- Папа, позволь мне с твоего разрешения применить один из этих принципов сейчас, - проговорил Фред, когда умолк отец.
- Что ты имеешь в виду? - насторожился старый Кемпстер.
- Одно дело, чисто личного свойства, - ответил Фред. - Если не ошибаюсь, то мне уже минуло двадцать восемь лет…
Роберт Кемпстер посмотрел сыну в глаза и улыб* нулся:
- Пора жениться, не так ли?
- Я думаю, ты ничего не будешь иметь против?
- Как раз наоборот - я бы приветствовал* это.
- Надеюсь, что в этом деле ты мне предоставишь свободу действий, - продолжал Фред. - Или, может быть, у тебя на этот счет имеются какие-нибудь соображения и планы?
- У меня только одно соображение и условие, - сказал старый Кемпстер. - Твоя жена должна быть здоровой, так как мне нужен внук, который после тебя унаследовал бы наши корабли, дома и другое имущество. Я не желаю, чтобы мое добро, хотя бы в третьем или четвертом поколении перешло в руки чужих людей. И кроме того, твой брак не должен быть смешон.
- Об этом не беспокойся. Мой выбор вполне нормален. Мне кажется, мы достаточно богаты, чтобы делать выбор независимо от размеров приданого невесты.
На лбу старого Кемпстера залегли морщины недовольства.
- Ты уже выбрал? - спросил он, пытливо всматриваясь в лицо сына.
-Да. Это Марго Фарман, дочь нашего капитана Томаса Фармана.
- Против семейства Фарманов у меня возражений нет, но я желаю познакомиться с твоей невестой, пока она еще не стала моей невесткой. Если она глупа и старше тебя, то лучше и не показывай. Тогда я заранее говорю - нет.
- Она на восемь лет младше меня, образованная и прелестная девушка. Наш дом Марго не опозорит.
- Ну, хорошо. Через месяц "Полуночная мечта" будет готова.
"Полуночной мечтой" звалась паровая яхта, которую строили для Кемпстеров. Замечание отца означало, что если все будет в порядке, Фред сможет отправиться в свадебное путешествие на новой яхте. А что все будет в порядке, он нимало не сомневался.
…Известие о помолвке молодого Кемпстера с дочерью капитана Фармана вызвало довольно бурные толки в тех кругах, в которых Кемпстеры имели вес, а эти круги были весьма широки и влиятельны. В газетах появились портреты помолвленных и пространные очерки о романтичном браке. По единодушному мнению общества, Марго Фарман делает блестящую партию и очень счастлива, а Фреда Кемпстера следует считать одним из самых романтичных юношей "нашего черствого века, когда над чувствами властвуют расчет и коммерческие соображения". Друзья Фреда говорили, что у него отличный вкус, а молодые незамужние дамы или такие, у которых были сестры или дочери на выданье, добавляли, что Марго Фарман сумела опутать Кемпстера за время двухмесячного плаванья.
Помилуйте, о чем же тут сожалеть! Если Фред такой простак, что дал завлечь себя, то…
Почтовые пароходы быстро бороздят океаны, а если надо какую-либо весть передать еще быстрее, то для этого служит телеграф. Случилось так, что уже через несколько дней после того, как в газетах появилось сообщение о помолвке Фреда Кемпстера и Марго Фарман, Эдуард Харбингер прочитал об этом в одной из американских газет. На следующий день Роберт Кемпстер получил из Галвестона телеграмму, в которой капитан "Кардигана" просил освободить его от занимаемой должности и по возможности скорее назначить его заместителя.
- Вот тебе и новый капитан, - показал он сыну телеграмму. - Что бы это могло означать?
- Странный человек… - пробормотал Фред Кемпстер. - Не будем его удерживать. Если хочет, пусть уходит.
Но Марго он об этом ничего не сказал.
Вскоре после пробного рейса "Полуночной мечты" отпраздновали свадьбу. Роскошная яхта была подготовлена к дальнему путешествию. Так как маршрутом предусматривалось и посещение островов Южного Моря, Марго уговорила Ако перейти на яхту в качестве ее слуги. Фред Кемпстер обещал, что вдоль и поперек исколесит все Южное море, пока не найдет таинственную родину Ако, о которой юноша рассказы* вал всякие чудеса.
Прямо со свадебнога пиршества, в котором принимал участие лишь узкий круг ближайших друзей дома, новобрачные отправились на яхту. Было условлено, что вначале они отправятся к фиордам Норвегии и затем вдоль западного побережья Европы на Мадейру, на Канарские острова и в Средиземное море, где к ним присоединятся еще несколько человек - друзья юности Фреда Кемпстера. Их ожидала великолепная одиссея - то, о чем так страстно мечтала Марго.
Но когда яхта вышла в море, Ако стал замечать, что улыбка молодой госпожи Кемпстер, которой она отвечала на восторженные замечания своего мужа, была какой-то неестественной, вымученной. Море было очень неспокойно, Марго, верно, чувствовала себя плохо. Тогда Фред отослал ее отдохнуть, а сам остался на командном мостике и заговорил с капитаном.
- Не могу ли я вам чем-нибудь услужить? - спросил Ако, оказавшийся на пути своей госпожи.
- Нет, Ако, ничего не надо… - удрученно улыбнулась она. - Сегодня тебе больше ничего не нужно будет делать.
Ако молча посторонился. Они находились в коридоре возле двери каюты Марго.
- Я сегодня получила одно письмо, Ако, - сказала Марго. - Не можешь ли ты сохранить его у себя? Так, чтобы никто его не увидел…
- Да, госпожа, я сделаю это. Никто не найдет. Она отвернулась и поискала спрятанный на груди конверт, затем подала его Ако. Он тотчас же спрятал письмо в карман.
- Там нет ничего страшного, но лучше, если мой муж не узнает об этом… это причинит ему боль, - сказала Марго. - Но уничтожить письмо мне не хотелось бы. Это для меня последняя память от твоего друга, Ако.
- Письмо не пропадет, и я его никогда не буду читать, - заверил Ако.
- Ты можешь его прочесть. Оно от Эдуарда Харбингера. Он ушел с корабля и поступил на другое место… Смотрителем маяка в каком-то пустынном и мрачном месте.
- У него там будет хорошая жизнь… лучше, чем на корабле? - спросил Ако.
- Там он будет один… одинок, но свободен… - прошептала Марго. - Нет, Ако, там ему будет гораздо хуже, чем на корабле.
- Почему же он тогда ушел с парохода и поселился на маяке? - продолжал Ако.
Марго хотела что-то сказать, но слезы сдавили ей горло. Она вытерла глаза, странно улыбнулась и вошла в свою каюту.
"Что за странные люди! - думал Ако. - У них на сердце больно, а они притворяются веселыми. И сами же они себе причиняют боль".
Со скоростью двадцати миль в час "Полуночная мечта" мчалась на север, навстречу Шотландским островам, Оркнеям, заполярному солнцу. Море было бесцветно, и большие птицы, которые с криками следовали за яхтой, казались такими же бесцветными, как и все то, что мог различить человеческий глаз в этой растревоженной стихии.
2
Из чудес Арктики им довелось увидеть очень мало, так как все время, пока "Полуночная мечта" плавала в северных водах, погода стояла ненастная и ветреная. Они упустили подходящее время для такого путешествия и прибыли туда с большим опозданием. Осмотрев Нордкап, завернув в несколько наиболее примечательных норвежских фиордов и задержавшись на пару дней в одном из портов Северной Франции, они поспешили на юг. Бордо, Биарриц, Лиссабон, Мадейра, Канарские острова, Гибралтар, Болеарские острова, Ривьера… незнакомые места и незнакомые люди быстро сменялись, мелькали у них перед глазами. Фотоаппарату Марго каждый день была работа. Охотнее всего она фотографировала мрачные, уединенные места на берегу моря, темные скалы и расположенные где-нибудь на отшибе мысы, где по ночам мигали огни маяков. Каждый раз, когда "Полуночная мечта" проходила мимо какого-нибудь одинокого маяка, взор Марго, как зачарованный, останавливался на нем и в потемневших глазах молодой женщины угадывалась боль. Она знала, что там нет Харбингера, что он коротает свои дни где-то далеко, на севере, где сейчас стремительный Гольфстрим разбивает буруны о прибрежные скалы, и все же каждый встреченный по пути маяк наводил ее на мысль о далеком друге, и мрачной в ее воображении представлялась его судьба.
Вначале ее ослепила новая обстановка, роскошь яхты, удобства, почти неограниченные возможности в исполнении любого желания, связанного с деньгами. Когда же такое положение стало обыденным и привычным, - а это происходит скорее, чем принято думать, ибо способность человека свыкаться огромна, - вещи утратили свое магическое обаяние, и снова единственно весомым и значительным остался сам человек со своими радостями и горестями, стремлениями и чувствами.
Фред был очень мил и внимателен - такой, каким обыкновенно бывают все влюбленные мужчины. Он не навязывал Марго своих привычек, но старался деликатно приноровиться к ее привычкам.