Самая сложная задача возлагалась на бойцов 41-го полка. Ночью они должны были незаметно сняться с позиций и, совершив бросок на 18 километров, вступить в бой с превосходящими силами противника, чтобы выручить 44-й полк, оказавшийся в сложной ситуации. Также Бачинский просил содействия и у командира 32-й дивизии генерала Яблочкина, но Владимир Александрович слишком долго размышлял: помогать – не помогать?!
Михаил Львович не стал ждать и бросил в бой свою конницу – две сотни Екатеринодарского казачьего полка и две сотни Терской дивизии под командованием есаула Давыдова, получившего задачу прикрыть левый фланг 44-го полка.
Атака оказалась столь неожиданной, что за час русским удалось взять более 600 пленных. Однако главный удар был уготован не слева, а справа.
Австрийцы не выдержали и побежали. Полторы тысячи из них сдались в плен.
Корпус Гофмана практически перестал существовать.
А россияне после такого громкого успеха больше не помышляли об отступлении за Збруч. По крайней мере, до конца очередного осенне-зимнего позиционного противостояния…
69
Все триста бельгийских добровольцев выстроились во французском порту Брест. Винтовки за плечами, вещмешки у ног… Колон, Ле Маре, братья Тири, Жюльен Ляо, граф Жан де Людекерке – один из немногих аристократов, не постеснявшихся облачиться в форму рядовых солдат и с оружием в руках отстаивать независимость своей Родины вдали от нее…
Среди разведчиков-велосипедистов выделяется усатый весельчак Луи де Потер. У его ног, звонко тявкая, кружит дворняга по кличке Пуля с окрашенными в триколор боками – зеленой, белой и красной полосами. Так солдат "поизмывался" над собачонкой, узнав о вступлении Италии в войну.
Техника уже погружена в транспортный корабль "Врей Касть": броневики, грузовики, мотоциклы, велосипеды с привязанными к рамам лопатами и мотыгами, автоцистерна и даже машина скорой помощи! Все это добро вместе с людьми вот-вот будет отправлено в Россию.
13 октября их тепло встретит продуваемый всеми ветрами холодный Архангельск…
Потом – Петергоф, Царское Село, прием у императора, Киев, Тарнополь, Збараж и живописная деревня в далекой Галиции, название которой – Озерне – вызовет у всех бельгийцев ностальгию, напомнив о родном Изерне, где в начале Великой войны состоялась одна из самых кровопролитных в истории их армии битв…
70
Уже в Царском Селе отчетливо проявились первые проблемы во взаимоотношениях между бельгийцами и "благородными" русскими офицерами. Особенно обижались прапорщики, которым чужестранные солдаты не спешили отдавать честь.
Оказалось, те руководствовались своим уставом, согласно которому приветствовать нужно только непосредственных начальников, и то лишь один раз в день – при первой встрече. Причем в замкнутом помещении. На улице отдавать честь и вовсе не обязательно!
Серьезные недоразумение случались и тогда, когда бельгийцы собирались отведать пива в ресторанах. Гулявшие в питейных заведениях русские офицеры часто хватались за нагайку, а то и за оружие, пытаясь выставить вон "зарвавшихся лапотников". И тогда в дело вступал вездесущий Ле Маре, никогда не дававший в обиду своих солдат. "Мы из демократической страны и имеем право бывать там, где нам заблагорассудится", – такой аргумент действовал далеко не на всех, но грозный вид Константа взывал к уважению, упреждая многие неприятности.
Однако главный конфуз едва не случился там, где его никто не ожидал.
Когда бельгийцы готовились к боевому смотру перед русским царем, сумасбродная Пуля носилась по плацу, словно угорелая, вызывая раздражение у многочисленной государевой свиты. Дворнягу велели немедленно изгнать; Луи еле уговорил Константа спрятать ее в свой броневик. Конечно же, Николаю захотелось осмотреть именно эту машину. Все невольно замерли, но… пронесло. Обычно не замолкавшая собака "набрала в рот воды"!
Зато сам император, как обычно, вляпался в историю. Он никак не мог забраться на самую высокую ступеньку, чтобы заглянуть вовнутрь очередной бронированной машины. И здоровяк Ле-Маре решил помочь царю, ухватив его за шинель чуть ниже спины и приподняв. Сопровождавшие государя генералы ахнули. Но Николай II нисколько не разозлился за такое панибратство и громко рассмеялся…
Впрочем, то были цветочки по сравнению с тем, что бельгийские шутники отчебучили несколько часов тому назад, правда, "ягодок", к счастью, никто не заметил… Во время официальной встречи в Царском Селе, военный оркестр готовился сыграть государственный гимн Королевства Бельгии. Но русские музыканты не имели нужных нот. И обратились за помощью к Луи де Потеру.
В результате на важном мероприятии с участием царя прозвучала… популярная мелодия с непристойными словами, которую в те годы распевали во всех брюссельских кабачках. За такое русский солдат сразу же угодил бы под трибунал!
А тут все прошло на "ура"! Русские генералы еще долго удивлялись: "Ах, какие патриоты, эти бельгийцы! С каким удовольствием они горлопанят свой гимн?!"
71
На 1916 год Верховное командование российской армии директивой поставило задачу перед войсками Юго-Западного фронта "разбить живую силу противника, сосредоточенную между Полесьем и рекой Прут".
Операцию планировалось провести силами 7-й, 8-й, 9-й и 11-й армий. В некоторых из них накануне поменяли командиров. Щербачева бросили на 7-ю, 11-ю вместо него возглавил Сахаров.
По замыслу командования первой активизировать свои действия должна была 8-я армия Брусилова. За ней нанести отвлекающий удар между Днестром и Прутом предписывалось 9-й армии Лечицкого, ну а основной удар предполагалось осуществить силами 7-й и 11-й армий в направлении старинного города Бучач, где еще в далеком 1672 году подписывался мир между Турцией и Речью Посполитой.
Для нанесения главного удара с прорывом сильно укрепленных позиций противника 7-й армии предоставили только 24 шестидюймовые гаубицы, 12 сорока двухлинейных пушек и несколько полевых мортир.
Фронтовая узкоколейка не могла обеспечить артиллерию достаточным количеством снарядов, не говоря уже о возрастающих потребностях тылового обеспечения.
Пришлось загружать по полной железную дорогу, обслуживающую 11-ю армию. Но оттепель и мокрый снег отсрочили выполнение задачи, а, значит, и начало наступления.
Лишь вечером 15 декабря русские части заняли исходные позиции…
72
Пути Федулова и Зырянова снова разошлись. Первый обосновался на Волыни, где отступившие русские войска формировали ударный кулак для будущих атак. На полпути между Ровно и Луцком под тихим городком с названием Клевань в одно и то же время оказались и генерал Брусилов, и граф Келлер, и Карл Маннергейм, и Хан Нахичеваньский с подчиненными им войсками.
А Зырянов остался в Галиции под осточертевшим Тарнополем…
Именно ему с товарищами выпала судьба идти в очередную разведку перед самым началом отвлекающего удара. Семен даже обрадовался – надоело прозябать в резерве. Но взять языка долго не удавалось.
Австрийцы бдительно несли караульную службу. Из окопов не высовывались, малую нужду справляли по двое-трое и с оружием в руках…
И все же уральцам повезло…
Один из офицеров так набрался в близлежащем шинке, что еле-еле перебирал ногами и постоянно выпадал из объятий своего тоже не совсем трезвого денщика. Как оказалось позже, так он праздновал свой 35-й день рождения…
Естественно, оба попали в плен.
Бедняги долго не могли понять, где они находятся и что от них хотят. Но даже из их путаных показаний стало ясно, что австро-венгерское командование ничего не знает о перемещении русских войск.
На рассвете 16 декабря 9-я армия перешла в наступление по всему фронту. Под вечер после упорных боев русские отбили Доброполе, Новые Петликовцы, Пиляву и вышли к основной линии обороны противника.
Перед 2-м армейским корпусом генерала Василия Егоровича Флуга поставили задачу прорвать и ее. Это можно было сделать только на участке шириной в 8 километров между высотами 382–384.
Недостаточное количество артиллерии (всего 36 тяжелых пушек и два легких мортирных дивизиона) не позволяло наносить равномерный удар по всему фронту; поэтому огонь был направлен в основном на господствующие высоты. По окончании артобстрела высоту 382 должны были атаковать бойцы 26-й пехотной дивизии и приданого ей полка 43-й дивизии. Высоту 384-2-й полк 42-й пехотной дивизии. Два полка 43-й пехотной дивизии и 3-я Туркестанская стрелковая бригада остались в резерве командира корпуса.
И хотя наступление было назначено на утро 17 декабря, началось оно только около 3 часов дня.
Причиной задержки стали трудности в развертывании тяжелой артиллерии. Обстрел продолжался 30 минут, после чего части 2-го армейского корпуса пошли в атаку по всему фронту.
Однако огонь велся недостаточно плотно и не смог полностью разрушить проволочные заграждения. Когда же саперы стали их демонтировать, австрийцы открыли стрельбу из винтовок и пулеметов.
Атака захлебнулась, русские отошли на исходные позиции.