- А если не найду? - Гончар остановился на пороге, готовый развернуться и уйти.
- Ну, значит, завтра к утру мое здоровье будет вдвое крепче, потому что ты помолишься за него вместе с преподобным. Проходи, располагайся.
- Мне бы только переночевать.
- Лавки свободны. На перину не рассчитывай. Кто любит всхрапнуть на мягком, может спать в конюшне на сене. Садись, братец, расскажи нам, что видел по дороге.
Степан сел на лавку, вжавшись в угол. Только в таком положении он чувствовал себя защищенным от нападения сзади.
- Здорово, Джон! - в таверну шумно ввалились новые гости.
Их было двое, но оружия на них было столько, что хватило бы на семерых. Они с грохотом сбросили в угол три винчестера, дробовик и четыре набитых патронташа, да еще на поясе у каждого осталось по два револьвера, а у одного и под мышкой торчала рукоятка кольта.
- Горячего рома, и поживее. - Они уселись за стол. - Никто из наших не заглядывал?
- Днем проезжали ребята с лесопилки. - Трактирщик откупорил бутылку и вылил ром в большую кружку, которую тут же поставил на плиту. - Говорят, облава скоро закончится.
- Похоже на то, - сказал кряжистый бородач в лохмотьях, когда-то бывших офицерским кителем. - На Красном Склоне не найти свободного уголка, чтоб воткнуть заявочный столб. Расхватали все участки за пару дней.
- Держу пари, что кто-то остался в лесу и на ночь, - добавил его спутник в замшевой куртке с бахромой. - Чтобы с утра пораньше застолбить все, что осталось.
- А если вернутся краснокожие? - спросил трактирщик, подсыпая в ром сахар. - Что тогда, Сэм? Не будет, как в прошлый раз?
- Они не вернутся. На этот раз точно не вернутся. Некому возвращаться, - заявил бородач Сэм. - Теперь с ними разговор короткий. Как с волками. Увидел - стреляй.
- Говоришь, были парни с лесопилки? Что рассказывают?
- Всякие страсти, даже не хочется повторять, - ответил трактирщик.
Он разлил дымящийся ром по кружкам и поставил их на стол, после чего уселся рядом с гостями, вытирая руки фартуком.
- Да, такие страсти…. Говорят, нашли в лесу парня с прииска "Дохлый Мул". Индейцы оставили его привязанным к столбу.
- И что? Того загрызли муравьи?
- Нет, хуже. Когда тело отвязали, оно было как тряпка. Ни одной целой косточки, будто он побывал под жерновами камнедробилки.
- Ага, понятно. Это штучки Свирепого Пса. Вот с кого надо было бы содрать шкуру. Жалко, он нам не попался, - бородач отхлебнул из кружки и закашлялся. - Ну, Джон, сколько раз тебе повторять! Не надо сыпать в ром всякую дрянь!
- Но ведь так вкуснее, верно, Робин?
- Верно. Ты, Джон, мастер на всякие вкусные напитки. Сам полковник Морган тебя хвалил, я своими ушами слышал. Этот Пузатый Джон, говорит, сделает коктейль хоть из конской мочи, говорит!
- На днях он к тебе заглянет, - сказал Сэм. - Полк возвращается. Через неделю его распустят, и Морган хочет за это время все доделать. За рекой еще остались поселки, надо будет ими заняться напоследок.
- Нас это не касается, - Робин допил ром и с сожалением поглядел на дно кружки. - Наше дело - участки застолбить. А громить поселки и искать профессорскую дочку - это для бездельников.
- А я слышал, что с девчонкой-то все не так просто, - вполголоса заметил трактирщик. - Я-то и сам поначалу диву давался: чего это все так из-за какой-то девки всполошились? Мало ли их воруют? А потом узнал от верных людей, что дело-то не в девчонке. Карты у нее, профессорские карты. На которых все жилы помечены. И серебряные, и золотые. Этот профессор все Скалистые горы обошел, все каньоны облазил. Карту свою делал для крутых парней из Чикаго, чтобы те скупили тут самые прибыльные места.
- На кой черт индейцам такая карта? - махнул рукой Сэм. - Подлей-ка мне чуток, только без травок и сахару, чистого рому.
- А не развезет тебя с дороги?
- Ой, какой заботливый! Не жмись, сегодня я при деньгах.
- За тобой записано выпитого на семь долларов двадцать центов.
- Рассчитаюсь, наливай.
- А я знаю, зачем индейцам карта, - сказал Робин, подставляя и свою кружку. - Чтобы ребята из Чикаго сидели в своем Чикаго и не совались к нам. Карту, само собой, краснокожие сожгли. А девка просто подвернулась, вот они ее и прихватили.
- Да нам-то какая разница? Мы и свой-то участок только начали разрабатывать. На наш век серебра в земле хватит. Накопим деньжат, да рванем в Техас. Там сейчас можно отхватить приличное ранчо не дороже чем за тысячу долларов. Многие готовы и даром отдать, лишь бы смыться оттуда, такого страху на них нагнали апачи. А мы апачей не боимся, верно, Робин?
- Мы боимся только простуды. Джон, ты подливай, подливай. Не бойся, сегодня ты вычеркнешь наши имена из долговой книжки.
Слушая их пьяную болтовню, Гончар опустил капюшон на лицо и закрыл глаза, притворяясь спящим. Эти двое не были похожи на обычных старателей. Старатели не шатаются по горам с оружием и не бросают свой участок надолго. А если и застревают в кабаке, то расплачиваются не деньгами, а тем, что смогли достать из-под земли. Когда Сэм высыпал на стол целую пригоршню монет, подозрения Гончара только окрепли. Он решил, что не останется ночевать в такой компании. Вот посидит еще немного, даст передохнуть вороному, и отправится в путь. Может быть, за эти полчаса он услышит еще что-нибудь.
По крайней мере, теперь он знал, почему полковнику Моргану так не терпелось повоевать. Ополчение штата формировалось обычно на три месяца, и сейчас этот срок истекал. Еще неделя - и полковник останется без войска, а у него, как видно, были далеко идущие планы. Может быть, власти штата поручили ему изгнать индейцев с тех земель, где планировалось начать разработку месторождений. Другая причина могла заключаться в политических амбициях Моргана. Возможно, тот собирался участвовать в выборах, и старался обзавестись титулом Покорителя Дикарей. Избиратель любит голосовать за героев, а как ты станешь героем, если твое войско разбежится? Надо спешить, и Морган не желал терять свой шанс.
Услышав о карте профессора Фарбера, Гончар просто восхитился чьей-то хитрой выдумкой. Чтобы оторвать людей от их повседневной работы, нужна достаточно соблазнительная приманка. Благородные спасители беззащитной девушки ринулись на поиски, рассчитывая найти кое-что более ценное, чем профессорская дочка. "Это Штерн придумал, - вдруг сообразил Гончар. - Наверняка он сейчас рядом с Фарбером. И наверняка оба сейчас едут сюда, в Ледвилл. Они обязательно увидят Майвиса. Их пропустят к нему. Значит, надо держаться рядом с ними. Да, иначе мне к Майвису не подобраться".
Это был не самый лучший план действий. Но пять минут назад у Степана не имелось вообще никакого плана.
Немного приободрившись, он решил больше не терять время в таверне, и встал. Одновременно с ним с пола поднялся и монах, гревшийся у камина.
- Хозяин, могу ли я укрыть своего бедного мула под кровом вашей конюшни?
- Брат мой, ты и сам можешь там укрыться, - с насмешливой почтительностью отвечал трактирщик. - Наверху достаточно соломы, чтобы разместить свое бренное тело.
Гончар первым вышел на крыльцо и подошел к вороному. Развязывая узел, он услышал, как монах у него за спиной негромко произнес:
- Не стоит уезжать одному. Эти два приятеля не собираются здесь засиживаться.
- Мне не нужны попутчики, - ответил Степан.
- Им тоже. Кто знает, чем закончится ваша встреча, когда они догонят тебя на ночной дороге?
- Я знаю, чем она закончится.
- Самая лучшая битва - та, которой удалось избежать. Твой конь утомлен. Переночуй здесь, и прибереги силы для других боев.
- Ты, братец, меня с кем-то путаешь, - сказал Гончар. - Я не собираюсь ни с кем воевать. Ни сейчас, ни завтра.
- Ночь длинна. Одному Богу известно, что ждет тебя утром. Снимай седло. Сам-то ты можешь спать в сбруе, но не заставляй страдать своего меньшего брата.
Монах откинул капюшон, и в свете ламп блеснули круглые стекла очков.
- Я так же, как и ты, направляюсь в Ледвилл. До города двадцать миль, и ни одного пристанища на пути. Старина Джон - золотая душа, он не требует платы с тех, кто не может расплатиться. Но в Ледвилле никто не пустит тебя под кров посреди ночи, пока ты не покажешь деньги.
- Давно меня так не уговаривали. А что скажет меньший брат? - Гончар похлопал жеребца по шее и поднял стремя, чтобы расстегнуть подпругу. - Меньший брат согласен с тобой, преподобный. Знаешь, меня все называют упрямым. До сих пор я не встречал человека, кто бы заставил меня изменить решение. Ты, случайно, не колдун?
- Я никого не заставляю. Я только подсказываю, - ответил монах, неловко возясь со сбруей мула. - Обычно люди видят только одну тропинку, а я указываю им на все остальные. Но право выбора все равно остается за человеком.
Гончар взвалил седло на плечо и повел вороного к конюшне, которая черным треугольником вырисовывалась на фоне звездного неба. Оттуда шел уютный запах прелой соломы и старого конского навоза.
Он завел коня в стойло и повесил седло на гвоздь, нащупав его на стене. Монах чиркнул спичкой, и короткая дрожащая вспышка высветила ступени, ведущие вдоль стены вверх.
- Не надо огня, - попросил Степан. - Мимо сена не пройдем. Ты храпишь во сне?
- Нет.
- Это плохо. Храпящий сосед - лучшее средство от крыс. Не люблю, когда они копошатся у самого уха.
Наткнувшись ногой на дощатый бортик, Степан наклонился, и его ладони коснулись колючей соломы. Он закутался в плащ поплотнее и завалился спать.
Как и следовало ожидать, преподобный жестоко обманул Степана. От его храпа из конюшни разбежались не только крысы, но и безобидные сверчки.