В Северной Африке по плану французских властей готовится проект по созданию в Сахаре искусственного моря. Уже роют канал и отправляют экспедиции в глубь пустыни для изучения рельефа, но шайки диких туземцев недовольные этим проектом, делают всё, чтобы он не осуществился.
Содержание:
Глава I - ОАЗИС ГАБЕС 1
Глава II - ХАДЖАР 3
Глава III - ПОБЕГ 5
Глава IV - САХАРСКОЕ МОРЕ 7
Глава V - КАРАВАН 10
Глава VI - ИЗ ГАБЕСА В ТАУЗАР 12
Глава VII - ТАУЗАР И НЕФТА 14
Глава VIII - ШОТТ ЭЛЬ-ГАРСА 16
Глава IX - ВТОРОЙ КАНАЛ 18
Глава X - НА 347-м КИЛОМЕТРЕ 20
Глава XI - ЭКСКУРСИЯ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬЮ В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ 21
Глава XII - ТАК ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО 23
Глава XIII - ОАЗИС ЗЕНФИГ 24
Глава XIV - В ПЛЕНУ 26
Глава XV - В БЕГАХ 28
Глава XVI - ТЕЛЬ 29
Глава XVII - РАЗВЯЗКА 30
Примечания 32
Глава I
ОАЗИС ГАБЕС
- Так что же ты знаешь, Сохар?
- Знаю только то, что слышал в порту…
- Там говорили о корабле, на котором увезут Хаджара?
- Да. В Тунис , где будет суд.
- И ему вынесут приговор?
- Конечно.
- Аллах не допустит этого. Нет! Аллах ни за что не допустит…
- Тс-с… - перебил мать Сохар, внезапно насторожившись. Ему послышался шорох шагов по песку. Он подполз к выходу из заброшенной гробницы - марабута . Солнце еще не село, но край его уже касался песчаных дюн , окаймляющих с этой стороны побережье Малого Сирта .
В начале марта здесь, на тридцать четвертом градусе северной широты ночь наступает быстро. Светило не склоняется постепенно к горизонту, а прямо-таки падает, словно сраженное законом всемирного тяготения.
Сохар, переступив раскаленный палящими лучами солнца порог, окинул взглядом пустынную равнину. На севере, примерно в полутора километрах, зеленели кроны деревьев какого-то оазиса. Южнее гробницы тянулась бесконечная желтоватая полоса песчаного берега с оставшимися после прилива белыми пятнами морской пены. На западе цепочка дюн четко вырисовывалась на фоне закатного неба. Далеко на востоке простирался морской залив Габес, воды которого омывают берега Туниса и Триполитании .
С наступлением сумерек легкий бриз принес дыхание свежести. Сколько ни вслушивался Сохар, ни малейшего шума не долетало до его ушей. Вдруг показалось: кто-то приближался к сложенному из белого камня марабуту. Но вскоре мужчина признал, что ошибся. Никого не было видно ни в стороне дюн, ни в направлении побережья. Никаких следов на песке, кроме их собственных у входа в гробницу.
Не прошло и минуты, как Сохар вышел из укрытия, а Джамма уже появилась на пороге, встревоженная тем, что он не возвращается. Сын, заворачивая за угол каменного куба, успокаивающе махнул рукой.
Джамме, африканке из племени туарегов , уже перевалило за шестьдесят. Высокая, крепкого сложения, она держалась очень прямо, говорила и действовала всегда решительно. Трудно сказать, чего было больше во взгляде синих глаз - затаенного пыла или гордости. Лицо матери казалось желтоватым: лоб и щеки подкрашены охрой. Одета она была в просторный темный хаик из шерсти, в изобилии поставляемой местным племенам хаммамами, пасущими свои стада близ шоттов южного Туниса, или, как их здесь называют, себха. Голову женщины прикрывал капюшон; выбивавшиеся из-под него пряди волос кое-где тронула седина.
Джамма неподвижно стояла на пороге, пока сын не вернулся. Он не заметил вокруг ничего подозрительного, тишину нарушала только жалобная песенка бу-хабиби , джеридского воробья; несколько пар этих птичек порхали вокруг дюн.
Сохар и Джамма вернулись в марабут, чтобы дождаться темноты, под покровом которой они смогут возвратиться в Габес никем не замеченными. Мать и сын продолжали негромко переговариваться.
- Корабль уже покинул Гулетт?
- Да, матушка, сегодня утром обогнул мыс Бон . Это крейсер под названием "Шанзи".
- И он придет этой ночью?
- Да, ночью… Если только не задержится в Сфаксе . Но скорее всего экипаж сразу бросит якорь в Габесе, чтобы принять на борт твоего сына… моего брата.
- О, Хаджар! Хаджар! - простонала мать и, дрожа от сдерживаемой ярости и невыносимой муки, разрывавшей ее сердце, воскликнула: - Сын! Мой сын! Неверные убьют его, и я никогда больше не увижу… Кто же тогда поведет туарегов на священную битву? Нет! Нет! Аллах не допустит!
И, словно эта вспышка отняла у нее последние силы, Джамма упала на колени и умолкла.
Сохар снова вышел на порог и застыл, прислонившись к дверному косяку, словно каменное изваяние, которым порой украшают вход в святилище. Никакой подозрительный шум больше не тревожил его слуха. Тени дюн становились длиннее по мере того, как солнце все ниже склонялось к западу. Над Малым Сиртом уже замерцали первые звезды. Тоненький серп нарождавшейся луны выглянул из-за полосы тумана. Наступала тихая ночь. Она обещала быть темной: ночные светила закроются облаками, собирающимися на западе.
В начале восьмого Сохар вернулся к матери и произнес:
- Пора…
- Да, - откликнулась Джамма, - пора вырвать Хаджара из рук неверных. Он должен оказаться на свободе до восхода солнца… Завтра будет поздно.
- Я готов, матушка, - кивнул Сохар. - В Габесе все приготовлено для побега… Возле Джерида нас встретят с лошадьми. Друзья проводят Хаджара. К восходу солнца он будет уже далеко в пустыне…
- Я тоже, - сказала Джамма. - Не расстанусь с сыном.
- И я! - воскликнул Сохар. - Не покину брата и вас, матушка!