Таким званием стоит гордиться! Не все служащие в армии - настоящие солдаты, и не все служащие на флоте - настоящие матросы.
А врач французской морской пехоты, храбрец, смело бросавшийся в бой, победивший двадцать эпидемий, отмеченный несчетное количество раз в приказе, назвал юнгу Фрике "настоящим матросом".
От волнения у гамена закружилась голова.
- Спасибо, доктор, - с дрожью в голосе проговорил он, - что вы так высоко меня цените! Постараюсь, чтобы слова не расходились с делом. А пока я только учусь морскому ремеслу.
- Дитя мое, ты стал матросом уже тогда, когда вытащил из воды крупную рыбу у моста Искусств. Ты единственный на шлюпе смело рискнул жизнью ради нас! Ты храбрый мальчик, настоящий матрос! Это я тебе говорю, доктор Ламперьер.
- События развивались с такой невероятной быстротой, что до сих пор мы как следует не представились друг другу, - вступил в разговор Андре.
- Да, действительно! Ламперьер, доктор медицины и, как вы уже догадались, уроженец Марселя - города, где сто́ит родиться! И если история парижанина Фрике весьма любопытна, то моя и вовсе невероятна, сейчас расскажу…
Но вдруг послышалась стрельба.
Крики, а скорее вой взбесившихся собак, сопровождаемый рвущей уши музыкой, накладывались на грохот выстрелов.
На племя кто-то напал? Маловероятно.
Казалось, туземцы предавались какому-то безумному веселью. Веселью, опасному с точки зрения трех пленных европейцев.
- Уж не нам ли они так радуются? - произнес Фрике. - Боюсь, это тот самый случай, когда говорят: "Так весело, что даже страшно".
Стрельба становилась все громче и интенсивнее.
- Похоже, - заметил Андре, - племя знакомо с порохом, но не стремится его экономить.
Благодаря рассказу Фрике о приключениях ночь пролетела быстро, трое друзей даже не успели сомкнуть глаз, и проникшие в хижину первые лучи солнца застали их врасплох.
- Только бы не заставили опять есть эти чертовы деликатесы!
- О нет, самое раннее, они придут в девять утра, а сейчас только три.
- Что же означает весь этот шум?
- Необходимо срочно убрать химические аппараты. Дикари сообразительны и могут заподозрить неладное.
Тотчас же жаровню задвинули в угол, а реторту с высовывавшейся из горлышка трубкой и корзину с двуокисью марганца засунули на нечто вроде этажерки, сработанной на скорую руку и украшенной странноватым орнаментом.
- Итак, уборка закончена.
В этот момент дверь отворилась, шум еще усилился и перед глазами троих друзей предстала следующая картина.
Нестерпимо яркое солнце освещало двух туземцев в почтительных позах и мужчину двухметрового роста с лицом, точно вырезанным из дерева. Колосс был одет в ослепительно белый бурнус, ниспадающий до щиколоток, на ногах виднелись сапоги из рыжеватого сафьяна, а руки были унизаны золотыми и серебряными перстнями.
Этот человек, по виду и одежде - мусульманин, имел целый арсенал: два револьвера, кинжал с широким лезвием и длинную, кривую саблю с рукояткой, инкрустированной перламутром и кораллами.
Не говоря ни слова, гигант разглядывал троих европейцев, те, в свою очередь, молча рассматривали нежданного визитера. Безмолвное знакомство продолжалось более двух минут.
Наконец гость откинул капюшон, и наши друзья увидели кривошеего, худого человека, с пятнами цвета сажи на смуглой коже, с редкими пушистыми кустиками на голове, с лицом, обезображенным опухолями.
- Вот это да! Ну и урод! - не удержался Фрике.
- Великолепный экземпляр! - восхищенно прошептал доктор.
"Великолепный экземпляр" было докторским иносказанием, означавшим "Крайняя степень патологии!"
Незнакомец же невозмутимо продолжал осмотр.
Фрике надоела эта бесцеремонность, и он, обратившись к посетителю, произнес два слова, два простых слова:
- Здравствуйте, месье!
Тот медленно разжал губы и с трудом проговорил по-арабски:
- Салям алейкум!
- Он говорит по-арабски, может, мы поймем друг друга, я тоже говорю по-арабски, - пояснил Андре - Валейкум салам! - ответил он гостю.
- Как здорово!
- Нам повезло, - пробормотал доктор, - этот негодяй, вероятно, работорговец, не исключено, что нам удастся с ним договориться.
Гигант, казалось, был до смерти рад услышать слова на родном языке. Быстрым движением руки он пригласил наших друзей выйти из хижины. Европейцы не заставили себя долго ждать.
- Меня зовут Ибрагим, я из Абиссинии, езжу по свету в поисках рабов, - представился незнакомец.
- Великолепно. Вы оказались правы, доктор. Это торговец "черным деревом", - произнес Фрике, когда Андре перевел сказанное торговцем.
На уродливом лице Ибрагима промелькнула симпатия, когда Андре вкратце рассказал о докторе и гамене. Казалось, гигант ужасно страдал от страшной болезни, так обезобразившей его лицо.
- Вы теперь мои. Пойдемте, - сказал Ибрагим после громкого разговора с туземцами.
- Похоже, у нас теперь новый хозяин, - предположил доктор.
- Тем лучше! - воскликнул Фрике. - Он, конечно, негодяй, но, надеюсь, сегодня вечером не загрузит нас в котел. Хватит с нас этих "бикондо".
- Полагаю, мы вскоре отправимся в путь, и в чем-то придется уступать хозяину, - заметил Андре.
- А как же! Тут мы целиком полагаемся на вас. Ну давай, гамен, двигайся, - проговорил доктор.
Пока Андре и Ибрагим оживленно беседовали по-арабски, два других пленника были предоставлены сами себе.
Маленький парижанин, обрадовавшись свежему воздуху, подпрыгнул и неуместным кульбитом потревожил в первую минуту не замеченного им слона. Как известно, эти почтенные толстокожие весьма обидчивы, а посему слон, видимо разгневанный непочтительностью юного храбреца, обвил гамена хоботом и поднял на высоту почти трех метров.
Мальчишка, плохо понимая, что происходит, в отчаянии дрыгал ногами, но на помощь не звал.
- Ух ты! - воскликнул Фрике, наконец оценив ситуацию. - Ему ничего не стоит разделать меня под орех… Я уже знаком со слонами… встречался… в Зоологическом саду… кормил дешевенькими булочками… ну давай!.. Не дави сильно-то… вот так… ты же ласковый… - И с полнейшим хладнокровием парижанин принялся поглаживать хобот слона, надеясь, что животное в награду за доставленное удовольствие спустит его на землю. - Вот это да! Какая сила…
Спустившегося с высот Фрике окружили веселые смуглые парни, человек сто, несомненно, абиссинцы. Это был эскорт работорговца. Большинство держали в руках великолепные капсюльные ружья, некоторые - охотничьи двустволки. Они помогли маленькому гимнасту освободиться из объятий слона.
- Огромное спасибо, господа, вы так любезны, - произнес гамен. - Да-да, мой звереныш… - это уже слону, - ты довольно симпатичный, я обещал вкусненького и сейчас же покормлю. Протяни бедную лапку вон к той кокосовой пальме, я сорву чего-нибудь… А пока покушай зеленой травки.
Юноша взял у одного абиссинца кинжал, быстро срезал зелень, скрутил в аккуратный пучок, артистически обмотал его лианой и подал слону, который добродушно и с любопытством на него поглядел.
- Давай, мой дорогой, поешь-ка… Это очень вкусно. Держу пари: не каждый день тебе подают так хорошо приготовленное блюдо.
- Да что ты ему предлагаешь это всего-навсего местный злак, - произнес доктор.
- Не может быть!