И вот уже Ченка держит в руках желанную добычу, проворно треплет обмякшую тушку в руках, резко дует на шелковистую россыпь кедровой шкурки и счастливо улыбается. Чувствительная душа охотницы заполонена трепетом сбывшейся надежды. Сознание с детской наивностью воспринимает удачу. Горячее сердце гонит по жилкам адреналин. Она удовлетворена собой. Удовлетворена тем, что держит в руках добытого соболя, что процесс охоты длился такое короткое время. Но более всего радуется тому, что аскыр умер быстро, мгновенно, не заметив пришедшей смерти. Потому что это завет предков: убивать зверя без боли и мучений. И она, Ченка, живёт по этим законам, где побеждает сильный, умный, ловкий, трудолюбивый. Она не знает другой жизни, потому что родилась в тайге, ни разу не видела другого мира и не имеет ни малейшего представления, как можно жить иначе.
И вот она вновь сидит на спине оленя, правит уздечкой в поисках возможной добычи, тянет свой след по голубому, бесконечному океану тайги за синекрылой птицей удачи, а по существу, занимается обыкновенным промыслом, который поможет хоть как-то продолжить её кочевую жизнь.
Колки, мари, распадки, гривы, прилавки. Крутые взлобки меняются широкими займищами. Глубокие, каменистые ручьи разрезают плотное нагорье. Кедрачи перемешиваются с пихтачами. Более светлый ельник дополняют "голые", лиственничные рябинки, берёзки, перепутавшийся ольшаник. Сколько за день переменится перед глазами охотницы всевозможных картин – знает только один Амака. Было бы трудно, даже очень тяжело, пройти весь этот путь на ногах. Но четвероногий друг Ухтырь, кажется, даже не замечает препятствий, спокойно, мягко, уверенно несёт лёгкое тело своей хозяйки.
Но и его силам когда-то приходит конец. Нудная усталость заполняет крепкое, выносливое тело оленя. Когда-то и ему будет нужен отдых. Ченка понимает, чувствует, что пора возвращаться на стойбище. Сегодня день был особенно удачным. В потке девушки один аскыр и пятнадцать белок. За весь месяц у неё никогда не выходило более десяти белок в день. Ну а уж соболь – это вообще редкая удача.
Ченка остановила оленя на разрежённом, открытом месте, осмотрелась. Вокруг все хорошо знакомо. Внизу шумит Туманиха. Напротив за речкой – Грязный ключ. Там охотятся братья Вороховы: Егор и Григорий. Позади, за спиной, крутосклонный белок. Где-то там наверху её отец – Загбой, с собаками промышляет соболей.
До озера ехать недалеко, один короткий переход. Стоит только пропеть три маленьких песни о сегодняшней охоте, и перед тобой откроется озеро, чум, тепло костра, сытная, наваристая сохатина. Вот только надо объехать небольшой завал, спуститься к реке, потом повернуть налево и направить Ухтыря вниз по течению Туманихи.
На крутом, обрывистом берегу перед шумным руслом Ченка увидела глубокую канаву. Параллельно её передвижению с горы к реке спустился медведь. В первые секунды девушка не обратила на след особого внимания. Что в том такого, что по тайге бродит дядюшка амикан? Здесь, в кедровниках, следы зверя встречаются довольно часто. Даже более того, иногда охотнице казалось, что сюда, в долину Трёхозерья, на орех собрались все медведи тайги. Отпечатки когтистых лап топтали урочище везде и всюду, встречались практически на каждом шагу, и под каждым кедром – остатки переработанного желудком ореха.
Для человека или копытного зверя в это время года медведь не представляет практически никакой опасности. Изобилие корма делает амикана этаким добродушным, миролюбивым увальнем, игнорирующим прямой контакт с разумным существом. Встречи Ченки и медведя, конечно же, были. Раз или два в неделю она сталкивалась со зверем, иной раз очень даже близко. Но эти встречи были случайны, в результате – амикан старался тут же убежать с глаз долой. В большинстве случаев хозяин тайги, услышав или почуяв приближение человека, заблаговременно уступал дорогу.
Ченка прекрасно знала, что на человека медведь нападает только в трех случаях: когда он смертельно ранен, защищает своих детей или сильно голоден, особенно в осеннее время, то есть шатун. Но в эти дни ей ничего не угрожало, и молодая охотница не боялась промышлять одна, ежедневно выезжала на Ухтыре белковать и чувствовала себя в окружении лохматой братии, как рыба в воде.
Она не стремилась добыть амикана, Загбой с собаками уже отстрелял одного зверя, так что вполне хватало семье запасов жира на долгую зиму, а медведь не посягал на её жизнь. К этому позднеосеннему времени звери уже накопили достаточное количество жира, необходимое для зимней спячки, и большее время суток, ожидая своего часа, снежной погоды, благодатной для залегания в берлогу, просто лежат где-то в завалах, в скалах или густой, непроходимой чаще. Следы таких амиканов вызывают завистливое уважение. Они круглые, широкие, по-настоящему косолапы. Мозолистые ступни набиты жиром. Когти смотрят внутрь. Задние лапы не накладываются друг на друга, а лепятся продолговатыми блинами внахлёст. Сытого медведя отличить от голодного очень легко, поэтому увиденная канава-след заинтересовала, а потом и насторожила Ченку.
Этот медведь был голоден. Чёткие отпечатки узких мозолей говорили о том, что в амикане нет запасов на зиму. Узкая постановка лап походила на лисий, в цепочку, след. Когти – наружу. Задние лапы чётко накладывались на передние.
Зверь торопливо передвигался от кедра к кедру, ковырял в снегу лапами, тыкался мордой в поисках шишек и тут же глотал питательные плоды. В одном месте он выкопал нору бурундука, проглотил запасы полосатика вместе с хозяином, пошёл дальше. Бордовые плоды рябины не остались без внимания: медведь заломил склонившийся куст, старательно объел все гроздья. Не побрезговал бурой полёвкой. Последняя, случайно выскочившая из своей норы, тут же оказалась в клыкастой пасти зверя. Все эти факты только доказывали предположения девушки, что косолапый имеет "свои" виды на пищу и в такое позднее время осени перед большими снегопадами уже не успеет набрать столько жира, чтобы хватило ему на долгую зиму. И холодит ее разум тревожная мысль: в берлогу он уже не ляжет, а будет бродить до тех пор, пока не пропадёт от холода и голода.
В голове Ченки заметались страшные мысли. Она знает, что такое медведь, который не лёг в берлогу. Эвенкийские легенды гласили о шатуне как о самом опасном звере, которого только можно представить. Это был посланник разгневанного Харги, отправлявшего свои кары на людей в виде лохматого чудовища. Голодный шатун не останавливается ни перед чем, нападает на всех, кто встречается на его пути, будь то зверь, собака или человек. Кстати сказать о человеке – он является самой лёгкой добычей медведя, так как пять чувств разумного существа развиты более слабо, чем у амикана. А зверь, применяя всю ловкость, силу, хитрость, скорость в реакции, очень быстро добивается желаемого.
Ченка помнит много случаев, когда от лап шатуна погибали мужчины, женщины и дети из её большого рода Длиннохвостой Выдры. Остановить такого зверя могла только смерть. Проехав какое-то расстояние по медвежьим набродам, девушка спустилась к реке. Медведь смело перешёл на противоположный берег и скрылся в ольховых зарослях. Не было никаких сомнений, что зверь пересечёт широкое займище до горы. А там – охотничий путик братьев Вороховых.
Эта мысль – что удар молнии. Ослепила вспышкой, обожгла разрядом, оглушила громом. Братья ходят по путику по одному и без собаки. Ещё по чернотропу рыжий кобель ушёл в тайгу и не вернулся. Может быть, закопался в дупле кедра или его порвал зверь. Это неважно. Сейчас главное – другое. У Вороховых нет собаки, которая вовремя предупредит хозяина об опасности. Это – беда.
Как можно быстрее надо сказать, предупредить, оповестить братьев о шатуне! Время дорого! Промедление равносильно смерти. Каждая минута стоит человеческой жизни…
Ченка направила Ухтыря в воду, переправилась на противоположный берег, поехала по медвежьему следу. Олень противится, шумно фыркает, хоркает, мотает головой, не хочет идти по следу шатуна. И хотя зверь прошёл давно, олень всё равно чувствует запах смерти, понимает, что это не простой амикан, а явная угроза жизни.
Предположения Ченки оправдались. Медведь пересёк займище и под горой наткнулся на свежий след человека. Кто-то из братьев утром уже прошёл по путику, проверяя кулёмки. Зверь подошёл к лыжнику – братья Вороховы уже ходили по путику на лыжах – тщательно обнюхал след, прошел в пяту и, узнав, куда идёт человек, бросился в погоню.
Ченка остановилась в нерешительности. Она не знала, что делать дальше. В том, что амикан имеет цель, девушка убедилась по следам шатуна. Догоняя свою жертву, медведь побежал не по путику, а параллельно, рядом с лыжнёй, укрываясь в густом курослепе. Расстояние по времени между идущим человеком и зверем было не более часа. По всей вероятности, теперь медведь уже догнал идущего охотника. Идти по следам – значит подвергнуть себя смертельной опасности. Злой шатун постоит за свою добычу.
Что делать? Даже в таком безвыходном положении всё равно остаётся хоть какая-то надежда: а вдруг всё закончится хорошо? Но ехать на защиту человека одной, зная, что тебя в любой момент заломает зверь – полное безрассудство. Остаётся только одно, спешить на зимовье братьев и с поддержкой идти на помощь. Это решение показалось девушке единственно верным.
Она повернула Ухтыря в сторону зимовья, не жалея, погнала уставшего оленя по лыжне: не время беречь себя и животное. Погибает человек. Надо спешить! До избы братьев Вороховых недалеко, около километра. Но как медленно бежит олень! Ченке кажется, что насупившиеся кедры стоят, а не пролетают мимо, а петляющая лыжня застыла под ногами Ухтыря.