- Кажется, я видал его где-то, государь! - ответил Генрих. При этих словах Лагир вздрогнул, отступил на шаг и с видом величайшего изумления посмотрел на человека, который был одет пажом, но которого король именовал кузеном.
Это вышло у гасконца так естественно, что король Карл окончательно убедился в непричастности Генриха Наваррского к истории похищения королевы, и, несколько подумав, произнес:
- Свет пролит наконец, и вы свободны, кузен! Пибрак, верни шпагу его величеству наваррскому королю! Что же касается вас, молодой человек, - обратился он к Лагиру, - то выбирайте: или вы назовете мне своих соучастников, или вернетесь в При-Дье, где пробудете до самого дня суда.
- Я не предатель, государь, - ответил Лагир.
- Что же делать, в таком случае уведи его в При-Дье, Пибрак!
Капитан опять увел арестованного, однако в коридоре, опасливо оглянувшись по всем сторонам, сказал:
- Вы умеете плавать и нырять, надеюсь?
- Умею. А что?
- Возьмите вот эту свечку, кремень и огниво, а затем вот вам веревка с узлами. Привяжите эту веревку к кольцу около ублиетты - вы рассмотрите его с помощью свечи - и затем опускайтесь по веревке вниз. Сквозь воду вы увидите светящуюся полоску: это - оконце, через которое у нас случайно удрал Лашеней. Небольшая холодная ванна - и вы будете спасены, ну, а когда вы выплывете в Сену, то вас уж подберет какая- нибудь лодочка.
- Да я и так доплыву до берега, лишь бы выбраться! радостно воскликнул Лагир, с благодарностью принимая от Пибрака перечисленные им предметы.
Пибрак запер узника и отправился обратно в прихожую короля. Проходя по коридору, он услыхал на дворе большой шум и, высунувшись в окно, убедился, что это приехала из Медона королева-мать.
- Гм… - пробурчал Пибрак, - я, кажется, вовремя выручил Лагира; ведь королеве-матери захочется хоть на ком-либо сорвать гнев, а так как наваррскому королю, слава богу, удалось вывернуться вполне благополучно, то все пало бы на голову несчастного гасконца.
Действительно, Екатерина Медичи вернулась во дворец в мрачном расположении духа. Во-первых, она была недовольна оборотом, который приняло дело вследствие наглой и смелой лжи Лагира еще в медонском домике; во-вторых, она ожидала, что при входе во дворец встретит ее сын, король Карл; между тем он не только не сделал этого, но еще через дежурного офицера приказал просить мать к себе.
Войдя в королевский кабинет, Екатерина Медичи была поражена бледностью сына.
- Что с вами, государь, здоровы ли вы? - заботливо спросила она.
- Вы чересчур много заботитесь о моем здоровье, - загремел в ответ король, - поговорим лучше о вас. В каком замке предпочитаете вы, ваше величество, провести остаток своих дней?
- К чему этот вопрос, сын мой? - изумленно спросила Екатерина.
- К тому, что я ссылаю вас! - крикнул Карл, швыряя матери письмо герцога Франсуа. - А, так я, по-вашему, болен, и вы заботитесь о моем наследнике? Вот как, вот как?.. - Он захохотал хриплым, злым смехом. Вдруг его лицо сильно покраснело вплоть до белков глаз, и, схватившись за виски, он простонал: - Боже мой, уж не напророчили ли вы? Мне дурно… Все кружится перед глазами… Как болит голова!..
Королева испуганно смотрела на сына. А тот вдруг с протяжным воем схватился за голову и тяжело рухнул на пол.
- Помогите! Помогите! Помогите! - отчаянно закричала Екатерина.
Вбежали пажи и подняли короля с пола. Вдруг он с силой оттолкнул их и, обнажив шпагу, бросился на мать с криком:
- А, ведьма! Ты хотела убить меня? Ну погоди, негодная! Погоди, убийца!
Королева в ужасе бросилась бежать, но Карл настиг ее. Еще минута - и совершилось бы страшное матереубийство; однако в комнату вбежал лейб-медик короля Мирон; он охватил Карла сзади и обезоружил его.
Король спокойно осмотрелся по сторонам и затем с довольной улыбкой уселся на пол, бессмысленно напевая неприличную солдатскую песенку.
- Король помешался! - сказал Мирон.
Екатерина выпрямилась с дикой энергией и радостно сказала:
- В таком случае отныне править страной буду уже я, королева-мать!
XXII
Скинув с себя костюм пажа, надетый лишь для испытания Лагира, Генрих Наваррский вернулся к себе в комнату и уселся читать.
Не прошло и часа, как в дверь постучали и вошел Пибрак, вид которого свидетельствовал о крайней тревоге и растерянности.
- Ваше величество, - сказал он, - вам нужно бежать, не теряя ни минуты!
- Да что с вами, Пибрак? - изумленно спросил Генрих. - Ведь только что король…
- Во Франции нет больше короля, государь: государством правит на правах регентши королева Екатерина!
- Пибрак, да вы бредите?
- Увы, нет, государь! Подобно Карлу VI, королем Карлом IX овладело буйное умопомешательство, и королева-мать объявила себя регентшей.
- Чертвозьми! - сказал Генрих. - Если это так, то действительно луврский воздух становится для наваррского короля опасным.
- Надо бежать, не теряя ни минуты, государь!
- Вы со мной?
- Конечно, государь! - воскликнул Пибрак. - Ведь мне тоже придется не сладко!
- Но как мы выйдем из Лувра?
- Пойдемте, государь, только поскорее! Наверное, у маленькой потерны еще не сменили стражи, и там стоят мои швейцарцы. Но главное, нельзя терять ни одной минуты.
Наваррский король накинул плащ и вышел вслед за Пибраком в коридор. Но здесь их стерегла неожиданная неприятность - навстречу им попался офицер, который сказал Пибраку:
- Капитан, королева-правительница приказала мне потребовать у вас вашу шпагу и доставить вас в Венсенскую крепость. Пибрак нагнулся к королю и шепнул:
- Спасайтесь скорее, государь, а то и вас тоже арестуют! Генрих решил последовать доброму совету, но едва только он сделал шаг в сторону, как тот же офицер, отобравший шпагу у Пибрака, заявил:
- Ни с места, ваше величество!
- Как? - крикнул Генрих Наваррский. - Ты осмеливаешься, негодяй…
- Ваше величество, - спокойно ответил офицер, - ее величество королева-правительница приказала мне потребовать шпагу у вашего величества.
- Меня тоже отправят в Венсенскую крепость?
- Нет, государь, ее величество приказала содержать вас под домашним арестом.
- Ну что же, - смеясь сказал Генрих, - я нахожу, что это очень внимательно с ее стороны! - и, не переставая смеяться, он вручил офицеру свою шпагу.
- Прощайте, государь! - печально сказал Пибрак.
- Скажите "до свиданья", милый Пибрак!
- Ну так до свиданья, государь!
Пибрака увели, а Генрих Наваррский по приглашению офицера вернулся в свои комнаты. Как мог он убедиться вскоре, его апартаменты были оцеплены часовыми и были приняты все меры к тому, чтобы он не мог убежать.
Генрих уселся читать, но его мысли были в разброде, и он никак не мог сосредоточиться. Тогда он принялся расхаживать по комнате, но вскоре и это занятие утомило его. Наконец он распахнул окно, выходившее во двор, и прилег на подоконник.
На дворе никого не было, кроме пажа Готье, забавлявшегося с ручным соколом.
- Эй, Готье! - осторожно крикнул Генрих. Паж подошел поближе и почтительно поклонился наваррскому королю.
- Мне до смерти скучно, - продолжал Генрих. - Не можешь ли ты подняться ко мне наверх?
- Это будет, пожалуй, трудно, ваше величество, но… попытаюсь!
Паж Готье был ближайшим другом Рауля, Рауль любил Нанси, а Нанси была предана наваррскому королю, следовательно, и Готье тоже втайне держал сторону наваррского короля.
Кроме того, вообще вся низшая дворцовая прислуга обожала Генриха за веселость, ловкость и простоту обращения. Поэтому Готье не остановился перед неприятностями, ожидавшими его в случае обнаружения его проделки, и смело сказал часовому у двери комнаты Генриха:
- Пропустите! У меня поручение от королевы-матери к его величеству наваррскому королю.
Готье был любимым пажом короля Карла IX и пользовался большим почетом, когда король находился в добром здравии. Правда, в данный момент король был не в себе, но ведь он мог и выздороветь; поэтому, руководствуясь такими соображениями, часовой без соблюдения всяких формальностей пропустил пажа к Генриху Наваррскому.
Генрих чрезвычайно обрадовался посетителю и сейчас же увлек его к дальнему окну, чтобы там без помехи расспросить обо всем. На вопрос, как обстоят дела, Готье ответил:
- Вашему величеству, вероятно, известно, что король помешался? Ну, так королева объявила себя регентшей, и теперь в Лувре водворился герцог Гиз. Всех швейцарцев отправили в Сен-Жермен, и дозорную службу в Лувре держат ландскнехты. Вот уже целый час, как в Лувре только и слышишь немецкую речь.
- Ну а что говорят обо мне?
- Говорят, что ваше величество предстанет на суд парламента, который непременно приговорит вас к смертной казни. Говорят также, что королева Екатерина очень опечалена смертью одного из важных свидетелей против вашего величества, а именно, Рене Флорентийца.
- Как, Рене умер? - воскликнул Генрих.
- Пока еще он не умер, но врачи говорят, что ему не выжить от полученной раны.
- Да когда же он ранен?
- Сегодня днем.
- Кем?
- Какой-то неизвестной женщиной.
- Где же все это случилось?
- В одном из домиков ближайшей пригородной деревушки Шайльо.
"Это - Сарра!" - подумал Генрих и спросил:
- Что же сталось с этой женщиной?
- Она исчезла неизвестно куда; королева-мать сейчас же послала солдат с приказанием привести убийцу, но ее нигде не могли найти… Однако, ваше величество, мне надо идти, а то еще королева пронюхает, что навещаю вас.
- Но все-таки ты придешь еще разочек? - спросил Генрих.