- Каждый священник в некотором роде философ, - заметил Олег Владимирович, снова бросив мимолётный взгляд на спутницу. - Потому как по сану следует находить лад между бедными и богатыми, арестантами и тюремщиками…
- Торговцами и покупателями! - неожиданно вставила Анна Алексеевна.
- И это, - согласился Олег Владимирович. - В вашем голосе слышатся нотки сарказма - отчего?
Дочь губернатора несколько отстранилась и насмешливо посмотрела на собеседника:
- А вы пользуетесь успехом у женщин данного сословия.
- Не понял. - Олег Владимирович нахмурился. - Что вы имеете в виду?
- Как? - сарказм в голосе девушки теперь был приправлен ядом. - Купеческая дочь делает вам комплименты, выискивает всякую причину, чтобы остаться с вами наедине, а вы ничего не замечаете и не понимаете!
- Я, конечно, не близорук, - смутился Белый, - и вижу тоже нечто, чему пока не могу дать определения. Однако делать такие скоропалительные выводы… И мои чувства…
- Ах, простите, я задела ваши чувства! - девушка откинулась на спинку сиденья и отвернулась.
- Я говорил о Полине Кирилловне. Она нафантазировала себе бог весть что, но её можно понять. Будь на моём месте другой, все осталось бы так же: новое лицо из столицы, и не более того.
- Довольно оправдываться, - отмахнулась Анна Алексеевна. - В конце концов мне безразлично, кто на вас кинул взгляд… А! Вот и романтическое здание: церковь во имя Второго Славного Пришествия…
- Господа Нашего Иисуса Христа и Страшного Суда Его, - раздражённо перебил спутницу Олег Владимирович, вспомнив лекцию кучера. - Что романтического в местах, где отпевают усопшего?
- И проводят бракосочетания!
Анна Алексеевна попросила кучера остановиться перед деревянным, покоящимся на каменной подушке храмом, спрыгнула на землю, и прошла к низенькому деревянному штакетнику, которым была окружена церковь.
- Вот, Олег Владимирович!
Белый взглянул на придел, колокольню, над которой возвышался железный, восьмиконечный крест, на дополнительные пристройки, где могло находиться что угодно.
- Что вас приводит в восторг?
- То, во имя чего эту церковь построили!.
- Во имя Господа Нашего!
- А вот и нет! - глаза девушки смотрели с грустью. - Этот храм спроектировал и построил Степан Васильевич Крыгин. Местный архитектор. Неблагозвучная фамилия, не правда ли?
- Фамилия как фамилия, - повёл плечами молодой человек.
- У него была невеста. Они должны были пожениться осенью шестьдесят восьмого года. Но той зимой Евдокия Сумина, невеста, простыла и вскоре скончалась. В тот год морозы были просто лютыми. Могилу выкапывали трое суток. Архитектор всё это время сидел рядом с гробом. Не пил, не ел. Даже сон его сморить не мог. И когда Евдокию несли на кладбище, он шёл в одном сюртуке, весь бледный-бледнёшенький. Но держался. А когда гроб начали опускать в яму, вдруг все услышали стон изнутри. Могильщики чуть верёвки из рук не выпустили. А Степан Васильевич бросился к гробу, обнял его, но уже ни звука не было. Архитектор всё кричал, чтобы гроб достали и открыли. Мол, её заживо хоронят. Еле увели беднягу. После на кладбище полмесяца стража стояла: архитектор всё пытался пробиться к могиле и раскопать её. Ну а когда успокоился, то спроектировал эту церковь. В память Евдокии.
- Вы верите в эту историю?
- А как же? - Анна Алексеевна направилась в сторону дрожек. - Это мне сам Степан Васильевич рассказал. Он жив по сей день. - Девушка оглянулась. - Правда, на память жалуется.
Белый тряхнул головой и расхохотался:
- Куда мы теперь?
- К Триумфальной Арке! Надеюсь, вам ещё никто ничего о ней не рассказал?
- Уверяю вас: никто и ничего!
Анисим Ильич быстро вышел из телеграфной конторы, свернул за угол, достал из кармана скомканное сообщение, разгладил пальцами ленту, и еще раз прочитал телеграмму.
- Невероятно, - пробормотал он, вновь смял послание и спрятал его в карман пиджака.
Мимо сыщика нестройными рядами прошёл взвод новобранцев. Возраст вновь призванных составлял нечто среднее между сорока и шестьюдесятью годами. Шли разодетые кто во что горазд, но размашисто, солидно и весело. Впереди вышагивал унтер, писарь из штаба артиллерийского полка. Недовольно посмотрев на стоящее в стороне гражданское лицо, подтянулся и зычно рявкнул:
- Шельма, песню запевай!
Из рядов послышался смешок, который тут же прекратился, и над строем взлетели знакомые слова, облитые маршевым ритмом:
Как ныне сбирается Вещий Олег
Отмстить неразумным хазарам.
Их сёла и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам!
Анисим Ильич присел на корточки, стянул с головы котелок и взъерошил редкие непослушные волосы. Ответ из столицы пришёл неожиданный, и никак не укладывался в заранее продуманный план действий сыщика. По ответу, как ни крути, Анисим Ильич оказывался в дураках. Причём полных и круглых.
Депешу он завсегда успеет передать Киселёву, а вот помянуть свои, так неожиданно рухнувшие мечты, случая могло более и не представиться. Кнутов с трудом поднялся, отряхнул колени, огляделся и направил свои стопы к ближайшему питейному заведению.
Через полчаса младший следователь Селезнёв нашёл своего начальника сидящим в одиночестве, за пустым столом, на котором возвышалась нетронутая бутылка водки и стакан рядом с ней.
- Анисим Ильич, я только что с "Селенги". Вахтенный матрос припомнил: Сухоруков покинул судно только со своей парусиновой сумкой. С которой и поднялся на борт в Хабаровске. Сумка такая тощая была, он ещё пошутил, мол, все учитель успел схарчить… А саквояжа при нём не было. Далыпе-то что? Назад, в гостиницу? Поди, постоялец уже вернулся.
Кнутов взял бутылку, подержал её и вернул на место.
- Нет, Харитон. Приезжим я сам займусь. Возвращайся к Бубновым и опроси-ка всех по очереди. Кто и чем занимался в день убийства хозяина. Протокол составить не забудь. После поезжай к Мичурину. Проведи дознание, при каких обстоятельствах было совершено нападение. И возвращайся в департамент.
- Так ведь воскресенье, Анисим Ильич. Неужто до завтра не терпит?
Кнутов невесело усмехнулся:
- Ты, Харитон Денисович, про выходные-то забудь. Нет у нас теперь ни воскресений, ни праздников. Всё сплошной понедельник.
…Губернаторские дрожки вывезли седоков к городским торговым рядам. "Каменными" их прозвали за то, что все магазины на площади были выстроены исключительно из добротного кирпича. По большей части они принадлежали Кирилле Игнатьевичу Мичурину. Белый кивнул в сторону двухэтажного здания, над входом в которое ярко выделялась вывеска: "Торговый Дом "Мичурин и К".
- Вы знаете, Анна Алексеевна, именно об этом универсальном магазине я узнал с первых шагов в вашем городе. И думаете, от кого? От извозчика, что привёз меня с пристани.
Баленская рассмеялась.
- Когда дом украсили античными фигурами, здесь побывал весь Благовещенск. Наверное, в те дни у купца Мичурина была самая большая выручка… Скульптуры - это хобби нашего местного архитектора Пашникова. Точно такое же здание, но в зеркальном отражении, тоже со скульптурами, Мичурин выстроил в Харбине. У него там три магазина, да и главная контора тоже.
Дрожки обогнули магазин, выкатили на площадь, и взору молодых людей явились две каменные колонны, соединённые крепким сводом, над которым гордо возвышались два шпиля, увенчанные гербами царской фамилии Романовых. В нише над карнизом издалека виднелась икона Пресвятой Богородицы.
- Царские ворота. - Анна Алексеевна первой спрыгнула на землю, подождала спутника и, взяв того под руку, повела к Арке. - Вот сюда у нас всегда настоящее паломничество. А кто сумеет взобраться по стене и прикоснуться к иконе, тому будет сопутствовать счастье в любви…
Задрав голову, Белый прикинул расстояние.
- Высоковато. И много желающих?
- Предостаточно. Ради меня лазили три человека. Всем троим не повезло.
- А вы коварны! - Белый заглянул девушке в глаза.
- Как все женщины, - Анна Алексеевна слегка приоткрыла губы в улыбке. - Кстати, Арку построили в девяносто первом году. К приезду нашего государя, тогда ещё наследника. Жаль, меня в тот год здесь не было. Представляю, каким событием это стало для горожан… Олег Владимирович, а как вы думаете, война с китайцами долго продлится?
Белый слегка оторопел:
- Трудно сказать. Ведь она ещё не началась.
- А вы на чьей стороне будете, ежели война?
- Странный вопрос для русского, - Белый остановился перед Аркой, погладил тёплый камень кладки рукой. - А почему вы спросили?
- Но ведь вы разбойник! - Девушка прищурилась, сделав шаг в сторону, так, чтобы солнце падало в глаза собеседника. - А разбойники пользуются моментом. Не так ли?
- Разбойник? С чего вы взяли?
- Папеньке господин Киселёв говорил. У него на ваш счёт имеется подозрение.
- Ерунда!
Белый сделал шаг к девушке, но та резко отстранилась.
- А я Вас неслучайно привезла сюда. Если вы сделаете попытку…, к примеру, убийство нежелательного свидетеля, мне стоит лишь крикнуть, как солдаты тут же арестуют вас. - Анна Алексеевна указала рукой в сторону берега.
Олег Владимирович рассмотрел, что за Аркой солдаты роют окопы. Некоторые, держа в кулаках самокрутки, наблюдали за любопытной парочкой.
- Итак, господин разбойник? Будете меня душить? Или умолять о том, чтобы я молчала? Или нет, вы мне предложите часть награбленных драгоценностей?
Белый внимательно посмотрел на противоположную сторону Амура, прислушался. Знакомые, свойственные военным людям предчувствия охватили его.