- А чем вы зарабатываете на жизнь?
Признаюсь, ко мне никогда еще не обращались с подобным вопросом, да и сам я никогда над этим не задумывался. Я опешил и довольно глупо пробормотал:
- Я… я - джентльмен.
По губам капитана скользнула усмешка.
- У меня есть занятие, я работаю, - торопливо воскликнул я, словно стоял перед судьей и нуждался в оправдании, отчетливо сознавая в то же время, как нелепо с моей стороны пускаться в какие бы то ни было объяснения по этому поводу.
- Это дает вам средства к жизни? Вопрос прозвучал так властно, что я был озадачен, - сбит с панталыку, как сказал бы Чарли Фэраи; молчал, словно школьник перед строгим учителем.
- Кто вас кормит? - последовал новый вопрос.
- У меня есть постоянный доход, - с достоинством ответил я и в ту же секунду готов был откусить себе язык. - Но все это, простите, не имеет отношения к тому, о чем я хотел поговорить с вами.
Однако капитан не обратил никакого внимания на мой протест.
- Кто заработал эти средства? А?… Ну, я так и думал: ваш отец. Вы не стоите на своих ногах - кормитесь за счет мертвецов. Вы не могли бы прожить самостоятельно и суток, не сумели бы три раза в день набить себе брюхо. Покажите руку!
Страшная сила, скрытая в этом человеке, внезапно пришла в действие, и, прежде чем я успел опомниться, он шагнул ко мне, схватил мою правую руку и поднес к глазам. Я попытался освободиться, но его пальцы без всякого видимого усилия крепче охватили мою руку, и мне показалось, что у меня сейчас затрещат кости. Трудно при таких обстоятельствах сохранять достоинство. Я не мог извиваться или брыкаться, как мальчишка, однако не мог и вступить в единоборство с этим чудовищем, угрожавшим одним движением сломать мне руку. Приходилось стоять смирно и переносить это унижение.
Тем временем у покойника, как я успел заметить, уже обшарили карманы, и все, что там сыскалось, сложили на трубе, а труп, на лице которого застыла сардоническая усмешка, обернули в парусину, и Иогансен принялся штопать ее толстой белой ниткой, втыкая иглу ладонью с помощью особого приспособления, называемого гарданом и сделанного из куска кожи.
Волк Ларсен с презрительной гримасой отпустил руку.
- Изнеженная рука - за счет тех же мертвецов. Такие руки ни на что, кроме мытья посуды и стряпни, не годны.
- Мне хотелось бы сойти на берег, - решительно сказал я, овладев наконец собой. - Я уплачу вам, сколько вы потребуете за хлопоты и задержку в пути.
Он с любопытством поглядел на меня. Глаза его смотрели с насмешкой.
- У меня другое предложение - для вашего же блага. Мой помощник умер, и мне придется сделать кое-какие перемещения. Один из матросов займет место помощника, юнга отправится на бак - на место матроса, а вы замените юнгу. Подпишете условие на этот рейс - двадцать долларов в месяц и харчи. Ну, что скажете? Заметьте - это для вашего же блага! Я сделаю вас человеком. Вы со временем научитесь стоять на своих ногах и, быть может, даже ковылять немного.
Я не придал значения этим словам. Замеченные мною на юго-западе паруса росли; они вырисовывались все отчетливее и, видимо, принадлежали такой же шхуне, как и "Призрак", хотя корпус судна, насколько я мог его разглядеть, был меньше. Шхуна, покачиваясь, скользила нам навстречу, и это было очень красивое зрелище. Я видел, что она должна пройти совсем близко. Ветер быстро крепчал. Солнце, послав нам несколько тусклых лучей, скрылось. Море приняло мрачный свинцовосерый оттенок, забурлило, и к небу полетели клочья белой пены. Наша шхуна прибавила ходу и дала большой крен. Пронесся порыв ветра, поручни исчезли под водой, и волна хлынула на палубу, заставив охотников, сидевших на закраине люка, поспешно поджать ноги.
- Это судно скоро пройдет мимо нас, - сказал я, помолчав. - Оно идет в обратном направлении, быть может, в Сан-Франциско.
- Весьма возможно, - отозвался Ларсен и, отвернувшись от меня, крикнул: - Кок! Эй, кок!
Томас Магридж вынырнул из камбуза.
- Где этот юнга? Скажи ему, что я его зову.
- Есть, сэр.
Томас Магридж бросился на корму и исчез в другом люке около штурвала. Через секунду он снова показался на палубе, а за ним шагал коренастый парень лет восемнадцати-девятнадцати, с лицом хмурым и злобным.
- Вот он, сэр, - сказал кок.
Но Ларсен, не обращая на него больше внимания, повернулся к юнге.
- Как тебя зовут?
- Джордж Лич, сэр, - последовал угрюмый ответ; видно было, что юнга догадывается, зачем его позвали.
- Фамилия не ирландская, - буркнул капитан. - О'Тул или Мак-Карти куда больше подошло бы к твоей роже. Верно, какой-нибудь ирландец прятался у твоей мамаши за поленницей.
Я видел, как у парня от этого оскорбления сжались кулаки и побагровела шея.
- Ну, ладно, - продолжал Волк Ларсен. - У тебя могут быть веские причины забыть свою фамилию, - мне на это наплевать, пока ты делаешь свое дело. Ты, конечно, с Телеграфной горы. Это у тебя на лбу написано. Я вашего брата знаю. Вы там все упрямы, как ослы, и злы, как черти. Но можешь быть спокоен, мы тебя здесь живо обломаем. Понял? Кстати, через кого ты нанимался?
- Агентство Мак-Криди и Свенсон.
- Сэр! - загремел капитан.
- Мак-Криди и Свенсон, сэр, - поправился юнга, и глаза его злобно сверкнули.
- Кто получил аванс?
- Они, сэр.
- Я так и думал. И ты, небось, был до черта рад. Спешил, знал, что за тобой кое-кто охотится.
В мгновение ока юнга преобразился в дикаря. Он пригнулся, словно для прыжка, ярость исказила его лицо.
- Вот что… - выкрикнул было он.
- Что? - почти вкрадчиво спросил Ларсен, словно его одолевало любопытство.
Но юнга уже взял себя в руки.
- Ничего, сэр. Я беру свои слова назад.
- И тем доказываешь, что я прав, - удовлетворенно улыбнулся капитан. - Сколько тебе лет?
- Только что исполнилось шестнадцать, сэр.
- Врешь! Тебе больше восемнадцати. И ты еще велик для своих лет, и мускулы у тебя, как у жеребца. Собери свои пожитки и переходи в кубрик на бак. Будешь матросом, гребцом. Это повышение, понял?
Не ожидая ответа, капитан повернулся к матросу, который зашивал труп в парусину и только что закончил свое мрачное занятие.
- Иогансен, ты что-нибудь смыслишь в навигации?
- Нет, сэр.
- Ну, не беда! Все равно будешь теперь помощником. Перенеси свои вещи в каюту, на его койку.
- Есть, сэр! - весело ответил Иогансен и тут же направился на бак.
Но бывший юнга все еще не трогался с места.
- А ты чего ждешь? - спросил капитан.
- Я не нанимался матросом, сэр, - был ответ. - Я нанимался юнгой. Я не хочу служить матросом.
- Собирай вещи и ступай на бак!
На этот раз приказ звучал властно и грозно. Но парень угрюмо насупился и не двинулся с места.
Тут Волк Ларсен снова показал свою чудовищную силу. Все произошло неожиданно, с быстротой молнии. Одним прыжком - футов в шесть, не меньше - он кинулся на юнгу и ударил его кулаком в живот. В тот же миг я почувствовал острую боль под ложечкой, словно он ударил меня. Я упоминаю об этом, чтобы показать, как чувствительны были в то время мои нервы и как подобные грубые сцены были мне непривычны. Юнга - а он, кстати сказать, весил никак не менее ста шестидесяти пяти фунтов, - согнулся пополам. Его тело безжизненно повисло на кулаке Ларсена, словно мокрая тряпка на палке. Затем я увидел, как он взлетел на воздух, описал дугу и рухнул на палубу рядом с трупом, ударившись о доски головой и плечами. Так он и остался лежать, корчась от боли.
- Ну как? - повернулся вдруг Ларсен ко мне. - Вы обдумали?
Я поглядел на приближавшуюся шхуну, которая уже почти поравнялась с нами; ее отделяло от нас не более двухсот ярдов. Это было стройное, изящное суденышко. Я различил крупный черный номер на одном из парусов и, припомнив виденные мною раньше изображения судов, сообразил, что это лоцманский бот.
- Что это за судно? - спросил я.
- Лоцманский бот "Леди Майн", - ответил Ларсен. - Доставил своих лоцманов и возвращается в Сан-Франциско. При таком ветре будет там через пять-шесть часов.
- Будьте добры дать им сигнал, чтобы они переправили меня на берег.
- Очень сожалею, но я уронил свою сигнальную книгу за борт, - ответил капитан, и в группе охотников послышался смех.
Секунду я колебался, глядя ему прямо в глаза.
Я видел, как жестоко разделался он с юнгой, и знал, что меня, быть может, ожидает то же самое, если не что-нибудь еще хуже. Повторяю, я колебался, а потом сделал то, что до сих пор считаю самым смелым поступком в моей жизни. Я бросился к борту и, размахивая руками, крикнул:
- "Леди Майн", эй! Свезите меня на берег. Тысячу долларов за доставку на берег!
Я впился взглядом в двоих людей, стоявших у штурвала. Один из них правил, другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы и каждую секунду ждал, что зверь-человек, стоявший за моей спиной, одним ударом уложит меня на месте. Наконец - мне показалось, что прошли века, - я не выдержал и оглянулся. Ларсен не тронулся с места. Он стоял в той же позе, - слегка покачиваясь на расставленных ногах, и раскуривал новую сигару.
- В чем дело? Случилось что-нибудь? - раздалось с "Леди Майн".
- Да! Да! - благим матом заорал я. - Спасите, спасите! Тысячу долларов за доставку на берег!
- Ребята хватили лишнего в Фриско! - раздался голос Ларсена. - Этот вот, - он указал на меня, - допился уже до зеленого змия!
На "Леди Майн" расхохотались в рупор, и судно пошло мимо.