Содержание:
От автора 1
1. Дьявольский вулкан Ламингтон 2
2. Туризм - великий бизнес. Ванигела 5
3. Приятное начало. Гора Виктори 7
4. Мешки с кофе. Ангау 10
5. Господин, хотите каменный топор? Маунт-Хаген 11
6. Амбо конана, или удивительное сватовство. Тамбул 13
7. Смешение языков. Философ Джако. Лакопе 15
8. Можно мечтать и о вынужденной посадке. Вабаг 17
9. Наблюдать за вулканами совсем нелегко. Рабаул 19
10. "Медный остров" Бугенвиль 21
11. Следы войны на каждом шагу. Гуадалканал 23
12. Раскаленная земля. Саво 24
13. Первым классом на грузовом судне "Тулаги" 27
14. Лава и останки людей. Добу 28
15. Струсить может каждый. Нума-нума 32
16. Мама, посмотри, крокодил! Амфлет 34
Эпилог. Издержки цивилизации 36
М. А. Членов - Послесловие 37
Фото 39
Примечания 39
Петр Якеш
К вулканам Тихого океана
От автора
Острова, лежащие в Тихом океане к северу и северо-востоку от Австралийского континента, на границе морей Бисмарка , Соломонова и Кораллового, имеют в литературе немало интригующих и притягательных для туристов определений: "земля последних каннибалов", "острова людоедов", "малярийные острова", "острова каменного века" и т. п. Эти весьма нелестные названия, может быть, годятся в разговоре с приятелем, но, когда в девственном тропическом лесу пьешь пиво с местным проводником, они вряд ли придут в голову. Для здешнего учтивого таможенника в белоснежной форме, для старосты деревушки, говорящего по-английски, к которому вы заходите переночевать или купить батат на ужин, слово "людоед" звучало бы как оскорбление. И даже таким, казалось бы, вызывающим зависть туристов названием, как "острова свободной любви", которое благодаря классическому труду известного этнографа Малиновского получила группа островов Тробриан, вы можете здорово обидеть: здесь без печати в паспорте "свободно" прожить нельзя и дня. Поэтому ничего другого не остается, как называть Новую Гвинею Новой Гвинеей, а и сегодня используемое английское название Британские Соломоновы острова - Соломоновыми островами .
Действительность сурова к писателю, мечтающему о фантастических приключениях. "Людоеды" вымирают. Не потому, что съели друг друга и теперь голодают, положив, как говорится, зубы на полку, и не от жестоких болезней (на Соломоновых островах, например, девяносто процентов заболеваний малярией взято под контроль врачей). "Людоеды" вымирают, сталкиваясь с цивилизацией. Иногда в печати все еще появляются сообщения, что офицер имярек на границе Новой Гвинеи и Западного Ириана обнаружил группу аборигенов - человек сто, - которые умеют читать, хотя прежде даже не видели белого человека. В сообщениях такого рода тактично умалчивается о том, что эти люди знали о существовании белых или пользовались орудиями труда, изготовленными технически более развитыми жителями Земли. Случайный путешественник или автор фантастических приключений сегодня с "людоедом" не встретится. "Людоеды" вымирают, и пусть это будет записано в их пользу: они привыкли голодать, потому что и в этой части света, нередко именуемой раем, не хватает продуктов питания.
Перемены, которые происходят в Меланезии на протяжении жизни одного-двух поколений, в истории человечества не имеют себе равных. Это прыжок из каменного века в век двадцатый, во вторую его половину, прыжок, заставляющий индивида, семью, племя, все общество мириться с тем, что одни летают на самолетах по всему миру, трансплантируют сердце, тогда как другие собирают в лесу плоды и листья, чтобы прокормить и одеть себя и своих детей. Каннибальства давно уже нет, и оно никогда не было подлинной проблемой Меланезии. Нынешние проблемы? Демографический взрыв, неграмотность, детские болезни, независимость страны, в которой живет не менее семисот разных племен, разрозненных иностранными миссионерами на десятки религиозных общин. Создать из этих часто враждующих друг с другом племен народ, земледельцев, которые смогли бы сами себя прокормить, воспитать фермеров, способных давать товарную продукцию, - это огромная проблема, над которой бьются как все образованное население страны, так и эксперты Организации Объединенных Наций. Другими словами, как землетрясения сотрясают острова, так и цивилизация сотрясает меланезийцев, до сих пор кое-где живущих племенным строем. От шока, который перенесла и в котором еще находится эта часть света, вот уже целое столетие не может прийти в себя "европейское общество", всегда так восхищавшееся собой. Меланезийцы относятся к этому спокойнее. Их особое чувство юмора, добросердечность, терпение и незлопамятность к обидам, которые им наносит современный мир через своих посредников - торговцев, плантаторов, миссионеров, могли бы быть примером для западных потребителей успокоительных таблеток.
Приезжают в эти места с самыми разными целями: работать или путешествовать, торговать или мошенничать. Геолог, который чаще всего попадает в малоисследованные районы, видит широкий спектр трудностей, как технического, так и социального характера. Начинается все, конечно, со встреч. Это и служащие административного аппарата, и полицейские, и миссионеры, и люди всевозможных профессий - антропологи, ловцы крокодилов, землевладельцы, собиратели даров леса, плантаторы, местные водители, торговцы и, наконец, проводники.
Когда по роду своей работы геолога я попал на Новую Гвинею, где собирал образцы вулканических пород, изучал их строение, наблюдал изменения, происходящие в недействующих вулканах, я мечтал об Антарктиде. Зеленый полумрак тропического леса, раскаленное солнце, коралловые рифы не приводили меня в восторг. Зато я совершенно изменил свое первоначальное представление о людях Новой Гвинеи благодаря дружбе с антропологами доктором Эриком Ваделлем и доктором Лейелом Стэдманом, которые много лет жили с семьями в горах западной части Новой Гвинеи. Эти годы они считали самой прекрасной порой своей жизни. Не один вечер я просидел с ними за бараньими отбивными, австралийским пивом и слабым кофе. Но наиболее важным было то, что они познакомили меня с Новой Гвинеей и ее людьми, с их привычками, настроениями и переменами, которые претерпевает их общество. Лейел мог часами рассказывать, как он ходил в гости в хижины к друзьям-островитянам, без устали описывал их быт и правы, дополняя свой рассказ великолепной мимикой и жестами.