***
- Страх один, как быстро она родила! - покачав головой, сказала Гюда из Гьеврана. - Я вышла из дома среди ночи, я так торопилась, но все-таки опоздала!
Она сидела в поварне в Эгга и болтала с Торой.
- Да, - сказала Тора, - все обошлось. Наверное, ей помогло то, что Эльвир был рядом.
Вошло несколько женщин; все заговорили о родах, и Эльвир, который тоже был на поварне, отправился в дом.
Там теперь было пусто. Он огляделся по сторонам: щиты и оружие на стенах, закопченный потолок, высокое резное сидение. В этом старинном зале Сигрид родила ему двух сыновей, разница между ними была чуть больше года. Он был рад тому, что присутствовал при родах, был горд за нее.
Теперь у него два сына. И однажды кто-нибудь из них сядет на его резное сидение. Этот прочный, высокий стул стоял, по старинному обычаю, у короткой стены зала, сын наследовал его от отца; поколение за поколением, все восседали на этом месте. Ему самому было восемнадцать зим, когда он стал перед почетным сидением и поклялся совершить великие подвиги, прежде, чем взойти на него.
Это были заносчивые юношеские клятвы умереть смертью героя, отправиться в дальние странствия, биться в сражениях. И он сдержал свои обещания; он уехал в чужие страны и сражался там до тех пор, пока ему не приелась борьба и подвиги. Потом он вернулся в свою усадьбу, где у него появилась новая цель: улучшить законы.
Теперь же, стоя в этом старинном зале, он впервые почувствовал привязанность к своей усадьбе, к дому и к земле. Раньше право владения было для него чем-то бесспорным, и он не сомневался в том, что ему надо жениться и иметь сыновей. Но только теперь он почувствовал, что обрел свое место в цепочке поколений; ему отводилось в этой цепочке лишь короткое время, и он должен был использовать его для продления рода.
Он сидел на своем почетном сидении, подперев рукой подбородок, когда вошел Турир.
- Я искал тебя, - сказал он, усаживаясь рядом. - Я слышал, что ты назвал мальчика в честь моего отца. Я пришел поблагодарить тебя за это.
- Ты можешь поблагодарить за это и себя, - сказал Эльвир. - Если я и назвал его в честь твоего отца, то это потому, что ты сам назван в честь него.
- Так захотела Сигрид?
- Так захотели мы оба, - ответил Эльвир. - Хочешь взглянуть на мальчика?
- Сигрид уже проснулась?
- Скорее всего, ведь уже время завтракать.
Сигрид кормила ребенка грудью, когда вошел Турир. На всякий случай они договорились с кормилицей, но Сигрид решила сначала попробовать сама.
Турир в нерешительности остановился в дверях, и когда она кивнула, что он может войти, подошел и сел на табурет рядом с ее постелью.
Мальчик уже устал сосать и отпустил грудь, и Турир сидел и смотрел на него, пока Сигрид приводила себя в порядок. Потом она взяла мальчика и протянула его Туриру.
- Познакомься со своим тезкой, - сказала она и сделал знак служанкам, чтобы те ушли.
Туриру было трудно отказать ей: он взял мальчика и подержал его, хотя ему и казалось, что руки его такие неловкие, будто сделаны из дерева.
- Смотри не на меня! - засмеялась Сигрид. - Смотри на мальчика! Разве ты не видишь, что он похож на тебя?
И Турир невольно бросил взгляд на маленькое личико.
Внезапно у него перехватило дыханье, и он тут же вернул ребенка матери. Он с такой силой сжал кулаки, что Сигрид увидела, как напряглись под одеждой мускулы его рук.
- Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Единственное, чего ты желаешь, так это чтобы я забрал домой сына!
- Ты ошибаешься, если думаешь, что именно по этой причине мы назвали мальчика твоим именем.
Турир вдруг почувствовал усталость.
- Он так похож на моего собственного сына, что я не могу смотреть на него, - признался он.
- Твой сын сейчас вдвое старше него, - сказала Сигрид. - Он теперь умеет сидеть и поворачиваться во все стороны, и он наверняка узнает тех, кто за ним ухаживает.
- Но не меня, ты хочешь сказать… - невольно вырвалось у него.
Дверь открылась, вошел Эльвир. Он направился прямо к постели и сел возле Сигрид. Потом положил голову на подушку и прижался щекой к личику ребенка, обняв рукой жену. И в его взгляде она прочла все то, что он не мог выразить в словах.
Турир встал и хотел уйти, но Эльвир остановил его.
- Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, - сказал он.
- Если ты тоже собираешься уговаривать меня вернуть Сигурда в Бьяркей, то напрасно.
Эльвир и в самом деле собирался сказать ему об этом, но быстро понял, что толку от этого не будет.
- Мне хочется сказать тебе совсем о другом, - сказал он. - Я еще не отблагодарил тебя за доверие, которое ты оказал мне, отдав за меня Сигрид. Я думал, что ты преувеличиваешь, говоря, как много она для тебя значит. Но теперь я это понял.
- Тебе понадобилось время, чтобы усвоить это, - сухо ответил Турир.
Эльвир бросил на него молниеносный взгляд.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь, что я имею в виду. Если бы я приехал в Эгга прошлой весной, в живых остался бы только один из нас. И тогда я был трезв.
- По какому это закону мужчина не может иметь наложницу?
Турир не ответил, и Эльвир продолжал:
- Давай не будем подвергать испытанию нашу дружбу из-за дела, давно решенного между мной и Сигрид!
- Счет дружбы не портит, - ответил Турир. - Я же просил тебя быть приветливым с Сигрид. Какой дружбы ты ждешь от меня, если тебе плевать на мои слова?
- Ты плохо смотрел по сторонам, когда первый раз приехал в Эгга, и не заметил, что в доме у меня живет наложница, - сказал Эльвир, с угрозой посмотрев на него.
- Не было никакой необходимости заставлять Сигрид страдать из-за этого!
Оба встали, вызывающе глядя друг на друга.
Сигрид так резко приподнялась, что потревожила ребенка, и он заплакал.
- Тебе не следует так кричать, Турир, если ты, зная о Кхадийе, отправил меня на юг, не предупредив об этом! - сказала она.
- Я думал, что так будет лучше для тебя.
- И в прошлом году ты ни разу не приезжал сюда!
- Видя ваши отношения до того, как вы уехали из Бьяркея, я даже представить себе не мог, что все обернется так плохо.
- Я вижу, вы оба совершили несправедливость по отношению ко мне, - в гневе произнесла Сигрид. - И, мне кажется, ради меня вы должны остаться друзьями.
Оба они посмотрели друг на друга; было ясно, что никому из них не нравится, когда ему выговаривают, как провинившемуся мальчишке. И Эльвир натянуто хохотнул.
- Может быть, Сигрид и права, - сказал он, протягивая Туриру руку.
Но Турир помедлил, прежде чем взять ее, так что его рукопожатие получилось неискренним. И сразу после этого он вышел.
- Тебе не следовало рассказывать ему о Кхадийе, - раздраженно произнес Эльвир, когда дверь закрылась.
- Я думала, что рассказ о моих трудностях поможет ему пережить свои, - ответила она.
- Хороша помощь, разжигать вражду между свояками! И впредь не впутывай Турира в наши дела. Двуличие - это неверность.
Эльвир хотел уйти, но остановился, увидев печальное лицо Сигрид.
- Я был несправедлив к тебе, - с сожалением произнес он. - Я забыл о том, что ты сделала для меня этой ночью!
Он посмотрел на ребенка и улыбнулся. И прежде чем уйти, нагнулся и поцеловал ее в волосы.
Летом в Гьевране была свадьба. Хотя замужество дочери и не было поводом для большого торжества, Блотульф собрал всех друзей и родственников.
Финн не чувствовал себя особенно уютно под перекрестным огнем взглядов его новых родичей. Но Блотульф горой стоял за своего зятя; и когда один из сыновей Олвисхауга обругал его, он строго сказал, что любое оскорбление Финна он будет расценивать как оскорбление себя самого.
Но у самих новобрачных не все шло гладко. И однажды, вернувшись из Гьеврана, Эльвир озабоченно произнес:
- Если Ингерид думает, что может надеть на Финна узду и понукать его, то боюсь, ее ожидает малоприятный сюрприз.
Сигрид удивленно взглянула на него.
- Мне казалось, что Ингерид такая покладистая, - сказала она.
- Да, - язвительно ответил Эльвир, - это было заметно уже тогда, когда она ослушалась отца и удрала в лес с Финном! Ингерид может ввести кого-то в заблуждение, но только не меня. На вид она нежна, как гусенок, и плачет по каждому поводу. Но она умеет также врать и хитрить, к тому же у нее железная воля… Все эти годы она водила Блотульфа за нос. И ты сама убедишься в том, что она не побрезгует ничем, чтобы добиться своего.
- Финна не так-то легко провести, - сказала Сигрид.
- Поживем - увидим. Он ведь еще мальчишка, он любит эту девушку и хочет ей во всем угодить…
Эльвир озабоченно покачал головой.
- Посмотрим, как у них все сложится, - сказал он. - Но настанет день, когда терпение Финна лопнет, и этот день выльется в настоящее сражение, о котором долго будут помнить в Гьевране!
Турир собрался уезжать. И когда ветер подул с востока, из Стейнкьера потянуло запахом смолы: там смолили его корабль.
Корабль Эльвира давно уже был спущен на воду. Эльвир назвал его "Козлом", потому что голова дракона казалась бородатой. Но таким кораблем мог бы гордиться любой хёвдинг.
И все-таки корабль Турира больше обращал на себя внимание. Линии его были более смелыми, фальшборта выше, гордо возвышались форштевни: это был настоящий морской корабль. И в то же время корабль этот был легким и изящным, от него невозможно было оторвать взгляд. Турир назвал его "Чайкой".