Кнутов вылил остатки водки в рюмку, опрокинул их в рот. Понятнее не стало. Но Анисим Ильич каким-то неизведанным, шестым чувством, начал понимать, что Белый приехал в город не для финансовой проверки. А если и с инспекцией, то совсем иного характера.
Следователь достал из кармана заранее приготовленные два листа бумаги, тщательно перенес на них всё с блокнота Белого. После спрятал все назад в тайник. В том порядке как лежало ранее. Прикрыл паркетом. Сверху закрепил нить.
Кнутов уже было собрался покинуть жилище Олега Владимировича, как вспомнил о двери, что Белому принесли в день приезда. Анисим Ильич подошёл к кровати, откинул постель и остолбенел. Всё полотно, до недавней поры крытое дорогим голландским лаком, теперь имело вид, мягко говоря, растерзанный. Дверь была испещрена дырами непонятного на первый взгляд происхождения. Создавалось впечатление, будто её грыз неведомый зверь, которому не хватило ума начать с торца, и он решил опробовать свои зубы на прямой, широкой поверхности.
Анна Алексеевна видела в окно, как напротив остановились дрожки полицейской управы. Владимир Сергеевич Киселёв, судя по всему, находился не в духе. Он, нервно теребя в руках перчатки, взбежал на крыльцо и скрылся в доме.
Девушка быстрым взором оглядела себя в зеркале, прошла к двери, тихонько её отворила и спустилась по лестнице вниз. Не дойдя последних ступенек, она услышала громкие голоса. Полицмейстер разговаривал с отцом в передней, что было весьма странно. Дочь губернатора замерла. Говорили в повышенном тоне. Киселёв рассказывал о каком-то умершем человеке. Нет, убитом. Тремя выстрелами. Сердце Анны Алексеевны сжалось от тревоги. Но за кого? Папенька дома. А больше не за кого. Ах, только вот грустный поклон недавнего гостя… манил, притягивал.
Голос отца расстроен…
- Говорите, сегодня город не посетил ни один китаец? Это плохо. Очень плохо.
- Так точно, ваше высокопревосходительство. Не хотелось бы опережать события, но, судя по всему, у нас в скором времени могут начаться военные действия.
- Вы не сгущаете краски? Владимир Сергеевич, обстрел "Селенги" ещё не может считаться предвестником начала войны. Обстрелять могли и контрабандисты. Или местная уголовщина.
- Хотелось бы так думать. Но то, что джонки не пришли сегодня к нашему берегу, есть, на мой взгляд, факт предупреждающий.
- А что говорят здешние китайцы?
- Молчат.
- И что же вы с ними думаете делать? Если начнутся военные действия, то они могут нам причинить массу неприятностей здесь, в тылу.
- Посадим под домашний арест. В бараках.
- Это ж сколько людей для караула надобно?
- Десятка полтора. Не меньше. Но это выход, по крайней мере.
Анна Алексеевна замерла. Некоторое время стояла оглушающая тишина. Видимо, папенька думал. Наконец родной голос произнёс:
- Вот что, Владимир Сергеевич. Срочно следует объявить офицерские сборы. Немедленно. Всех. В том числе и отставников. Если город оборонять, без их помощи нам не обойтись. Продумайте свою реляцию. Люди должны быть информированы, но не напуганы. Через два часа встречаемся в доме Офицерского собрания. Как видите, вы меня убедили в некоторой степени - лучше перестраховаться.
- Это ещё не всё, ваше сиятельство, - послышался голос Киселёва. - Хотя и не столь важно на данный момент…
- Что ещё?
- Совершено нападение на купца Мичурина. Полчаса тому назад.
- На Кириллу Игнатьевича? И что? Как он? Цел? Здоров?
- С ним всё в порядке. Пара синяков, одежда пострадала, деньги взяли, кольцо с бриллиантом сорвали с пальца да часы с цепочкой. Перстень с драконом стянуть не смогли. Прислуга помешала. И представляете, напали-то прямо перед домом.
- И кто ж наглецы сии - напасть на столь значимую фигуру в городе?
- В том-то и дело - неизвестно.
- Ранее такого не случалось!
- То-то и оно. Столько событий, и в один день! У меня такое впечатление, что всё сегодня имеет одну и ту же причину.
- Эка вы… Бунт?
- Я бы так вопрос не ставил. - Киселёв нервничал. Мысль, с которой он приехал к губернатору, не давала ему покоя - сомневался, выкладывать её пред властью или погодить. Но время теперь было против него. А потому решился. - Думаю, это не бунт, а тщательно спланированная акция. По изъятию денег.
Анна Алексеевна ясно представила, как папенька сунул обе руки глубоко в карманы халата, - он всегда так делал, если сильно переживал. Ей самой сейчас хотелось спрятать вмиг вспотевшие ладони. После того, что она услышала.
Киселёв говорил медленно, продумывая каждую фразу:
- Такого у нас ещё не было. Городок маленький. На Большую землю можно добраться разве "колесухой", что идёт мимо трёх казачьих поселений, да еще пароходом. Но оба пути нами контролируются, и местные жители прекрасно об этом проинформированы. Что и является одним из основных факторов спокойствия Благовещенска. Как вы сами понимаете, никакой преступник не может исчезнуть из города незаметно. И вот, повторюсь, в течение двух суток - не одно, не два, а целых пять крупных преступлений! Я всё тщательно взвесил, а потому беру на себя смелость предположить: все они были совершены людьми, недавно прибывшими в наш край.
- То есть…
- Ваше высокопревосходительство. Моё подозрение падает на титулярного советника Белого.
- Вы в своём уме?! - Голос Баленского едва не сорвался на крик. - Вы понимаете, кого смеете обвинять? Проверяющего из столицы! Высшие инстанции! И в чём? В уголовщине! Вы думаете, кто-то захочет свою карьеру променять на побрякушки, пусть даже и такие дорогие, как у Мичурина?! Да вы спятили, батенька!
- Я не сказал, что господин Белый лично занимался данной деятельностью. Тем более что последние преступления он никак не мог совершить, потому, как он в Марковской теперь…
- Вот, видите. - Алексей Дмитриевич радостно всплеснул руками. По крайней мере так себе представила его дочь. - У него имеется… как это на вашем профессиональном языке?
- Алиби.
- Точно! Алиби. И документ, подтверждающий полномочия. Из Петербурга.
- Однако, - не сдавался Киселёв. - я повторюсь, он мог сам лично не принимать участия в акциях. Но руководителем, организатором - вполне.
- Я про Фому, а вы мне про Ерёму! Владимир Сергеевич, миленький, бросьте, выкиньте эту блажь из головы! Документы есть? Есть!
Подтверждают личность Белого? Подтверждают! Всё! Ещё не хватало, чтобы по вашей милости у нас появились проблемы! Ищите в другом месте. Других людей. Я же не отрицаю вашей гипотезы. Ищите среди прибывших тем же пароходом. На телеге, на тарантасе приехавших. Бог в помощь! Что с моей стороны, готов помочь. Но прошу, дайте спокойно завершить инспекцию, и пусть господин Белый едет себе в столицу!
Анна Алексеевна кинулась наверх, в свою комнату. Сердце гулко стучало. Конечно, папенька во многом прав. Но девушке отчего-то хотелось верить господину Киселёву. Вот как? Олег Белый - разбойник! Как интересно! Она, раскинув словно крылья руки, упала на кровать. А что, если и впрямь - разбойник? Современный Робин Гуд? Забирает у богатых, раздаёт беднякам? Недаром купчишка Мичурин ограблен. И правильно! Нечего ставить себя выше других. И дочку свою, чернавку, тому же учит. А если не Робин Гуд? Дубровский? Конечно, Дубровский! С такими глазами он может быть только героем пушкинской строки! Как романтично!
… Только Индуров оставил её в покое, как возле порога снова послышался шум. Она было решила, что вернулся штабс-капитан, но крик отца заставил её броситься к окну.
На Кириллу Игнатьевича напали двое. Полина Кирилловна хотела крикнуть, но голос сорвался на хрип, горло сдавило удушьем. Рука, вцепившаяся в подоконник, дрогнула, задела горшок с цветком, и тот, с хлопком, разлетелся близ ног грабителей. Они со всех ног кинулись прочь. Дальше Полина Кирилловна ничего не помнила - она очнулась в кровати от резкого запаха нашатыря. Отец стоял рядом, держал руку дочери в своей и нежно её поглаживал. Вид у него был испуганный.
- Папа… Как же так, папа?
- Уезжать тебе нужно из города… - Кирилла Игнатьевич расстегнул верхнюю пуговицу шёлковой сорочки. - Чует моё сердце, неладно у нас.
Полина Кирилловна резко поднялась с постели.
- Вы меня хотите отправить? И когда?
- Завтра, - Кирилла Игнатьевич направился к выходу. - Поедешь к тётке Серафиме. Там поживешь покуда…
Тётка Серафима, младшая сестра покойной матери, проживала в Тульской губернии. Раньше Полина Кирилловна поехала бы с превеликим удовольствием. Как же, недалеко от столицы. Можно было б тётку уговорить посетить Петербург. Теперь же покидать Благовещенск никак не входило в планы девушки.
Полина Кирилловна решительно мотнула головой:
- Я не поеду!
- Точка! - жёстко толкнул дверь отец и пошел из спальни дочери.
Но та задержала его:
- Вы не можете так со мной! Папа, я всегда вас слушалась. Но сейчас - нет, я не могу.
Кирилла Игнатьевич с удивлением посмотрел на дочь.
- Полина, мне тоже не хочется, чтобы ты уезжала, но… Мы живём в этом городе с его основания. Здесь всякое бывало. И за золото убивали. И грабили. И, чего скрывать, насильничали. Но никогда, заметь дочка, никогда не нападали на человека близ его дома! А теперь что? Я в родных стенах боюсь оставаться. Бубнова Кузьму прямо в спальне зарезали. Купцу Митяеву окна выбили! Сегодня меня чуть не на родном крыльце раздели! А завтра? Город наш наполовину из ссыльных, а для тех на бунт подняться, всё одно что…