* * *
Свадебный завтрак или что-то вроде состоялся в саду на Парк-стрит. Был прекрасный спокойный июльский день, в воздухе пахло только что скошенной травой, и слышалось сладкое пение птиц. Ленивые пчелы гудели среди тумана фиолетовой лаванды. На столе было холодное мясо, сыры, фрукты и хлеб. На ветке любезно ворковал голубь, кирпичные стены внизу были увиты дикой глицинией, побегами жасмина и роз, взбиравшимися по железной решетке к балкону. Сцена казалась идиллической, но солнечные лучи, пробивающиеся сквозь мое окно, по-прежнему напоминали мне о заключении.
Маленькая служанка, которую я видела раньше, принесла подносы с чаем, шампанским и холодным лимонадом и быстро исчезла снова вместе с Нэнси в тот момент, когда в тени под балконом появился дворецкий, одетый во все серое, даже его лицо и волосы казались одного цвета с одеждой. Наша группа была небольшой для такого события, к нам даже не присоединились те мужчины, присутствовавшие в церкви. Они уехали сразу после службы, просто пожав руку жениху и получив большой белый конверт. Я предполагала, что это было платой за то, что они выступили в роли молчаливых свидетелей, но я не заострила на этом внимание, желая поскорее оказаться подальше от того мрачного, тоскливого места.
Теперь в саду мама с сожалением смотрела на своего нового мужа, который небрежно сбросил свой жакет и закатал рукава рубашки, выставив напоказ темные волосы на своих жилистых руках.
- Нам нужно было пригласить хотя бы нескольких друзей. Сестры Миллер помогли бы сделать сегодняшний день очень веселым, запоминающимся, я уверена…
Даже не пытаясь скрыть свое отвращение, Тилсбери состроил гримасу:
- Ада, ты знаешь, что мы всегда собирались сделать это конфиденциально. Если настоящая дата не будет известна, гораздо меньше риска, что возникнут вопросы. А когда мы окажемся в Нью-Йорке, я обещаю, что мы устроим там настоящее торжество, о каком ты мечтаешь!
Она, соглашаясь, кивнула и, вздохнув, смиренно села за стол, вне сомнения, мечтая о новой жизни и блестящих вечеринках.
- И какие же вопросы могут возникнуть? - спросила я. - По поводу моего похищения? Или о моем ребенке?
- Алиса, пожалуйста. Только не сегодня! - воскликнула мама, делая глоток шампанского. Я посмотрела на ее лицо, покрытое круглыми пятнами солнечного света, красиво танцевавшими внизу под листьями, решив, что на этот раз она права.
Я не имела права портить этот день. Не потому что я была счастлива за нее или простила его, но потому что чувствовала себя хорошо, так как была свободна, на теплом свежем воздухе, далеко от тех темно-зеленых тюремных стен заключения. Я попыталась улыбнуться. Я буду играть роль послушной дочери в надежде получить немного больше свободы в наступающие жаркие летние дни.
- Извини, - солгала я. - Я хочу, чтобы ты радовалась… - Хотя этот несчастный брак был тем, чего я боялась с того самого первого дня, когда встретила Тилсбери и наблюдала, как он коварно добивается расположения моей матери, с каждым разом, когда он переступал порог нашего дома, привязывая ее все больше. Теперь он сидел на траве рядом со мной, наклоняясь, чтобы передать мне тарелку, полную еды, в то время как дворецкий снова наполнял наши бокалы.
- За исполнение желаний и раскрытие будущих тайн! - произнес Тилсбери, высказывая свое эгоистичное желание, чокаясь с мамой, предварительно поцеловав ей руку, а точнее, касаясь губами нового золотого кольца с изумрудами и опалами на ее пальце. Но все это время он смотрел в мои глаза, а не в ее, а его длинные ноги ощутимо касались моих шелковых юбок. Переместившись на край одеяла, я сняла свою шляпу и откинулась назад, не обращая внимания на его наглое приставание. Солнце залило мое пылавшее лицо, отчаянно напомнившее мне, что я все еще жива и все еще могу чувствовать.
Я, должно быть, выпила лишнего. Когда я открыла глаза и огляделась, на мгновение я видела только черноту. Но все же рассмотрела, что кто-то сидит на краю одеяла под большим пляжным зонтиком, защищавшим мое лицо от горящих солнечных лучей, дрожащие неровные края которого обрамляли темный туман. Воздух, казалось, шипел и слегка колебался от такой невыносимой жары. Я с трудом могла двигаться, последние капли энергии испарились из моего тела. Отвернувшись, я увидела мамины ботинки, которые болтались под тенью ее стула, рядом маленькими шелковистыми комочками лежали ее чулки, а босые ноги покоились на прохладной траве.
Пальцы ее рук томно крутили вверху и внизу ножку стакана, она пристально и снисходительно смотрела на своего нового мужа, который, в свою очередь, полностью игнорировал ее. Он читал книгу, прислонившись спиной к широкому грубому стволу дерева. Пытаясь встать со своего места, она неуклюже с хихиканьем упала назад, и я подумала о том, сколько же она выпила в то время, пока я спала, что опьянела так быстро. Ее слова были нечленораздельными, когда она громко сказала:
- О я так устала, здесь слишком жарко. Пойду внутрь и отдохну немного… прежде чем мы… прежде чем мы уедем. - Затем она зачем-то позвала: - Нэнси! Нэнси, ты где?
Дворецкий вышел из своего темного укрытия, спрашивая, желает ли она, чтобы он нашел служанку.
- Вы намереваетесь выйти сегодня вечером? - спросила я, зевая.
- Я собираюсь провести ночь в моем клубе, - ответил Тилсбери. - Есть одно дело, которое я должен завершить в Лондоне, но кажется, твоя мать хочет присоединиться ко мне.
Мама сделала несколько неровных шагов в моем направлении:
- Да, Грэгори, - сказала она, протягивая к нему руки, - только что сказал мне, что, если я действительно желаю пойти с ним, а в этом нет сомнения, ведь, в конце концов, это моя первая брачная ночь, тогда мы вдвоем останемся в гостинице и соединим приятное с полезным. Мы уедем в шесть… сядем на поезд в Слоу. Но сначала я должна немного отдохнуть. Я практически не сомкнула глаз вчера вечером и умираю, как хочу спать.
Она покачалась немного, затем восстановила равновесие и, высоко задрав юбки и выставив свои сливочно-белые лодыжки, собралась идти.
- Ты возражаешь? - спросил меня он. - Ты предпочла бы, чтобы твоя мать осталась?
- Почему я должна возражать? - парировала я. - Мне все равно, что она делает. Я ничего здесь не решаю.
- Но в сложившейся ситуации… учитывая твое состояние… - начал он, но мама прервала его и стала настаивать: - Грэгори, я действительно не вижу в этом проблемы, если оставлю Алису на одну ночь. Здесь будут Нэнси и Уильям, они позаботятся о ней, к тому же Лондон не так далеко, даже если что-то на самом деле случится! - И затем она обратилась к дворецкому:
- Уильям, когда найдете Нэнси, пожалуйста, попросите, чтобы она взяла экипаж и отправилась на Кларэмонт-роуд. Привезите мое красное вечернее платье и маленький дорожный чемодан.
Я наблюдала, как мама медленно зашагала и исчезла из поля моего зрения. Я наслаждалась еще несколькими моментами света, прежде чем с некоторой неохотой решила, что должна также возвратиться в дом, в свою комнату, или иначе мне придется остаться здесь, один на один с Тилсбери. Отодвинув пляжный зонтик в сторону, я медленно потянулась, чувствуя себя совсем разомлевшей. Я знала, что он наблюдает за мной поверх своей книги. Его глаза смотрели безучастно, хотя он ничего не сказал, я все же ощутила на себе его пристальный взгляд, пока я шла в дом.
Нэнси нигде не было, скорее всего, она уже уехала, но в моей комнате кровать была заново застелена и даже у изголовья стояла лаванда. Окна были широко открыты, пропуская в комнату ароматный пыльный воздух; помещение заполнилось теплым золотым туманом, поскольку солнечные лучи наконец-то добрались до него. Где-то поблизости назойливо гудела муха.
Я предположила, что мама отдыхает в одной из нижних спален, потому что на лестнице и в прихожей было тихо, как никогда, и лишь изредка поскрипывали половицы.
Я закрыла дверь, хотя в отсутствии моего тюремщика она оставалась незапертой. Распустив локоны и растеребив липкие тугие завитки, я сняла платье, слишком жаркое для этого дня, и бросила его на пол. Улегшись на шелковые стеганые одеяла, я прижалась пылающими щеками к ткани, которая показалась подобной успокоительному прохладному бальзаму. Я раскинула ноги, наслаждаясь прикосновением скользкого холода к плоти.
Внезапно я встала, почувствовав, что он здесь. Он сидел на конце кровати, прислонившись к черной резной спинке, и смотрел на меня. Неторопливо проведя пальцем по ее рельефу, он спросил:
- Тебе нравится твоя кровать, Алиса? Это из дворца в Джайпуре. Все эти женщины, вырезанные здесь, принадлежали принцу, и если ты присмотришься, то увидишь, что все они разные.
- Кажется, вы провели много времени в Индии, - ответила я, отвлекая его от подлинного объекта внимания и быстро натягивая рубашку, чтобы прикрыть бедра.
- Да. Я жил там много лет. Меня наняла вест-индская компания, им нужен был человек, который хорошо знал местные диалекты. Я имел дело с бриллиантами и другими камнями и неплохо разбогател. Это позволило мне выиграть время, чтобы осуществить свои планы… хотя, возможно, одно занятие просто привело меня к другому.
- И те планы предполагали сокрытие бриллиантов в серебряных статуях? - Я спустилась с матраца, чувствуя себя менее уязвимой, когда стояла на полу.
- Ах! Мой маленький детектив все еще играет с огнем? Хорошо, теперь неважно… как это получилось. Парвати мне давно подарила мать принца Дулипа, и это символично, что она сыграла роль хранительницы святого камня, тебе не кажется? И теперь, освободившись от своей ноши, она может исполнить свое естественное волшебство, ведь она богиня супружеской гармонии.
- Если это действительно так, почему вы здесь? Вы должны быть с моей матерью, ведь у вас медовый месяц.