему любезному проводнику, - мне нужна живописная местность, немного мрачная, осененная высокими деревьями, где-нибудь на берегу реки. Имеется ли у вас такая в окрестностях?
- А вам зачем?
- Хочу построить там замок.
- Какой замок?
- Карточный замок, черт возьми! Мне нужно поселить тем целую семью: образцовую мать, меланхоличную дочь, сынишку-сорванца и садовника-браконьера.
- У нас есть место, которое называется Черные Ключи.
- Прелестное название!
- Но там нет замка.
- Тем лучше, потому что мне пришлось бы его снести.
- Так едемте на Черные Ключи!
Мы двинулись дальше. Через четверть часа мы остановились около сторожевого поста и вышли из коляски.
- Пойдемте по этой тропинке, - предложил г-н Ледюк, - она приведет нас куда следует.
И действительно, тропинка привела нас к месту, где росли высокие деревья, в тени которых поблескивали три или четыре ручейка.
- Вот что называют Черными Ключами, - пояснил г-н Ледюк.
- Здесь будут жить госпожа де Монтревель, Амели и маленький Эдуар. Теперь скажите, что это за селения я вижу перед собой?
- Здесь, поблизости, Монтанья; подальше, на пригорке, Сейзериа.
- Это там находится пещера?
- Да. Откуда вы знаете, что в Сейзериа есть пещера?
- Продолжайте. Скажите, пожалуйста, как называются другие селения?
- Сен-Жюст, Треконна́, Рамасс, Вильреверсюр.
- Превосходно!
- С вас достаточно?
- Да.
Я вынул записную книжку, набросал план местности, затем написал на нем названия селений, которые перечислил мне г-н Ледюк.
- Готово, - заявил я.
- Куда мы теперь поедем?
- Церковь в Бру, вероятно, на нашем пути?
- Совершенно верно.
- Так посетим церковь в Бру.
- Она тоже понадобится вам в романе?
- Разумеется. Ведь у меня действие будет разыгрываться в местности, которая может похвалиться шедевром архитектуры шестнадцатого века, - так неужели я не воспользуюсь этим памятником?
- Едем в Бру, к церкви.
Через какие-нибудь четверть часа ризничий ввел нас в церковь и мы оказались внутри гранитного футляра, где хранились три мраморные драгоценности, именуемые гробницами Маргариты Австрийской, Маргариты Бурбонской и Филибера Красивого.
- Как случилось, - спросил я ризничего, - что эти великолепные произведения искусства не были уничтожены во времена Революции?
- Ах, сударь, членам муниципалитета пришла в голову прекрасная мысль.
- Какая?
- Они задумали превратить церковь в склад фуража.
- Вот как! И мрамор был спасен сеном! Вы правы, друг мой, это была блестящая мысль!
- Замысел муниципалитета не подсказывает ли вам еще какую-нибудь идею? - поинтересовался г-н Ледюк.