Андреа был бледен и взволнован, и его бледность увеличивалась по мере того, как его банковые билеты переходили на сторону барона.
Сполетти играл совершенно хладнокровно, как вообще все люди, которые верят в свое счастье. Около него лежал портфель, туго набитый банковыми билетами, и он отвечал на все суммы, какие только ни назначал Андреа.
Наконец дело дошло до последнего билета в тысячу франков, и он был проигран.
Тогда Андреа дошел до того, что предложил Сполетти играть в долг.
- У меня, - сказал он, - нет здесь больше денег, но мой отец имеет триста тысяч ливров годового дохода.
Я ставлю на слово сто тысяч экю.
Барон подумал и согласился.
- Хорошо, - ответил он, - я принимаю ваши сто тысяч экю, - на пять пуан.
Андреа был бледен и заметно взволнован; он лихорадочно стасовал карты и принял предложенное условие.
Ужасно было видеть эту партию и этих игроков, из которых для одного проигрыш составлял полное разорение, а для другого только потерю того, что им было выиграно.
Барон был спокоен и играл с полной уверенностью в своем счастье.
В две сдачи Андреа записал четыре очка и сразу оживился, но радость его была непродолжительна, в следующую сдачу он проиграл, затем еще раз, и барон, в свою очередь, записал четыре очка.
Партнеры переглянулись.
- Я откладываю партию, - сказал Андреа. Барон колебался.
- Нет, - наконец ответил он, - к чему? И он сдал и открыл карту.
- Король, я выиграл, - добавил Сполетти, - вы мне должны сто тысяч экю.
- Я их удваиваю, - пробормотал Андреа задыхающимся голосом.
Но барон холодно встал.
- Мой дорогой, - сказал он, - у меня принцип - не
играть более одной игры на слово. Уже - светло, и я
смертельно хочу спать. Прощайте.
Несколько мгновений Андреа оставался неподвижен и жадным взором следил за тем, как барон укладывал в портфель золото и банковые билеты.
Барон пожелал мне спокойной ночи и вышел из беседки.
Андреа встал тоже и пошел его провожать.
У нас в доме уже спали.
Я была тоже расстроена проигрышем виконта и задумчиво стояла у порога беседки.
Прошло несколько минут. Вдруг я услышала крик…-один только крик… а затем я увидела перед собой бледное лицо Андреа. Глаза его горели каким-то особенным блеском, вся одежда его была в беспорядке; в одной руке он держал маленький окровавленный кинжал, а в другой - портфель барона Сполетти. Вся рубашка его была в брызгах крови…
Теперь, в свою очередь, я вскрикнула и бросилась бежать - он не удерживал меня.
Я побежала через сад, наткнулась дорогой на что-то мягкое - это был труп Сполетти, и, уже не помня себя, выбежала из дома и побежала через город до той самой церкви, где ты нашел меня…
- А! Мой ангел, - прошептал Арман, - теперь я понимаю, почему ты постоянно опасаешься этого человека.
- Вы не знаете еще всего, - ответила тихо Марта. - Этот человек отыскал нас во Флоренции и прислал мне следующую записку;, "Возвратись немедленно ко мне, иначе твой новый любовник умрет". Вы понимаете теперь, отчего я настаивала уехать из Флоренции. Этот человек был бы вашим убийцей… К чему нам оставаться в Риме, когда он открыл уже нас.
И Марта бросилась в объятия молодого человека и страстно прижала его к своему сердцу.
- Бежим, - говорила она с особенной нежностью, - бежим, мой милый друг, бежим от убийцы.
- Нет, - ответил с особенной живостью Арман, - мы не уедем отсюда, мое дитя, но если бы этот человек осмелился только прийти сюда, то я бы его убил.
Марта дрожала так, как дрожат осенью листья на деревьях во время сильного ветра. Арман посмотрел на часы.
- Я дойду только до своей мастерской, - сказал он, - и вернусь через час. Мне нужно захватить пистолеты. Моя милая Марта, я проведу ночь у порога этой комнаты, и горе изменнику Андреа, ежели он только осмелится показаться сюда.
И, сказав это, скульптор вышел. В дверях он встретился со старой служанкой Форнариной.
- Я видел твою хозяйку, - сказал он, - она ожидает тебя. Запри дверь на два поворота ключа и ни за что не отпирай никому. У меня есть свой ключ…
- Слушаю, синьор, - ответила почтительно старая служанка и низко поклонилась.
Но едва только Арман отошел от дома, как она слегка свистнула, и вместо того, чтобы запереть дверь, оставила ее полуоткрытой.
На улице было темно и пусто. Когда Форнарина свистнула, то на противоположной стороне улицы показалась какая-то тень, которая медленно отделилась от перил набережной и направилась к домику, где жила Марта; через несколько минут после этого дверь домика полуотворилась, и чей-то голос тихо шепнул:
- Форнарина?
- Я, господин. Это вы, ваше сиятельство?
- Да.
- Хозяин ушел, но он должен скоро вернуться.
- Хорошо, мы будем иметь достаточно времени, - пробормотала тень, и затем незнакомец сунул в руку старой итальянки кошелек, полный золота.
- Возьми и ступай, - приказал он.
- Да спасет вас само небо, - пробормотала старуха, вешая на ладони золото.
А между тем незнакомец вошел в дом и, поднявшись по лестнице, остановился перед комнатой Марты и постучал три раза в дверь.
Молодая девушка задрожала. Это не мог быть Арман, который ушел в свою мастерскую; это не была тоже и Форнарина, входившая всегда без шума.
А покуда она обдумывала это, дверь отворилась, и на пороге показался человек.
При виде его Марта вскрикнула и в испуге отступила назад.
- Это я, - проговорил вошедший и, сбросив с себя плащ, подошел к молодой девушке.
- Андреа!.. - прошептала она, задыхаясь.
- Ну да! Андреа. Неужели тебя удивляет эта случайность?
Марта не отвечала и отступила от него.
- Моя милочка, - продолжал холодно Андреа, - вы оставили меня из-за связи… Но вы должны бы были подумать, что я не позволю вам бежать от меня безнаказанно.
- Послушайте!
- Неужели вы предполагали, что виконт Андреа позволит увезти у себя свою содержанку, и притом еще какому-то скульптору без имени и без состояния.
Виконт сопровождал эти слова насмешливой улыбкой.
Марта опустилась в изнеможении на диван.
- Ну-с, пойдемте, дорогой ангел, - проговорил он с предательской нежностью.
И при этом он сделал несколько шагов вперед и взял ее за руку.
Марта вскрикнула.
- Нет! Нет!.. Уйдите, - шептала она.
- Я так и сделаю, - ответил спокойно Андреа, - но я надеюсь, что вы последуете за мной?
И адская улыбка показалась на его губах.
- Так как, - продолжал он, - я приехал, собственно, за вами. Посмотрите, в конце этой улицы нас ожидают носилки, а на другой стороне Тибра приготовлен почтовый экипаж, который и доставит нас прямо в Неаполь. Я нанял отель в Ишиа… и, собственно, для тебя, дорогой друг.
- Никогда… никогда… - шептала, потерявшись, Марта. - Я вас презираю.
- Может быть, но я тебя люблю, - перебил Андреа. - Я тебя разлюбил в то время… но теперь я все еще тебя люблю. Ты меня презираешь и ненавидишь - это основание для того, чтобы я похитил тебя… Ну, поскорей, моя милочка, накинь на себя какую-нибудь мантилью и следуй за мной… Нам нужно торопиться.
И, говоря это, Андреа схватил молодую женщину на руки.
- Ко мне! Ко мне! Арман! Форнарина! - кричала Марта, тщетно стараясь освободиться из сильных рук
виконта.
Форнарина не отвечала, но на улице раздались чьи-то торопливые шаги. Марта узнала их - это шел скульптор. Арман не дошел до своей мастерской и, мучимый особенным предчувствием, вернулся с дороги. Проходя по улице, он купил у одного гражданина кинжал и спешил к своей Марте.
- Арман! Арман! Помоги! - кричала молодая женщина.
- Арман не получит тебя, - нагло ответил Андреа и, вскинув ее на плечи, начал сходить с лестницы.
Марта продолжала бороться.
Арман услышал ее, и в ту минуту, когда Андреа сошел с последней ступени, на пороге показался скульптор.
- Дорогу! - крикнул Андреа.
- Назад, разбойник! - ответил Арман, хватаясь за свой кинжал.
А! А! - улыбнулся со злостью виконт. - Значит, нужно поиграть ножом.
И, подвинувшись назад, он бросил Марту на пол.
Затем он выхватил свой кинжал, и с минуту соперники оглядывали друг друга.
Комната, в которой они находились, полуосвещалась маленькой лампой, но ее света было вполне достаточно, чтобы молодые люди могли рассмотреть друг друга.
Так это вы, Андреа? - спросил, наконец, скульптор.
- А это вас называют Арман? - задал, в свою очередь, вопрос виконт самым насмешливым тоном.
- Презренный! - крикнул Арман. - Прочь отсюда, негодяй! Пошел вон сейчас же!
- В таком случае отдай мне мою содержанку. Я беру свое… отдай мне ее, и я сейчас же уйду.
- Тварь! - пробормотал Арман, подходя к виконту.
Но Андреа сделал скачок назад и размахнулся своим кинжалом.
- Мне кажется, - заметил он, - что мы собираемся поиграть с этой бедной Мартой.
- Это будет игра смерти для тебя, - ответил ему Арман и бросился на него.
Но Андреа продолжал отступать, как делают это обыкновенно тигры для того, чтобы собраться с силами и вернее напасть.
И действительно, он наконец бросился на скульптора, но его кинжал ударился о кольчугу, которую скульптор имел на себе, и, не сделав ему вреда, соскользнул.
Тогда враги сцепились, нанося друг другу массу ран.
Это была ужасная, ожесточенная драка…
Бились на жизнь и смерть…