На грубо сделанных столах были разложены золотые украшения. Еврей торговал ими в этой лавчонке вот уже почти два года.
Дон Диего сел. Он посмотрел на гостя, пригладил бороду, смахнул слезы с глаз и сказал:
- Хантер, вы издеваетесь. Говорите прямо, что у вас на уме.
- Мне интересно, работаете ли вы еще с порохом.
- Порох? - Еврей уставился в угол, нахмурившись, как будто не знал значения этого слова. - Нет, - сказал он чуть позже. - С порохом я не работаю. После этого. - Он указал на черное пятно в глазу. - И этого. - Дон Диего поднял беспалую левую руку. - Больше я с ним не вожусь.
- Можете ли вы передумать?
- Никогда.
- Очень долгий срок.
- Никогда - это ровно то, что я имею в виду, Хантер.
- Даже ради нападения на Касалью?
Еврей заворчал и тяжело проговорил:
- Касалья в Матансеросе, на него не нападешь.
- Я собираюсь это сделать, - негромко произнес Чарльз.
- Вот и капитан Эдмундс тоже собирался, год назад.
При этом воспоминании дон Диего скривился. Он был одним из тех, кто вложил средства в эту экспедицию. Его вклад, пятьдесят фунтов, пропал безвозвратно.
- Матансерос неприступен, Хантер. Не позволяйте вашему тщеславию брать верх над здравым смыслом. - Он стер слезы со щеки. - Кроме того, там ничего нет.
- В крепости - ничего, - согласился Хантер. - А в гавани?
- В гавани? - Черный Глаз снова уставился в пространство. - Что же там? Должно быть, нао с сокровищами, потерявшееся во время той августовской бури, да?
- Да, одно из них.
- Откуда вы это знаете?
- Знаю.
- Одно нао? - Еврей заморгал еще чаще и почесал нос указательным пальцем искалеченной руки - верный признак того, что дон Диего задумался. - Оно, возможно, нагружено табаком и корицей, - с унылым видом произнес он.
- Или же золотом и жемчугом, - возразил Хантер. - Иначе судно отправилось бы прямо в Испанию, даже под угрозой захвата. Если его капитан зашел в Матансерос, то только потому, что сокровище слишком велико. Он не посмел рисковать им.
- Возможно.
Хантер внимательно смотрел на Еврея. Тот был великим актером.
- Предположим, вы правы, - произнес он в конце концов. - Но меня это не интересует. Нао в гавани Матансероса находится в такой же безопасности, как на стоянке в порту Кадиса. Его защищает крепость, которую невозможно взять.
- Верно, - согласился Хантер. - Но артиллерийские батареи, защищающие гавань, можно уничтожить, если вы находитесь в добром здравии и готовы снова поработать с порохом.
- Вы мне льстите.
- Совершенно уверен, что нет.
- А какое отношение к этому всему имеет мое здоровье?
- Мой план имеет свои сложности, - признал Хантер.
Дон Диего нахмурился.
- Вы говорите, что мне нужно отправиться с вами?
- Это самая суть моего плана, дон Диего.
Еврей внезапно поднялся.
- Чтобы напасть на Касалью, - произнес он и принялся возбужденно расхаживать по комнате. - Я мечтал о его смерти, Хантер. Она мне снится каждую ночь, вот уже десять лет. - Дон Диего остановился и взглянул на Хантера. - У вас тоже есть свои причины.
Тот кивнул.
- Есть.
- Но это можно осуществить? На самом деле?
- На самом деле, дон Диего.
- Тогда я хочу услышать ваш план, - заявил взволнованно Еврей. - Мне надо знать, какой порох вам нужен.
- Мне нужно изобретение, - сказал Хантер. - Я хочу, чтобы вы создали то, чего прежде не существовало.
Еврей вытер глаза.
- Рассказывайте, - велел он. - Прямо сейчас.
Мистер Эндерс, цирюльник, хирург и настоящий мастер морского дела, нежно приложил пиявку к шее пациента. Несчастный сидел, откинувшись на спинку кресла, лицо его было накрыто полотенцем. Когда смахивающее на слизня создание прикоснулось к телу этого человека, тот застонал. Пиявка тут же начала распухать от крови. Мистер Эндерс негромко напевал себе под нос.
- Вот так, - произнес он. - Через несколько мгновений вы почувствуете себя гораздо лучше. Помяните мое слово, вам станет легче дышать. Вы сможете продемонстрировать дамам еще пару занятных штучек. - Цирюльник похлопал пациента по щеке, накрытой полотенцем. - Я выйду на секундочку, глотну воздуха и сразу же вернусь.
С этими словами мистер Эндерс покинул свою лавку, ибо он увидел на улице Хантера, махавшего ему рукой. Этот человек был невысок, но двигался быстро и изящно. Казалось, будто он не идет, а танцует. Он успешно вел свое скромное дело в Порт-Ройяле, поскольку значительная часть пациентов переживала его процедуры, чего нельзя было сказать о других хирургах. Но величайшим его искусством и истинной любовью являлось другое - вести корабль под парусом. Эндерс, подлинный художник морского дела, был редким созданием, прирожденным рулевым, который словно бы сливался с кораблем.
- Нуждаетесь в бритье, капитан? - спросил он у Хантера.
- Нет, в команде.
- Тогда вы нашли своего хирурга, - сказал Эндерс. - А какова цель путешествия?
- Заготовка кампешевого дерева, - сказал Чарльз и ухмыльнулся.
- Мне всегда нравилось этим заниматься, - сказал Эндерс. - Чье же это будет кампешевое дерево?
- Касальи.
Эндерс мгновенно оставил шутливый тон.
- Касальи? Вы собираетесь на Матансерос?
- Тише! - одернул его Хантер и оглянулся.
- Капитан, самоубийство - преступление против Господа.
- Вы знаете, что нужны мне, - сказал тот.
- Но жизнь прекрасна, капитан.
- Золото - тоже, - возразил Хантер.
Эндерс умолк и задумался. Он, как и Еврей, да и вообще всякий житель Порт-Ройяла, знал, что в крепости Матансерос никакого золота нет.
- Быть может, вы объяснитесь?
- Лучше не надо.
- Когда вы отплываете?
- Через два дня.
- Мы получим объяснение в Бычьем заливе?
- Даю слово.
Эндерс молча протянул руку, и Хантер ее пожал. Тут пациент в лавочке заерзал и заворчал.
- Боже мой! Ах, бедолага! - вскричал Эндерс и кинулся обратно, к себе.
Пиявка раздулась от крови, красные капли падали на деревянный пол. Эндерс снял ее, и пациент завопил.
- Ну-ну, ваше превосходительство, успокойтесь.
- Вы - проклятый пират и мошенник! - заявил сэр Джеймс Элмонт, срывая с лица полотенце и размазывая им кровь по шее.
Француза Лазю Хантер отыскал в публичном доме на Лайм-роуд, в окружении хихикающих женщин. Его имя произошло от искаженного французского слова "лезье", "глаза", ибо они у этого солдата были большими, блестящими, просто легендарными. Никто не видел в темноте так хорошо, как Лазю. Хантер много раз проводил свои корабли через рифы и мелководье благодаря указаниям, которые давал Лазю с баковой надстройки. А еще этот человек, изящный словно кошка, был невероятно метким стрелком.
- Хантер! - донесся голос Лазю, обнимавшего пышную девицу. - Присоединяйся!
Шлюхи хихикали и играли с его волосами.
- Лазю, на пару слов.
- Какой ты нудный, - вздохнул Лазю и перецеловал всех девиц. - Я вернусь, лапочки, - сообщил он и отошел с Хантером в дальний угол.
Одна бабенка принесла им бутылку рома и два стакана. Хантер взглянул на спутанные, достающие до плеч волосы Лазю и его безбородое лицо.
- Ты пьян?
- Не очень, капитан, - отозвался тот и пронзительно рассмеялся. - Говорите, что вам надо.
- Через два дня я отправляюсь в плавание.
- Да?
Похоже было, что хмель с Лазю сразу же слетел. Большие, внимательные глаза пристально взглянули на Хантера.
- И каков же конечный пункт этого плавания?
- Матансерос.
Лазю рассмеялся низким, рокочущим смехом. Капитану казалось даже странным, как мог подобный звук исходить из такого худощавого тела.
- Матансерос означает "бойня". Насколько мне доводилось слышать, название отлично соответствует месту.
- Тем не менее, - сказал Хантер.
- Должно быть, у вас имеются серьезные причины.
- Да.
Лазю кивнул, не рассчитывая услышать больше. Умный капитан не рассказывает о рейде сверх необходимого, пока команда не укомплектована полностью.
- Причины достаточно веские, чтобы перевесить опасность?
- Именно так.
Лазю внимательно вгляделся в лицо Хантера.
- Вам нужна в этом путешествии женщина?
- За этим я и пришел.
Лазю снова рассмеялась и рассеянно почесала маленькую грудь. Она одевалась, дралась и вела себя как мужчина, но была женщиной. Ее историю знали немногие. Хантер входил в их число.
Лазю была дочкой жены британского моряка. Муж находился в море, когда женщина обнаружила, что беременна, и впоследствии родила сына. Однако же отец не вернулся из плавания. С тех пор о нем вообще ничего не слыхали. Она через несколько месяцев снова обрюхатела, страшась скандала, уехала в другую деревню и там произвела на свет дочь, Лазю.