- Поймите меня правильно, господин адмирал. Военные действия в водах Чемульпо чреваты нарушением всех международных договоров. Мои симпатии, как и симпатии моего правительства, вам это известно, на стороне Японии. Если вы намереваетесь воевать с русскими - ваше дело. Но нападение в нейтральном порту? Это вызовет бурю протестов.
Уриу, опустив веки, слушал переводчика. Впрочем, в этом не было особой надобности: он прекрасно знал английский язык. Но время было его союзником: чем дольше тянулся разговор, тем покладистее становился этот надутый англичанин.
- Мне понятны ваши сомнения, господин коммодор, - наконец заговорил Уриу. - Но пусть они оставят вас. Никакого нападения не было. Да, не скрою, война с русскими уже началась, но торпедная атака! Пока жив Ямато-Дасаки - японский дух, - нам незачем прибегать к подобным коварным приёмам. Все это чистейший вымысел, плод чрезмерного воображения русских.
Уриу врал бессовестно. И Бейли, поджав бескровные губы, старательно делал вид, что готов поверить в эту ложь. Действительно, что же ему ещё оставалось делать, имея на руках секретные инструкции адмиралтейства?!
Адмирал вдруг рассмеялся:
- Потом, неужели вы всерьёз думаете, что мои минёры так плохо стреляют? Я бы приказал списать их с флота, если б они промахнулись…
- Я удовлетворён. Но… отчего ваши миноносцы держат под прицелом русские корабли?
- Обыкновенная предосторожность. Разве русские не поставили прислугу к орудиям?
Бейли пожал плечами.
- Благодарю вас. О вашем ответе я сообщу остальным командирам стационеров. Думаю, нам удастся уладить это недоразумение.
Адмирал проводил гостя на палубу.
- Не придавайте этому большого значения. Мы только опорожним трюмы наших транспортов и снова уйдём в море, чтобы там встретить русских. Надеюсь, они не откажут нам в этом рандеву.
Бейли хорошо знал, от каких тяжестей японцы хотели освободить трюмы своих транспортов: орудия, боевое снаряжение, пехота. Война начиналась не только на море. Но это уже дело японцев и русских.
Коммодор привычно бросил ладонь под козырёк фуражки:
- Это ваше право. Мы не собираемся препятствовать…
На "Варяге" всё было готово к бою. Люки и горловины задраены, помпы работали на холостом ходу, снаряды поданы к орудиям. Комендоры стояли у орудий, в прицелах которых чётко вырисовывались низкие корпуса японских миноносцев. Из труб рваными клочьями тянулся дым: Руднев приказал держать под парами пятнадцать котлов.
Плутонговый командир мичман Губонин и командир дальномерной станции мичман Ничволодов, прозванный Графинюшкой, наблюдали за высадкой десанта с японских транспортов. На порт давно опустилась вязкая, как тина, ночь, но японцы, осветив место высадки прожекторами и кострами, не прекращали разгрузку.
- Как тебе это нравится, Мишель? Японцы захватывают Корею, а мы ровно ничего не делаем.
Михаил Ничволодов пощупал платиновое кольцо на указательном пальце - подарок невесты - и украдкой вздохнул. После возвращения в Артур он должен был отбыть в Петербург. А там - свадьба, новая жизнь. И вот…
- Неужели война?
- Нет, конечно, - с иронией ответил Губонин. - Просто японцы с некоторым опозданием завезли здешним жителям рождественские подарки. А чтобы мы не мешали их раздаче, подогнали несколько миноносцев к "Варягу".
- Ты все шутишь, Пётр. А мне не до шуток. Судя по всему, я теперь не скоро окажусь в Петербурге.
- Да, я шучу! - обозлился плутонговый. - Он ещё думает о своей несравненной Вареньке. Ты бы задумался о другом: как нам выбраться из этой передряги?
- Ну это ты хватил! Японцы не посмеют атаковать нас в нейтральном порту.
- Уже посмели. "Кореец" еле ноги унёс после атаки вон тех красавцев.
- А как же корабли нейтральных держав? Они не допустят этого. - Графинюшка нервно ткнул пальцем в тёмный силуэт французского крейсера "Паскаль".
- Меня удивляет твоя наивность. Должно быть, это от избытка графской крови. Россия для многих в этих местах как рыбья кость в горле. Они совсем не против устроить нам кровопускание чужими руками.
- И всё-таки ты меня не убедил. Существует международное право, честь моряков…
- Плевать хотел адмирал Уриу на право и честь.
Вот погоди, перекидает завтра "Асама" пару сотен восьмидюймовых снарядов в наш "Варяг", и ты убедишься, какому богу молится японский адмирал и какого права придерживается.
Ничволодов задумчиво помял пальцами подбородок. Похоже, Губонин был близок к истине.
- И всё-таки как ты груб, Пётр. Прямо как матрос.
- Конечно, куда мне до твоего аристократического поведения.
Мичманы пикировались ежедневно. Но на этот раз Ничволодов обиделся.
- Я, как и все вы, обучался в Морском корпусе. Мои дорогие предки, кроме долгов, мне ничего не оставили. Так что твой намёк совершенно неуместен, даже оскорбителен!
Плутонговый смягчился.
- Не злись. Лучше проверь свои дальномеры. А то начнёшь завтра рубить мне дистанцию…
- Когда это я рубил дистанцию? Ты лучше последи за своими наводчиками. Забыл, сколько вы на последних стрельбах перекидали снарядов в белый свет!
- Не волнуйся, не подведём! - Губонин вдруг неожиданно молодо рассмеялся. - А что, Мишель, бой так бой.
- Смотри-ка, вроде головной миноносец якорь выбирает. Не иначе японцы уходить надумали?
Оба мичмана с минуту молча вслушивались в звуки моря. Сначала они уловили стук якорной цепи, накручиваемой на штиль, потом звучный удар: якорь, как гвоздь в стену, вошёл в клюз.
- Уходят! - согласился Ничволодов. - Пойду старшему офицеру доложу.
У третьего спонсона перед мичманом вынырнул комендор Алёшка Козинцев. Вытянулся, цыганские глаза "по уставу" ели начальство.
- Дозвольте обратиться, ваше благородие!
- Что тебе? - С матросами Графинюшка был строгим, без вольностей.
- Мы, ваше благородие, меж собой сомневаемся. Как это понимать? Вроде и война с японцами началась, а мы отсиживаемся.
- Кто тебе сказал, что война началась?
- Своим умом дошли. Разве ж без войны минной атакой угощать станут?
- Вот я доложу вахтенному офицеру, он тебя пошлёт гальюны чистить за большой ум. Тебе не рассуждать, а повиноваться по уставу положено. Понял?
- Так точно! - Алёшка сумрачно посмотрел в спину мичмана, зло перекатил желваками.
- Ну, что мичман сказал? - набросились матросы на вернувшегося Козинцева.
- Он скажет! - огрызнулся комендор. - Одно слово - Графинюшка! Обещал вахтенному доложить, что много рассуждать стали… А, ладно, и без него ясно: война, братцы. Только какая-то подлая.
Козинцев и не подозревал, как он был близок к истине. Именно в это время весь внешний рейд Порт-Артура озарялся выстрелами, полосовался беспорядочно метавшимися лучами прожекторов, запоздало выискивавших неприятеля. Броненосец "Ретвизан" со скрежетом наползал на прибрежные камни. "Цесаревич" и "Паллада" оседали, заглатывая через рваные пробоины тонны воды. Русские моряки расплачивались первой кровью за беспечность царских адмиралов: эскадра прозевала ночную атаку японских миноносцев.
Опорожнив трюмы, японская эскадра в самом деле покинула Чемульпо. Но лишь для того, чтобы приготовиться к бою. Утром 27 января 1904 года командиры всех стационеров, бывших в порту, получили письмо от контр-адмирала Уриу: "Его Императорского Величества корабль "Нинава". Рейд Чемульпо. 26 января 1904 года.
Сэр! Имею честь уведомить Вас, что ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между Японской и Российской империями, я должен атаковать военные суда русского правительства, стоящие теперь в порту Чемульпо… В случае отказа старшего из русских морских офицеров, находящихся в Чемульпо, на мою просьбу покинуть порт Чемульпо до полудня 27 января 1904 года я почтительно прошу вас удалиться с места сражения настолько, чтобы для корабля, состоящего под Вашей командой, не представлялось никакой опасности от сражения. Вышеупомянутая атака не будет иметь места до 4 часов пополудни 27 января…"
Виктор Сэнес, командир французского крейсера "Паскаль", поспешил на "Варяг":
- Прочтите-ка, капитан, - горячо начал он, протягивая Рудневу японское требование. - Не я ли советовал вам скорее покинуть этот проклятый порт? Вот, дождались! Боюсь, что воздух Чемульпо может пагубно сказаться на здоровье вашего крейсера.
Руднев пробежал глазами послание Урну:
- Этого и следовало ожидать.
- И что вы по этому поводу думаете?
- Думаю? - Руднев наклонил голову с широкими залысинами. - Только то, что Уриу готов на все, чтобы захватить "Варяг". Они согласны воевать даже в нейтральном порту.
- Вот именно. - Уроженец юга Франции, Сэнес был порывист и горяч. - Я удивляюсь вашему спокойствию! Всё, что творит адмирал, просто возмутительно, нет - подло! Капитан, прошу вас на борт английского крейсера. Там мы обсудим сообща создавшееся положение.
На "Тэлбот" прибыли командиры всех стоявших в порту стационеров. Не было только командира "Виксбурга": американцы открыто демонстрировали свою неприязнь к русским.
Едва Руднев вошёл в кают-компанию "Тэлбота", как его догнал мичман Губонин.
- Простите, Всеволод Фёдорович. Пакет от японцев. Старший офицер приказал срочно переправить его вам.
Руднев извинился перед капитанами, отошёл к иллюминатору. Косой луч света, пробиваясь через неплотно сдвинутые шторы, растекался по листу. Разговоры умолкли. Все неотрывно смотрели на Руднева.