- Король вполне разделяет мое мнение. Он находит, что самая прекрасная девушка на свете не стоит вазы, наполненной вареньем.
- Аминь! - пробормотал Шомберг. - Но, клянусь тебе, Келюс, Можирон не получит красавицы без боя!
- Ах, ребята, ребята! - вздохнул Келюс. - Вот уж права пословица, которая говорит, что достаточно одной курицы, чтобы все петухи передрались! Все мы друзья, а теперь вы хотите драться из-за какой-то смазливой рожицы!
- Черт возьми, - буркнул Эпернон, - я не желаю отказываться от своей части!
- Ну, как хотите, - беззаботно отозвался Келюс. - Только в таком случае нам с королем совершенно ни к чему было мешаться в эту историю!
В этот момент послышался недовольный голос короля:
- Но ты совсем с ума сошел, Можирон! Эти ворота способны выдержать какую угодно осаду!
- Ваше величество, не беспокойтесь из-за таких пустяков! ответил Можирон. - Я нарочно познакомился вчера с пономарем, а он припас мне лестницу и рассказал кое-какие подробности. По-видимому, изнутри эти ворота заперты просто железным брусом. Мне достаточно будет влезть на стену, спрыгнуть вниз, сбить замок и…
- И ты нам откроешь изнутри ворота!
- Точно так, государь! - с этими словами Можирон скрылся во мраке и скоро вернулся с переносной лестницей.
Эту лестницу быстро приставили к стене, и Можирон взобрался по ней на стену. Король и трое миньонов остались внизу. Взобравшись, Можирон оглядел сад и затем сказал, свесившись к улице:
- Света нет, сад пуст, даже собаки не видать… голубка спит на голубятне!
- Тем лучше! - отозвался снизу король. - Соскакивай скорее в сад и открой нам, а то чертовски холодно!
Можирон исчез, и вскоре глухой шум падения известил короля, что его любимец соскочил на землю. Некоторое время Можирон просидел слегка оглушенным на земле, но затем вскочил и подбежал к воротам. Здесь он обнажил шпагу и вставил кончик ее в замочную скважину, чтобы отпереть ворота.
- Да поторопись ты! - крикнул ему король через ворота. Адски холодно.
Однако Можирон не имел времени ответить, так как в этот момент его оглушил сзади страшный удар рукояткой шпаги по затылку. Можирон был так изумлен этим неожиданным нападением, что даже не крикнул. Но увидав, что на него наступает с обнаженной шпагой какой-то человек, он отскочил в сторону, прижался к воротам и в свою очередь обнажил шпагу.
- Чудак! - сказал незнакомец. - Как верно то, что я дворянин, а ты - мерзкий скандалист, так я пригвозжу тебя шпагой к этим воротам!
- Ко мне! - крикнул Можирон.
Шпаги обоих противников скрестились, и звон оружия донесся до короля и миньонов.
- Господа, - сказал Генрих III, - крошку-то, оказывается, стерегут! Что делать, по-вашему?
- По-моему, следует идти спать! - ответил Келюс, не понимавший, как можно рисковать жизнью из- за любовного приключения.
Эпернон, как осторожный человек, промолчал. Только Шомберг крикнул:
- Идем ему на помощь!
- Ладно! - отозвался король, зевая во весь рот. - По крайней мере, таким путем можно будет согреться, а то ужасно холодно.
Шомберг уже лез по лестнице. Тем временем Можирон и защитник Берты Мальвен ожесточенно бились. Уже два раза шпага незнакомца касалась груди миньона, но последний стойко продолжал сражаться, будучи учеником Генриха III, которого называли лучшим фехтовальщиком Франции.
- А! Шпагой-то ты умеешь владеть! - крикнул гасконец. - Ну да мы посмотрим! - и, изловчившись, он отвел выпад Можирона, после чего нанес ему вторично такой удар эфесом по голове, что миньон без сознания рухнул на землю.
В этот момент на стене показался Шомберг.
- Вот как? - сказал гасконец. - Значит, их было двое? Шомберг соскочил на землю. На стене появился третий враг.
- Да этими молодцами просто дождит! - воскликнул гасконец. - Ну, черт возьми, мне придется сыграть роль солнца и прекратить дождь! - и, говоря это, защитник Берты прислонился в свою очередь к стене и встал в позицию с уверенностью истинного мастера шпаги.
IV
Шомберг был очень храбр, но той слепой, животной, дурацкой храбростью, которой вообще отличаются тевтоны. Он мало понимал толка в рыцарских обычаях и бросился на противника Можирона без всяких актов вежливости, обычных для французской дуэли, и даже без необходимого парада.
- Вам незнакомы даже азы нашего благородного искусства, и я мог бы убить вас, как цыпленка! - насмешливо заметил ему гасконец и, сделав резкое движение шпагой, сразу выбил оружие из рук остолбеневшего Шомберга. Заметив это, защитник Берты Мальвен произнес: - Перейдем к другому!
В то время как Шомберг смущенно подбирал свою шпагу, гасконец обратился к вновь появившемуся противнику.
Последний тоже соскочил со стены; он был замаскирован.
- Вот как? - захохотал гасконец. - Вам угодно сохранить инкогнито? - и он поднес кончик шпаги к его лицу.
Но король - это был он - сейчас же встал в позицию, и гасконец сразу увидал, что имеет дело с мастером шпаги.
- Тем лучше! - сказал он. - Это гораздо забавнее! Шомберг, подобрав свою шпагу, кинулся на помощь королю, но тот крикнул:
- Оставайся на месте! Пусть увидит, нужен ли мне помощник, чтобы убить какого-то бедняка, клянусь собачьим хвостом! "Где я уже слышал это выражение?" - подумал гасконец. Шомберг повиновался и отошел в сторону.
- Ну-с, сударь, поторопимся! - сказал король. - Стоит собачий холод, и я хочу скорее убить вас, чтобы согреться.
Гасконец расхохотался и сделал выпад в терцию, что в данном положении было совершенно необычным парадом.
- Ваша милость еще жалуется, тогда как я поставлен еще в худшее положение! - сказал он при этом и перешел в очень изящную кварту.
- Каким это образом? - спросил король, удивленный парадом.
Гасконец, не переставая играть шпагой, ответил насмешливым тоном:
- На моей родине не боятся, когда стынут ноги или кончики пальцев.
- А чего же там боятся в таком случае? - спросил король, заметивший, что противник достоин его.
- На моей родине пьют доброе вино, от чего кончик носа краснеет.
- А, значит, там много пьют?
- Необыкновенно много - ведь вино недорого. Поэтому кончик нашего носа бывает очень чувствителен к холоду, как лоза в плохой год!
- Вы очень остроумны, - сказал король, - но это еще не объясняет мне, почему я счастливее вас.
- Да ведь нос вашей милости прикрыт маской, тогда как мой беззащитен от мороза! - и с этими словами гасконец новым неожиданным выпадом коснулся плеча короля.
Прикосновение железа вызвало крик у Генриха III. Тогда Шомберг бросился к двери и принялся с отчаянием трясти за железный брус с воплями: "К нам! К нам!". В конце концов петли не выдержали, и под железными руками Шомберга брус выехал, открывая ворота. Келюс и Эпернон вбежали в сад, наступив на бесчувственное тело Можирона.
- Так-с! - пробормотал гасконец. - А я думал, что дождь уже кончился!
Заметив, что все трое хотят прийти на помощь его противнику, защитник Берты Мальвен сделал неожиданный прыжок в сторону, так что король, сделавший очень резкий выпад, ткнулся шпагой в пространство, подался вперед и упал на одно колено. Пользуясь этим, гасконец крикнул, доставая пистолеты из-за пояса:
- Эй, вы, господа! Я с удовольствием убью вас друг за другом, но если вы вздумаете вчетвером наброситься на меня, то, клянусь всеми святыми рая, я двоих из вас отправлю ко всем чертям пистолетными пулями. А дальше мы уже посмотрим!
Эта угроза остановила миньонов.
Тем временем король встал и сказал им:
- Господа, запрещаю вам сделать хоть шаг мне на помощь! Этот господин принадлежит мне!
- Вот это значит говорить по-дворянски! - отозвался гасконец, засовывая пистолеты обратно за пояс.
Король снова двинулся к нему, высоко подняв шпагу.
- Вы ранили меня! - сказал он.
- Такова моя привычка! - хихикнул в ответ гасконец.
- Но я убью вас!
- Вот это было бы удивительно!
- Клянусь собачьим хвостом, мы посмотрим…
- Черт возьми, там видно будет.
Обменявшись этими восклицаниями, противники снова вступили в бой. Однако он оставался безрезультатным, так как оба фехтовали на диво. Самые неожиданные выпады, самые резкие удары, самые искусные финты встречали умелый парад.
- Клянусь собачьим хвостом, - воскликнул король задыхаясь, вы отлично фехтуете!
- Ваша милость очень снисходительны! - ответил гасконец.
- Не желаете ли вы отдохнуть на минутку?
- С удовольствием! - вежливо согласился гасконец и воткнул шпагу в землю.
Король последовал его примеру.
В этот момент на улице послышались торопливые шаги, и на театре сражения появилось новое лицо. Это был Крильон.
Миньоны даже вздрогнули от удовольствия при виде его. Они боялись, что королю придется плохо и они будут вынуждены отомстить за него смелому гасконцу. В этом случае знаменитая шпага Крильона могла бы очень пригодиться!
Хотя было так темно, что лицо было трудно разглядеть, но король сразу узнал герцога по его манерам.
- А, это, должно быть, Крильон! - сказал он.
- Да, это я! - отозвался Крильон. - Я вижу, что прибыл вовремя на помощь вашей милости.
Крильон еще больше других боялся нарушить инкогнито своего государя.
Король продолжал:
- Вот здесь дворянчик с берегов Гаронны, который фехтует на славу!
- Надо делать, что можешь! - отозвался гасконец. При звуке его голоса Крильон вздрогнул.
- Что с вами, герцог? - спросил король.
- Ничего… о, ничего! - и герцог сделал шаг вперед, стараясь разглядеть лицо гасконца.
- Здравствуйте, герцог! - сказал тот.