Купец выругался. Полина Кирилловна со страхом смотрела на отца. Таким она его ещё никогда не видала. Нервный, несдержанный, взъерошенный. Тот, поняв, что сказал лишнее, резко развернулся и ушёл. Полина Кирилловна пыталась собраться с мыслями. Уехать? Если бы с Олегом Владимировичем, да хоть сейчас… Нет. Она никуда не поедет. По крайней мере, до тех пор, пока не увидит господина Белого.
В гостиной послышался треск загорающихся дров. "Папа разжёг камин", - поняла девушка. Она пошла к отцу. Тот смотрел на огонь, крупно глотая из толстостенного бокала коньяк. Девушка присела рядом. Молчание нарушил отец:
- Приказывать не стану, ты у меня уже взрослая. Но, будь жива мать, она бы поддержала меня. - Кирилла Игнатьевич оторвал взгляд от огня и повернулся в сторону дочери. - Замуж бы тебе… За полковника. Да в столицу. Нарожала бы мне внуков…
- Так, - девушка тут же отреагировала шуткой, - все полковники женаты. За мной только поручики, корнеты да капитаны ухлёстывают.
- Так ведь и они когда-нибудь полковниками станут.
- Когда станут, тогда и поговорим.
Головка девушки склонилась на плечо отца. Тот хотел её нежно погладить, но подобные нежности были не в чести у купца Мичурина.
- Любопытно, - тихонько бормотал Анисим Ильич, внимательно осматривая доску. - Край, как любопытно.
А посмотреть было на что. Вся дверь представляла собой небывалую картину: на полотне, судя по всему, гвоздём был нанесён контур человеческого тела в полный рост. В овале лица постоялец изобразил нос, глаза и рот. Нарисованное тело было исколото не полностью, а в строго определённых местах. Так, в области лба Анисим Ильич рассмотрел более сильные углубления, напоминающие удар штыка трёхлинейной винтовки.
"Чем это он, интересно знать?" - Кнутов пальцем провёл по вмятине. Лак в месте удара треснул и морщинками разошелся вокруг.
Напротив сердца, почек, печени отверстия были разные. Сначала Анисим Ильич выделил дыры от ударов специальным ножом. Потом, присмотревшись, понял, что постоялец использовал в своих упражнениях и вилки. Взятые, скорее всего, в ресторации. Несколько вмятин имелось и от столового ножа. Получили колющие "ранения" различными предметами и руки, и ноги, и та часть тела, которой дорожит любой мужчина.
Анисим Ильич присел на изучаемый объект. Достал из кармана конфету, развернул, съел, а фантик спрятал в карман. По привычке: Кнутов терпеть не мог в доме сор. Пережёвывая вязкую патоку, Анисим Ильич снова посмотрел на дверь. "А неплохо этот сукин сын владеет инструментом. Гляди-ка, вилка вошла миллиметров на пять. Это с какой же силой нужно кидать? Шагов с пяти, не меньше. Ладно, нож, вилка - понятно. Но вот чем он в лоб метал? Или у него специальная штука пробивать черепа имеется?"
От размышлений Кнутова отвлёк стук в дверь. Рыжая голова мальчишки выглянула в проём.
- Ваше Благородие. Тут к вам…
Сыщик шагнул в прихожую.
- Кто?
- Это я, Анисим Ильич! Селезнёв.
Пройдя в комнату, младший следователь удивленно смотрел на погром, учинённый старшим чиновником.
- Анисим Ильич, а это чего…
- То, что нужно! - отрезал Кнутов. - Доктор в морге был? Что говорит?
- То, что мы думали. Обоих - и девицу, и комиссара - убили из револьвера.
- Сухорукова нашёл?
- Никак нет-с. Дома нет, жена нервничает. Ревёт… А чего вы у приезжего нашли?
- Чего-чего! Расчевокался! - сорвался Анисим Ильич. - Иди и ищи!
- Чего? - не понял Селезнёв.
- Не чего, а кого! Сухорукова!
Селезнёв сглотнул обиду и собрался покинуть номер, как вдруг остановился, глядя на испорченную дверь.
- Странно, Анисим Ильич, - произнёс он, кивая на дыру в лобной части рисунка. - Откуда у него штык?
- Что? - не понял Кнутов, занятый своими мыслями.
- Штык, говорю, откуда у постояльца? - повторил Селезнёв.
- С чего ты взял, что это штык?
- Так, Анисим Ильич, сами посмотрите. - Младший следователь наклонился над лежащей на кровати дверью, ощупывая указательным пальцем странное отверстие. - Такая дырка в дереве при ударе остаётся только от штыка. Вот смотрите, три грани. Только, как он в номере размахивался, штык-то длинный? А может, какой-нибудь японский? Или турецкий?
Кнутов ответить не успел. Дверь снова приоткрылась и знакомая физиономия просунулась в образовавшуюся щель.
- Можно посуду убирать? Там на кухне уже спрашивали.
- Забирай, - отмахнулся Анисим Ильич, и, ухватившись за новую мысль, спросил у прислуги: - А скажи, постоялец утром в дрожки садился в пиджаке или без оного?
- Как же без пиджака? - удивился мальчишка. - Они люди благородные. Только не надевали. В руке держали. Вот как наш половой делает, - выпалил пацанёнок и показал согнутый локоть.
"Стало быть, штыка у господина Белого нет", - сделал вывод Кнутов.
- Вот что, Харитон, ты как хошь, но сейчас бери ноги в руки, весь город облазь, но чтобы к утру, до возвращения, - Кнутов кивнул головой в сторону кровати, - постояльца, Сухоруков был у меня.
Селезнёв тяжко вздохнул. Таскаться ночью по всему Благовещенску в поисках учителя ему не хотелось.
- А может, Анисим Ильич, хотя бы до первой зорьки подождём? Где ж я его в такой-то темени искать стану?
Но раздражённому донельзя Кнутову ответить не дал мальчишка, опять влетевший в номер без стука, резко распахнув дверь:
- Ваше благородие, велено передать, чтобы все господа военные ехали срочно в Офицерский дом!
Анисим Ильич удивлённо переглянулся с помощником.
- Кем велено?
- Не знаю, - губы подростка мелко подрагивали: а вдруг этот господин ему в ухо заедет, как иногда Фрол, хозяйский конюх. - Мне вам сказать велели, вот я и говорю.
- Дурак! - отрезал Анисим Ильич и кивнул в сторону раскиданного по полу постельного белья. - И приберись в комнате. Дармоед.
- Мне-то что делать, Анисим Ильич? - встрепенулся Селезнёв.
- Едешь со мной, - приказал, как отрезал Кнутов. - Потом будет видно, что да как. - И добавил: - Неспроста, чую, нас собирают. Ох, неспроста, Селезнёв.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В битву стрелков несут на спине могучей слоны. Пред ними
В первых увидишь рядах по восемь бойцов-пехотинцев,
В станах обоих они подручными служат для войска,
Грудью своей короля с супругой его защищая.
Первый удар на себя всегда они принимают,
Выйдя вперед и врага на борьбу вызывая бесстрашно.
Марк Иероним Вид. Игра в шахматы. 1513
Ночью Олегу Владимировичу снился странный сон. Будто он сидит на берегу Амура, кидает в мутную воду камешки. А река тихая, спокойная. Будто и не река вовсе, а отполированная тысячами рук и ног дорога. И камни, брошенные им, не тонут в реке, а отскакивают от водной глади.
Услышав негромкий смех позади. Олег Владимирович оборачивается. Пред ним стоит отец. Родненький его папа, покинувший сей бренный мир два года назад. Он в том костюме, в котором Олег Владимирович видел его в последний раз. Отец всегда носил только английские костюмы. И галстук на шее завязан именно так, как он любил. Мягкая улыбка скрывается в небольшой бородке и тщательно подстриженных усах. Седые волосы зачёсанны назад все так же…Только морщины на лице не видны, будто смерть их разгладила.
- Река замёрзла, - голоса отца Олег Владимирович не слышит. Он его чувствует.
- Она не может замёрзнуть, - отвечает сын. - Сейчас лето.
- Для того чтобы замёрзнуть, мороз не обязателен.
- А что обязательно?
- Желание.
- Но я не хочу, чтобы она замерзла… Ты пришёл за мной? - решается спросить Олег Владимирович.
- Нет. Я пришёл тебе сказать, что река замёрзла. А ты этого не видишь. И впустую бросаешь камни.
Сын смеется и оборачивается. Папы нет. Олег Владимирович вскакивает на ноги, и тут же падает на галечник: река обрушивает на него бурный поток воды, будто желая отомстить за что-то, обвивает ноги, больно выкручивая их. Олег Владимирович кричит. Тонко, по-детски слабо и беззащитно…
Семён Петрович наклонился к лицу молодого человека:
- Ты чего орёшь? Подумаешь, на ногу ему наступили! Предлагал же на полатях лечь… Пить будешь? Вода колодезная, студёная.
Экстренное заседание Офицерского собрания для Алексея Дмитриевича началось с неприятного момента. Едва Киселёв по его просьбе успел проинформировать присутствующих о происшедших за последние сутки событиях, обратив особое внимание на расстрел "Селенги", как зал взорвался негодованием.
- Как же так? - вскакивали с мест одни. - У нас ведь с Китаем договор… Это невозможно!
- Ну и что - договор? Бумажка, на которую плевать! - шумели оппоненты. - Действовать нужно немедленно! Всех китаёз вон из города! А то развели тут…
- У нас с ними торговые соглашения! - старались перекричать первые.
- Да при чём здесь торговые соглашения! - не сдавались вторые. - Вон, драка была на Китайке, и убитые есть! А мы с ними цацкаемся? Они давно норовили хапнуть, что не так лежало. Вот и выгадали момент! Грабануть думали "Селенгу", и вся недолга.
- А чего ж не ограбили?
- Да кто их поймёт! Азия…
Алексей Дмитриевич с председательского места с силой затряс медным колоколом, непременным атрибутом арбитра: