- Ага, вижу! Как он неразборчиво писал, а еще президент. Не думаю, что Грант был слишком трезв в тот день. "…Охрана участков возлагается на самих жителей, которые могут применять для отражения нападения как любое оружие, находящееся в их собственности, так и прибегать к помощи вооруженных сил Территории Колорадо".
- Что же получается, полковник? - спросил князь. - Вы же еще и должны их охранять?
- Грант и не такие бумаги подписывал, - сердито насупившись, ответил Морган. - Что там у вас еще в шкатулке?
- Документы, подтверждающие права собственников. Но это мы обычно показываем каждому новому шерифу, когда он к нам заглядывает. Знаете, на этой должности в нашем округе редко кто задерживается больше, чем на год.
- Считайте, что я ваш новый шериф. - Полковник забрал шкатулку из рук оторопевшего пастора. - Князь, помогите разобраться. Чует мое сердце, тут дело нечисто. Грант был слишком доверчив, но я-то знаю, на какие трюки способны эти эмигранты!
Салтыков бережно развернул пожелтевший лист, хранившийся на самом дне шкатулки.
- Что за бумажка? - спросил Морган.
- Поселенцы показывали ее местным шайенам, когда впервые прибыли в эти края, - объяснил пастор. - Видите ли, на индейцев весьма убедительно действовал сам ее вид. Этот внушительный герб в виде орла, и это количество статей, и сам размер… Шайены безоговорочно поверили, что эта бумага является чем-то вроде верительной грамоты.
- Но это же просто газета! Да еще иностранная!
Гончар заглянул через плечо князя и едва не расхохотался, увидев двуглавого орла на первой странице "Санкт-Петербургских Ведомостей".
- Да, газета. Но это подействовало на индейцев, и они подписали с пришельцами договор, на основании которого спустя несколько лет поселение получило законный статус. Вот этот договор. - Пастор развернул кусок тонкой выделанной кожи, на котором виднелись рисунки, линии и надписи, сделанные красной и черной краской. - Подписан вождем по имени Черное Облако и поселенцем по имени Мичман Удальтсов. Тут указаны земли, на которых новые жители могут выращивать хлеб и овощи. Своим урожаем они обязались делиться с семьей Черного Облака.
- И что? Президент признал эту шкуру настоящим документом? - Полковник Морган сплюнул. - Я же говорю, Гранта сгубило пьянство. Сколько проблем создал он для будущих поколений из-за своей тяги к спиртному!
- Генерал Грант - выдающийся патриот и гражданин, гордость американской нации, - почтительно произнес Джонсон.
- Кто бы спорил. Черт с вами, преподобный. Забирайте ваши бумажки. И предупредите своих, что дружба с краснокожими до добра не доведет. Если вздумаете укрывать у себя индейские банды, от деревни не останется даже этой шкатулки. Вам все ясно?
- Ясно, ясно. Я ни на минуту не сомневался в вашей рассудительности, - пастор кивал и пятился, прижимая шкатулку к животу. - А что касается индейцев, то они давно уже приучены обходить деревню стороной.
- Одну минуту, преподобный, - окликнул его Домбровский. - Какую церковь вы представляете?
- Церковь Джона и Чарльза Уэсли. Нас еще называют методистами.
- И что же, в вашей деревне все такие же методисты, как вы?
- Увы, нет. Сказать по правде, жители не разделяют моих взглядов. Они даже не считают меня священником. Но я и не претендую. Достаточно того, что мы молимся одному Богу.
- Почему же вы остаетесь с ними, а не несете свет методистской истины дальше?
Пастор улыбнулся:
- Потому что я им нужен как врач, переводчик и юрист. Свет истины распространяется не проповедями, а добрыми делами.
29. На Ледвилл!
- Ну и пройдохи эти эмигранты, - ворчал Морган. - Это ж надо! Добраться до Вашингтона, чтобы обзавестись такими бумагами. Представляю, в какую сумму им обошлось это путешествие. Но, видать, оно того стоило.
Он обернулся к свите и рявкнул:
- Чего уставились? Поворачиваем обратно. На сегодня драка отменяется. Но мы еще наведаемся сюда.
- Полковник, вы же собирались погостить в нашем лагере, - напомнил князь. - К черту войну, займемся более приятным делом.
- Нет ничего приятнее войны. Спасибо, князь, но я двину в направлении на Ледвилл. Возможно, там для нас найдется работа. Кстати, увидите Фарбера, передайте ему хорошие новости. Пойман тот индеец, на чьем фургоне увезли профессорскую дочку.
"Что?! Майвиса схватили?" - Гончар, стоявший за спиной полковника, замер, боясь пропустить хотя бы слово.
- Поймали? - переспросил князь. - Когда? Кому это удалось?
- Да он сам попался. Оставил фургон на заброшенной ферме, и вернулся за ним. А там, само собой, его ждала засада. Дикаря скрутили и отвезли в Ледвилл.
- Да, это хорошая новость. - Салтыков глянул на Степана и добавил: - Значит, поиски можно прекратить. Он уже сказал, куда делась девушка?
- Скажет, - пообещал Морган. - Только мне-то какое дело до несчастной девчонки? Все гораздо хуже, князь, гораздо хуже. Из резервации вырвалась целая толпа шайенов. По данным разведки, сначала они укрывались на Холме Смерти, а теперь двинулись на север. Если они накопятся в лесах и соединятся с бандами сиу, можно ожидать нападения на Ледвилл. Но мы нанесем опережающий удар. Дикари будут рассеяны и уничтожены. До встречи, князь. Не забывайте: мяту не толочь, а крошить ножом. Ножом, и только ножом!
Он схватил лошадь под уздцы и решительно зашагал в воду.
- Прирожденный вояка, - сказал Домбровский, любуясь тем, как Морган пересекает блестящую гладь реки, придерживая шляпу одной рукой, а другой вцепившись в гриву лошади. - Говорят, он носит в себе несколько пуль еще с Гражданской войны.
- Сказки, - махнул рукой Салтыков. - Морган в годы войны мыл золото в Калифорнии. Он и сюда подался за золотом, но опоздал. Записался в ополчение. Сделал блестящую карьеру, а ведь он даже не военный.
- Завидуете, князь?
- Отнюдь. Это лишнее подтверждение того, что Америка - страна неограниченных возможностей.
- Ну да. Жаль, что индейцы этого не замечают. У них, похоже, осталась только одна возможность - тихо вымирать. А тем, кто не воспользуется этой возможностью, поможет кавалерия Моргана.
- Законы истории жестоки, - сказал князь. - Слабый уступает место сильному. Так было всегда и везде. Но что будем делать с этой деревней? Подумать только, ее основал мичман Удальцов!
- А кто это? - спросил Гончар.
- Понятия не имею! Но он явно прибыл сюда с Тихоокеанского побережья. Нет, господа, я все больше убеждаюсь в том, что мы нашли то, что искали!
- Поздравляю, - сказал Степан. - Вам повезло немного больше, чем мне. Итак, вы остаетесь?
- Безусловно.
- Жаль расставаться, но мне пора. - Он подал руку Домбровскому. - Спасибо за помощь.
- Куда вы сейчас?
- В Ледвилл.
- Не хотите пополнить гардероб? Боюсь, что в мундире казачьего урядника вы будете привлекать к себе лишнее внимание.
- Не страшно. Здесь и не такое видали.
- Знаете что? - Домбровский хлопнул в ладоши. - Как же я мог забыть!
Из тюка, подвязанного к седлу его лошади, он извлек скатанный черный плащ с капюшоном.
- Вот! Замечательная вещь, и почти новая! Мне дали ее в каком-то монастыре недалеко от Сан-Франциско. Гончар, берите, не пожалеете. Теперь вы будете похожи на бродячего проповедника! Из всех маскарадных костюмов этот самый безопасный.
Салтыков крепко пожал его руку:
- Надеюсь, мы еще встретимся. Во всяком случае, вы знаете, где меня искать. Мы здесь осядем надолго. Идеальное место для лагеря. И соседи замечательные. Буду искать их дружбы. Знайте, что я всегда рад вам помочь.
- Вы уже помогли. - Степан примерил плащ, от которого шел какой-то странный запах. - Хорошая вещь. Только не мешает ее проветрить.
- Вас пугает запах ладана? - Домбровский усмехнулся. - Я так и знал. Тот, кто так уверен в своей неуязвимости, наверняка связан с нечистой силой.
На другом берегу реки слышались резкие команды и скрип колес. Полк, не успев развернуться для атаки, вынужден был снова перестраиваться в походный порядок.
"Неужели Морган говорил о семье Горбатого Медведя? - думал Гончар, затягивая подпругу на вороном. - Он рвется в бой, как боксер, которому обещаны неслыханные призовые. Ну, и с кем ему воевать? В горах вокруг Ледвилла только шахтерские поселки да лагеря старателей, там давно уже не осталось и следа от индейцев. Даже если шайены решили покинуть резервацию, им нечего делать здесь. Горбатый Медведь уйдет в прерии Вайоминга или Монтаны. Если его не остановит кавалерия".
Надо было спешить. Надо было обязательно опередить полковника Моргана.
У Горбатого Медведя, как и у любого шайена, были особые счеты с ополченцами из Колорадо.
Белые поселенцы воевали с коренными американцами с того самого времени, когда впервые ступили на континент. Ирокезы, делавары, могикане, населявшие леса на восточных берегах - они первыми познали на себе мощь и коварство цивилизованных армий. Но жители Великих Равнин до поры до времени оставались в стороне.
В девятнадцатом веке пришла и их очередь. Юты, сиу, моддоки отчаянно сопротивлялись нашествию белых. Но шайены не принимали участия в этих схватках. Этот народ привык уступать притязаниям наглых соседей. Земли хватало на всех, и шайены предпочитали покинуть насиженные места и освоить новые территории, лишь бы не затевать братоубийственных войн. Так, в течении трех веков, они и перемещались от Великих Озер до Скалистых гор. Но отсюда отступать было некуда.