- Армия? Это не для наших. Нет, мы обойдемся без военных действий.
Они просидели над картой до обеда. Но когда послышались звонкие удары по рельсу, князь и Фарбер отказались от угощения.
- Нам надо спешить обратно. - Князь ловко свернул карту. - Завтра с утра выступаем. Переход небольшой, через пару суток вернемся, но надо все еще сто раз проверить. Знаете, как говорят в армии? Идешь в поход на день, бери патронов на неделю.
- А я должен как можно скорее вернуться в Денвер, - сказал профессор. - Шериф Палмер отвезет нас на станцию и посадит на поезд.
- Позвольте мне проводить вас хотя бы до города.
- Зачем? Вы и так уделили нам слишком много времени.
Но Гончар уже был в седле.
Они с Мелиссой ехали впереди, далеко оторвавшись от остальных всадников.
- Ты сердишься на меня?
- Нет. Это даже хорошо, что ты не успел поговорить с папой. Он еще не готов, понимаешь? Была бы жива мама… Если я выйду замуж, он останется совсем один. Да, хорошо, что мы ничего ему не сказали.
- Я обещал ему, что не появлюсь в вашем доме до осени, - сказал Гончар. - Вот осенью и поговорим. К тому времени многое изменится.
- И тогда ты сбреешь свою ужасную колючую бороду?
- Обещаю.
- А почему ты отказался помочь князю? Он хороший. И без проводника ему будет трудно.
- Он прошел без проводника половину континента. Не волнуйся за него.
- Я волнуюсь не за него, а за тебя. По-моему, ты ведешь себя не слишком осторожно. Если бы я была в розыске, я бы лучше ушла с экспедицией, чем жить на виду.
- Не волнуйся, я буду осторожен.
- Теперь ты должен быть еще осторожнее, чем раньше. Представь, в каком идиотском положении я окажусь, если тебя убьют.
- Да, тебе не позавидуешь.
Она покраснела и снова обиженно замолчала. Тишину нарушал только мягкий топот копыт и поскрипывание сбруи. Гончар хотел сказать что-нибудь ласковое и веселое, но Милли приложила палец к губам:
- Послушай, как поет…
Кто-то из казаков негромко затянул песню.
Черный ворон, друг залетный,
Где летал так далеко?
Ты принес мне, черный ворон,
Ручку белую с кольцом.
Вышла девка на крылечко,
Пошатнулася слегка.
По кольцу она узнала,
Чья у ворона рука.
То рука ее милого
Знать, убит он на войне,
Он убитый, незарытый,
В чужедальней стороне.
Его кудри золотые
ковылями зарастут,
Его очи голубые
васильками расцветут.
Кости белые в пустыне
Будет дикий зверь глодать
А душе его по свету
Неприкаянной летать…
Но пришел туда с лопатой
Милостивый человек
И зарыл в одну могилу
Двести сорок человек
Он поставил крест дубовый
И на нем он написал:
"Слава доблестным героям
Забайкальским казакам!"
Милли слушала хрипловатый тенор, задумчиво вплетая в гриву кобылы розовую ленточку. Когда казак умолк, она повернулась к Степану:
- Ты говорил, что немного понимаешь по-русски. О чем он пел?
- Это солдатская песня, - ответил Степан.
- Я сама понимаю, что не ария из оперы Верди. Ты можешь по-человечески ответить? О чем он пел?
- Перевести тебе? Пожалуйста. Девушка увидела, что ворон в клюве несет человеческую руку. Кисть. На пальце осталось колечко. И девушка его узнала. Она поняла, что ее любимый погиб, и его труп где-то там, в чужом краю, лежит под солнцем и ветром, и его кости достались воронам и койотам.
- Какая грустная песня.
- Да, грустная. Но у нее хороший конец.
- Девушка ошиблась? И ее милый вернулся?
- Нет. Милый не вернулся, потому что его и в самом деле убили на войне. Но он не остался непогребенным. Пришел добрый человек и похоронил его. Вместе с остальными убитыми. Вот такой хороший конец.
- Что же здесь хорошего?
- Ну, ведь могло быть и хуже.
- Что может быть хуже смерти?
- Много чего.
- Ты прав, это солдатская песня. Можешь попросить его спеть еще что-нибудь? А то я так и буду думать об этой девушке. Она отняла у ворона эту руку?
- В песне об этом не сказано. Наверно, отняла. Хотя ворон - птица серьезная. Он ведь мог и голову принести, а не только руку.
- Да, ворон птица серьезная, гораздо серьезнее, чем некоторые люди. Ну, что ты опять смеешься? А знаешь, когда мы поженимся, папа будет жить с нами. Ты же понимаешь, я не могу его бросить. Ты не против?
На этот раз дорога показалась Степану удивительно короткой. Он не успел толком и поговорить с Мелиссой, а лошади вдруг сами остановились на городской площади. Там уже стоял дилижанс, ожидавший профессора, и помощник шерифа прохаживался вокруг с дробовиком на плече.
- Мы прощаемся ненадолго, - сказал Фарбер. - Через две-три недели увидимся. Я буду сопровождать князя. Подумайте, Стивен, может быть, вы все-таки отправитесь вместе с нами?
- Я подумаю.
Он церемонно поцеловал руку Мелиссе и вскочил в седло.
- Мистер Такер, не забывайте о своем обещании, - сказала она, выглянув из-за двери дилижанса.
"Что я ей еще успел пообещать? Ах да, что буду осторожным", - вспомнил Степан.
Шериф Палмер с винчестером в руках запрыгнул на козлы и уселся рядом с кучером.
- Такер, не ожидал тебя тут увидеть! - весело крикнул он. - Если останешься ночевать, не ложись слишком рано. Лучше сыграем вечерком в покер. Договорились?
- Ладно, дождусь, - пообещал Гончар.
Выезжая из лагеря, он не собирался оставаться в городе. Но, видимо, у шерифа был к нему важный разговор.
Степан отвел Тучку в конюшню и попросил дать ей побольше овса: кобыла сегодня весь день провела под седлом.
- Вашу лошадку искали, мистер Такер, - негромко сказал негр-конюх. - Спрашивали меня про нее. Описали точь-в-точь, до последнего пятнышка над левым глазом. Я и не помнил про это пятнышко, а как сказали, так сразу само собой вспомнилось. Видно, этот мистер хорошо вашу лошадку знает.
- И что ты ему сказал?
- Чистую правду, мистер Такер. Я же всегда говорю чистую правду. Так прямо и сказал, что в моей конюшне таких лошадей отродясь не стояло. Вы же ее у Хилтона держали, а потом в лагере.
- А у этого мистера не было пятнышка над левым глазом?
Негр не улыбнулся шутке, ответив тихо и серьезно:
- Невысокий, худой, нос длинный, глаза у самой переносицы. Все время улыбается, и все время руки на поясе. А на поясе два револьвера, и оба со спиленными мушками. Знаете такого?
- Знал когда-то, - сказал Гончар. - Я знал многих таких. Со спиленными мушками.
- Он не один, - добавил негр. - С ним был второй. Стоял за спиной и все подсказывал насчет вашей лошадки. И первый называл его Штерном. А тот его - Карлом. Смешное имечко, да, мистер Такер? Карл. Ладно бы Карлос, Карлито или хотя бы Карло. А то - Ка-а-арл.
- Да, забавное имя, - сказал Гончар. - Ты бы слышал, как зовут этого Штерна. Обхохочешься. Знаешь, как? Фредерик.
- Фредерик! Чего только не придумают, - облегченно вздохнул негр. - Так эти парни - ваши знакомые?
- Мы почти родственники, - ответил Степан Гончар.
9. Поправка к жизненным планам
"Так вот что означали слова шерифа, - думал он, направляясь к себе в отель. - Палмер хотел, чтобы я не уезжал один в лагерь. Он заметил чужаков. Опасных чужаков. Конечно, он не мог мне сказать об этом открытым текстом. Но - спасибо и за такое предупреждение".
Он решил, что наемный убийца, скорее всего, уже обследовал дорогу между лагерем и городом. Возможно, он уже выбрал место для засады. Возможно, что он уже на месте. Между прочим, он там не один - Фредерик Штерн тоже отличный стрелок. У него твердая рука и цепкий глаз художника.
Значит, по всему выходит, что завтра на рассвете, как только мистер Такер, он же Стивен Питерс, появится на дороге, ему предстоит еще раз испытать судьбу.
К такому событию следовало основательно приготовиться, и Гончар, придя в номер, сразу же попросил набрать ему ванну. Он постоял перед зеркалом, задумчиво дергая себя за короткую бородку. Потом решительно достал из саквояжа бритву и помазок. Если Штерн здесь, он опознает Степана в любом виде, хоть с бородой до колена, хоть в напудренном парике. Значит, можно побриться. И тогда, при новой встрече с Мелиссой, он будет целовать ее смело, не боясь исколоть щетиной ее детскую кожу.
Стоило ему только подумать о ней, как все тревоги отступили. Он знал, что все будет хорошо. Рано или поздно все как-нибудь уладится. Можно построить новый дом, или купить особнячок в Денвере. И почему обязательно в Денвере? Жить можно везде, были бы деньги, да голова на плечах. Можно торговать обувью, строить дороги, издавать газету - никто не помешает, ни у кого не надо спрашивать разрешения. Делай то, что нужно людям, зарабатывай деньги и дай заработать другим. Так поступают свободные люди в свободной стране, к тому же, в стране неограниченных возможностей. В конце концов, Степан охотно согласился бы путешествовать вместе с профессором, если тому не сидится на месте. Они неплохо сработались, и Милли отлично держится в седле, и вокруг еще столько неисследованных земель - хватит на всю жизнь.