- Да, если только это Ориноко, - примирительно повторил губернатор. - И эта географическая проблема будет окончательно решена по завершении вашего путешествия, господа. Так вот, я говорил, что если господин Шафанжон вернулся целым и невредимым, то отнюдь не потому, что он не подвергался постоянной опасности быть уничтоженным, как и его предшественники. Право же, можно сказать, что наша великолепная венесуэльская река притягивает к себе французов, в том числе и тех, что находятся среди пассажиров "Симона Боливара".
- Вы правы, - сказал господин Мигель. - Кстати, несколько недель назад двое храбрецов отправились изучать льяносы в восточной части реки.
- Совершенно верно, господин Мигель, - ответил губернатор. - Я даже принимал у себя этих двух еще молодых людей. На вид им лет двадцать пять - тридцать. Один из них, Жак Эллок, - исследователь, другой, Жермен Патерн, - натуралист. И оба готовы рисковать жизнью, чтобы обнаружить какую-нибудь еще неизвестную травинку...
- И с тех пор вы больше не имеете о них сведений? - спросил господин Фелипе.
- Никаких, господа. Я знаю только, что они наняли пирогу в Кайкаре, что их видели в Буэна-Висте и Ла-Урбане, откуда они двинулись вверх по одному из правых притоков. И с тех пор о них нет больше никаких известий, что дает основания для серьезных опасений.
- Будем надеяться, что наши исследователи не попались в лапы грабителей и убийц кива, племена которых Колумбия вытеснила в Венесуэлу и которых, как говорят, возглавляет некий Альфанис, бежавший с каторги в Кайенне.
- Это правда?
- Похоже, что да, и не дай вам Бог повстречаться с этими бандитами, - добавил губернатор. - В конце концов, вполне возможно, что эти французы не попали в западню, благополучно продолжают свое путешествие и в один прекрасный день целыми и невредимыми появятся в какой-нибудь из деревень на правом берегу. Дай Бог им такой же удачи, как и их соотечественнику. Рассказывают еще об одном миссионере, обосновавшемся еще дальше на восточных территориях. Это испанец, отец Эсперанте. Недолго пробыв в Сан-Фернандо, он, не колеблясь, двинулся к самым истокам Ориноко.
- Ложной Ориноко! - одновременно воскликнули господин Фелипе и господин Баринас.
Они вызывающе посмотрели на господина Мигеля, который ответил им легким поклоном:
- Как вам будет угодно, мои дорогие коллеги, - а затем обратился к губернатору: - Я слышал, что этому миссионеру удалось основать миссию...
- Это верно... миссию Санта-Хуана, где-то в районах, прилегающих к Рорайме. Говорят, она процветает.
- Нелегкая задача, - сказал господин Мигель.
- Особенно когда речь идет о том, чтобы цивилизовать, обратить в католицизм, одним словом, преобразить самое дикое из юго-восточных индейских племен, несчастных гуахибо. Ведь они пребывают на низшей ступени человеческого развития, - сказал губернатор. - Подумайте только, сколько требуется мужества, самоотверженности, терпения, короче, истинно христианских добродетелей, чтобы осуществить эту гуманнейшую задачу. Первые годы об отце Эсперанте не было никаких сведений, и в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году французский путешественник ничего о нем не слышал, хотя миссия Санта-Хуана находилась недалеко от истоков...
Губернатор не решился сказать: Ориноко, чтобы не подливать масла в огонь.
- Но, - продолжил он, - два года назад сведения о нем дошли до Сан-Фернандо, оказывается, ему удалось совершить настоящие чудеса со своими индейцами.
До конца обеда разговор шел о территориях в среднем течении Ориноко - эта часть реки не являлась предметом спора, - о современном состоянии индейских племен, цивилизованных и диких. Губернатор рассказывал о них очень обстоятельно, так что даже господин Мигель, несмотря на всю свою ученость, извлек для себя некоторую пользу из разговора. Одним словом, возобновления спора между господином Фелипе и господином Баринасом удалось благополучно избежать.
Около полудня гости покинули гостеприимный кров губернатора и направились к "Симону Боливару", отплывавшему в час пополудни.
Дядюшка и племянник, вернувшись на судно к обеду, больше уже на берег не спускались. С верхней палубы, где сержант Марсьяль курил свою трубку, они увидели возвращавшихся господина Мигеля и его коллег.
Губернатор решил проводить их. Желая в последний раз пожать им руки, прежде чем пароход отдаст швартовы, он поднялся на палубу.
Сержант Марсьяль сказал Жану:
- Этот губернатор - наверняка генерал, хотя на нем вместо мундира - пиджак, вместо треуголки - соломенная шляпа, а на груди нет орденов...
- Очень может быть, дядюшка.
- Генерал без армии, каких много в этих американских республиках!
- Он производит впечатление очень умного человека, - заметил юноша.
- Возможно, но главным образом любопытного, - возразил сержант, - мне не слишком нравится, как он на нас смотрит, а точнее, совсем не нравится.
Действительно, губернатор не сводил глаз с двух французов, о которых шла речь за обедом.
Что привело их на борт "Симона Боливара", что заставило предпринять это путешествие, сойдут они в Кайкаре или отправятся дальше по Апуре или Ориноко? Все эти вопросы возбуждали сильное любопытство губернатора.
В путешествие по Ориноко обычно отправлялись мужчины в расцвете сил, как те двое исследователей, посетивших Лас-Бонитас несколько недель назад и о которых не было известий с момента их отъезда из Ла-Урбаны. Но этот шестнадцати-семнадцатилетний юноша и этот шестидесятилетний солдат... трудно было себе представить, что они отправились в научную экспедицию...
В конце концов губернатор, даже в Венесуэле, имеет право узнать, что привело иностранцев в его страну, и, в качестве официального лица, расспросить их о цели путешествия.
Губернатор, продолжая беседовать с господином Мигелем, спутники которого удалились в свои каюты, сделал несколько шагов по направлению к корме.
Сержант Марсьяль разгадал его маневр.
- Внимание, - сказал он Жану, - генерал намерен войти с нами в контакт. Он наверняка хочет узнать, кто мы, зачем мы сюда прибыли и куда направляемся.
- Ну и что, мой милый Марсьяль, нам незачем это скрывать, - ответил Жан.
- Я не люблю, когда лезут в мои дела, и без обиняков скажу ему это...
- Ты хочешь осложнить наше положение, дядюшка? - сказал юноша, удерживая сержанта за руку.
- Я не хочу, чтобы они с тобой разговаривали, крутились вокруг тебя...
- А я не хочу, чтобы ты своей нелепой бестактностью ставил под угрозу успех нашего путешествия, - решительно заявил Жан. - Если губернатор Кауры обратится ко мне, я конечно же отвечу на его вопросы. И более того, я хотел бы получить от него кое-какие сведения.
Сержант Марсьяль проворчал что-то невнятное, яростно задымил своей трубкой и встал рядом с племянником. Губернатор обратился к Жану на испанском. Юноша изъяснялся на этом языке свободно.
- Вы француз...
- Да, господин губернатор, - ответил Жан, сняв шляпу перед его превосходительством.
- А ваш спутник?
- Мой дядя тоже француз, отставной сержант.
Сколь скудны ни были познания сержанта Марсьяля в испанском языке, он понял, что речь идет о нем. А потому он выпрямился во весь рост, убежденный что сержант 72-го пехотного полка стоит не меньше венесуэльского генерала, будь тот даже губернатором края.
- Я надеюсь, вы не сочтете нескромным, мой юный друг, - продолжил губернатор, - если я спрошу вас, сойдете ли вы в Кайкаре или продолжите путешествие?
- Продолжим, господин губернатор.
- По Ориноко или по Апуре?
- По Ориноко.
- До Сан-Фернандо-де-Атабапо?
- До этого селения, господин губернатор, а может быть, и дальше, если полученные там сведения того потребуют.
Решимость юноши, четкость его ответов произвели на губернатора сильное впечатление. Как и господин Мигель, он почувствовал к нему живейшую симпатию.
Однако любые проявления такой симпатии приводили сержанта Марсьяля в ярость. Он не мог допустить, чтобы посторонние подходили к его племяннику, чтобы они восхищались его очаровательной непосредственностью. А то, что господин Мигель не скрывал своего расположения к юноше, и вовсе выводило его из себя. Губернатор Кауры ему был безразличен, потому что он останется в Лас-Бонитас, но господин Мигель был не просто пассажиром "Симона Боливара", он тоже направляется в Сан-Фернандо, и если он познакомится с Жаном, то будет очень трудно избежать общения, столь естественного во время долгого плавания.
"А что в этом дурного?" - так и хочется спросить у сержанта Марсьяля.
Что плохого в том, что высокопоставленные лица, способные оказать некоторые услуги в течение отнюдь не безопасного плавания по Ориноко, завяжут дружеские отношения с дядей и племянником?
Но если бы у сержанта Марсьяля спросили, почему он намерен этому препятствовать, он ограничился бы одной фразой: "Потому что мне это не нравится", и пришлось бы довольствоваться этим лаконичным ответом.
Но поскольку в данный момент у него не было ни малейшей возможности отделаться от его превосходительства, сержант не стал вмешиваться в беседу своего племянника с губернатором.
Губернатор стал расспрашивать Жана о цели его путешествия:
- Вы едете в Сан-Фернандо?
- Да, господин губернатор.
- Для чего?
- Чтобы получить некоторые сведения.
- Сведения... о ком?
- О полковнике де Керморе.
- Полковник де Кермор? - переспросил губернатор. - Я впервые слышу это имя, и насколько мне известно, после господина Шафанжона ни один француз не появлялся в Сан-Фернандо.