- Вы и сейчас к нему прибегаете, - сказала Дамарис, и ее гордость за избранника ее сердца увеличилась тысячекратно. - Вы только что говорили о своей миссии и возвращении в Рим. Вы якобит, вы подвергаете свою жизнь опасности ради идеала. Из ваших слов явствует, что вам грозит виселица, а вы еще называете себя наемником и провоцируете мое презрение, - ласково закончила она.
Капитан вздрогнул, посмотрел на Дамарис, потом перевел взгляд на пламенеющие розы. Первым порывом его было заявить, что он и на королевской службе оставался наемником, ибо все, что он делал, оплачивалось золотом. Сначала его остановила ложь, заключавшаяся в подобном утверждении, затем мысль о том, что ложь не сослужит ему сейчас добрую службу. Он завоевал любовь девушки: каждое ее слово, каждый взгляд говорили о любви. Так стоит ли и дальше вести жестокую, ненавистную ему самому игру - притворяться равнодушным? Ведь игра эта ничего, кроме душевных ран, не принесет. Не лучше ли и ему проявить наконец истинные чувства? Пусть она узнает, что он невольно оказался не только победителем, но и побежденным, пусть узнает о его любви. Может быть, когда-нибудь... Нет, пожалуй, в мечтах он слишком далеко себя завлек. Если бы он мог открыться ей, не произнося слов признания! Слова сразу же разобьют бастионы, воздвигнутые честью.
- Вы правы, - мягко сказал капитан. - Простите меня.
- Простить? - Дамарис удивленно приподняла брови. - Простить за благородство, которое я сочла низостью?
- Нет, за недостойный обман.
- А почему вы к нему прибегли?
Между ними с удивительной, пугавшей Дамарис быстротой устанавливались доверительные отношения.
- Хотел быть последовательным. Узнай кто-нибудь мою тайну, она сделалась бы общим достоянием. И все же я и тут не покривил душой: я действительно был солдатом удачи - раньше, но не теперь. Я не решался говорить об этом - по крайней мере, тогда.
- А теперь? - спросила она напрямик.
- Теперь? - Капитан Гейнор выдержал взгляд Дамарис, проникавший, казалось, в самую его душу. - Теперь, желая исправить прошлую ошибку, я отдаю свою жизнь в ваши нежные руки. Видит Бог, это единственное, что я могу отдать, - капитан грустно рассмеялся. - Я тот, кто известен правительству как капитан Дженкин.
Дамарис, вскрикнув, отпрянула. Объяснения были излишни: утром она просматривала газету и видела объявление о розыске. Осознав всю глубину опасности, угрожающей капитану Гейнору, Дамарис помертвела.
- Боже милостивый! - вырвалось у нее, как стон. - Ну, зачем, зачем вы мне это сказали?
Это было выше его сил. Бастионы, возведенные честью, рухнули от одного удара. Сама честь онемела, и ее место тут же заняла торжествующая природа.
Капитан заключил Дамарис в объятия, крепко прижал к груди.
- Сказал, потому что люблю вас, миледи, - в голосе его зазвучали радость и боль. - И в залог своей любви я отдаю в ваши милые руки свою жизнь.
- Но я и не просила залога...
Слезы радости засияли в глазах Дамарис. Радость победила страх. Капитан склонил голову к запрокинутому лицу Дамарис, и они поцеловались.
- Любовь моя! - прошептала счастливая Дамарис, прижимаясь к его груди. - Я тоже должна вам кое в чем признаться.
- Признавайтесь, милая грешница. Кара последует незамедлительно.
- Я рада, что вы обманули меня, потому что я тоже обманула вас.
- Вы - обманули?
- Я не Эвелин, - призналась она и заметила, что лицо капитана Гейнора омрачилось. - Я - Дамарис Холлинстоун.
Капитан Гейнор еще больше нахмурился, но потом вдруг рассмеялся.
- Я рад, ей-богу, рад, - сказал он. - Имя Дамарис подходит вам больше, и оно благозвучнее.
- Вы этому рады?
- А чему же еще? Носите то имя, которое вам нравится.
Влюбленные приникли друг к другу, и весь мир с его опасностями канул в небытие. Они не видели ничего вокруг, только друг друга, как первые жители рая.
Тем временем из-за самшитовой изгороди неслышно выступил прятавшийся там соглядатай. Его сообщница - золотоволосая хрупкая девушка - бежала прочь, обливаясь слезами раскаяния. Она вызвала, сама того не желая, трагедию, нежданную, негаданную, распростершую черные крылья, в то время как она замышляла комедию с легкой иронией.
Из-под зеленой арки в рай ступил вездесущий сатана в красивом обличье милорда Понсфорта. Он выждал минуту, наблюдая идиллию, которую намеревался задушить кровавою рукой. Скрыв кипящий гнев за сардонической ухмылкой, Понсфорт пробормотал:
- Ба, да тут разыгрывается мистерия - грехопадение Адама и Евы у древа познания добра и зла !
Глава XIII
В РОЗАРИИ
Испуганные, смущенные, Дамарис и Гарри прервали поцелуй, но его рука - рука защитника - по-прежнему обвивала талию Дамарис. Последовало молчание. Мужчины обменялись оценивающими взглядами, точно фехтовальщики, готовые начать поединок. В глазах капитана читалось удовлетворение от мысли, что перед ним - искомая добыча. Необходимость поиска отпала. Капитан смотрел на врага горящими глазами, на губах его блуждала улыбка.
Бледная Дамарис, застывшая в напряженной позе, первой нарушила тягостное молчание.
- По какому праву, сэр, вы позволили себе дерзость ворваться сюда? - одернула она незваного гостя.
- Вы подвергаете сомнению мое право? - изобразил удивление Понсфорт.
На помощь девушке пришел капитан Гейнор:
- По праву своего естества, Дамарис. Он не может избавиться от шпионских замашек, как лисица от своего запаха.
Милорд перевел встревоженный взгляд на капитана, выдав тем свою озабоченность: удар попал в цель. Но он тут же взял себя в руки и высокомерно вскинул красивую голову:
- Что вы имеете в виду, сэр?
- Что я имею в виду, подлый иуда?
Капитана захлестнул гнев. Двуличие и предательство этого человека стало причиной разгрома, на время погубило надежды обожаемого Гейнором монарха. Вот почему он не сдержался, и негодующие слова сорвались с его губ. Но он тут же овладел собой.
- Дамарис, позвольте представить вам самого известного шпиона в Англии, - произнес он с холодной насмешкой. - Выполняя приказ сыскного отделения, он ворвался сюда. Возможно, вы считали милорда Понсфорта благородным человеком, истинным джентльменом. Так себе на пагубу полагали и другие. На самом деле перед вами разорившийся картежник, предавший за горстку золота людей, доверявших ему, почитавших его своим другом. Он предал дело, в которое верил, продал свою честь и навсегда навлек позор на свое имя!
- Замолчите! - выкрикнул Понсфорт. Он шагнул к капитану, но остановился. Лицо его задергалось. - Это ложь, поверьте! - сказал он, обращаясь к Дамарис.
- Вероломная ищейка! Вам ли говорить про ложь? Ложь и низость - в ваших делах, которые вам придется искупать в аду!
- Значит, это он предал вас? - голос Дамарис был спокоен и ровен.
- Именно он. Взгляните на него, Дамарис! Взгляните, может быть, вам больше никогда не представится случая увидеть, чтобы человек, рожденный джентльменом, так обесславил себя: запродал свою душу, чтобы ублаготворить тело.
Понсфорт, мертвенно-бледный, был потрясен неожиданностью атаки: он никак не предвидел, что его предательство раскрыто.
- А теперь, сэр, когда вы получили по заслугам, не соблаговолите ли удалиться? - спросила девушка.
Презрение Дамарис ударило по самолюбию Понсфорта сильнее, чем гневное обличение капитана. Оно сразу же вывело милорда из оцепенения. Он быстро совладал с собой и вошел в привычную роль. Милорда приободрила мысль, что в его колоде имеется туз, который побьет все козыри капитана. Он смерил капитана Гейнора высокомерным взглядом аристократа.
- Сэр, - начал он, - при всей вашей низости, доподлинно мне известной, вы позволили себе нечто такое, что человек моего положения не может простить даже стоящему неизмеримо ниже. Продолжим наш разговор в другом месте!
- Клянусь Богом, продолжим! - подхватил капитан. - Это входит и в мои планы!
- Я заставлю вас отказаться от гнусной лжи! - добавил милорд и величавым жестом пресек разговор с капитаном. - Но вы, Дамарис, как могли вы поверить бесчестному клеветнику, как могли, не выслушав меня, довериться ему? Вот что потрясло меня до глубины души!
Взгляд Дамарис красноречивее слов выразил презрение к жалкой выдумке и притворству милорда. Не удостоив его ответом, она повторила:
- Соблаговолите уйти, сэр!
Понсфорт, казалось, не верил собственным ушам. Он очень темпераментно сыграл свою роль, но его усилия оказались тщетны. Тем не менее он продолжил игру, черпая уверенность в том, что последнее слово за ним. Он приберег его для кульминации, которая ошеломит и покорит Дамарис, несмотря на все ее презрение.
- Нет, - он покачал головой, - я не уйду. Мое место здесь, рядом с моей невестой.
- Вашей?.. - Дамарис задохнулась от возмущения, щеки ее вспыхнули. - Вы очень кстати напомнили мне о моем позоре. Но все это в прошлом. Я больше не считаю себя вашей невестой.
- Ах, вот как! - К милорду Понсфорту вернулось обычное самообладание, и он ничем не выдал своей злости. - Когда же произошла такая перемена?
- Когда вам не хватило ума скрыть, что сватались вы не за меня, а за мое наследство.
Милорд не сводил с Дамарис грустного взгляда.
- У меня были опасения, что меня неправильно поняли, - сказал он.