– Послушайте его! – возмутился отец. – Да он и впрямь с ума сошел! Какой еще Чар Минар! Этот негодяй приполз к нам сюда на коленях, умоляя дать ему заработать. Когда же я спросил его, сколько он хочет, он заныл, что он бедный, несчастный посредник и будет рад любым деньгам, которые мы соизволим дать ему! Не так ли, Амир Али? А теперь он пытается вцепиться в наши бороды, обманом выудить у нас сто пятьдесят рупий и заставить нас есть грязь! Бейте его, плюйте на него, вышвырните его вон! Да будет он осквернен так, чтобы не смог смыть свой грех даже водами священного Ганга! Пусть его мать, пусть сестры его будут…
– Постойте, уважаемый! – прервал отца сахукар. – Стоит ли вам так волноваться из-за этого ничтожества? Кроме того, что-то все-таки следует заплатить, раз вы его наняли. Если хотите, то в знак уважения к вам я заплачу ему его процент.
– Ни в коем случае! Заплачу я – но пусть он не рассчитывает на большее, ведь, клянусь бородой Пророка, я и сам бедный человек и всего лишь не более чем слуга своего хозяина, пославшего меня в Хайдарабад! Не правда ли, Амир Али? Ведь я действительно беден?
– Конечно! – поддержал я отца. – Ты не можешь платить ему такую сумму – целый процент со всей сделки. Дай ему сто пятьдесят рупий, что ли, и хватит.
Пока шел этот разговор, Мохан Дас стоял с открытым ртом и вытаращенными глазами, все более приходя в отчаяние.
– Не хотите ли вы сказать, – закричал он наконец, – что я так и не получу то, ради чего трудился днем и ночью? Как же вы можете утверждать, что это я пришел к вам, а не вы сами наняли меня у мечети Чар Минар?
– Ну вот, опять заладил про Чар Минар, клянусь Аллахом! – сказал я сахукару. – Если вы действительно желаете добра этому человеку, то посоветуйте ему заткнуться. Разве я не солдат, чтобы без конца выслушивать от него эдакие бредни? Как бы ему не вызвать мой гнев! Никому не стоит шутить с теми, у кого за поясом меч!
Я уже говорил, какой отчаянный трус был Мохан Дас. Услышав мои слова и увидев, как грозно я подкручиваю свои усы, он немедленно упал на колени и стал биться лбом об пол, как и во время нашей первой с ним встречи.
– Пожалуйста, пощадите! – взвыл он. – Благородные господа! Я согласен на все, я приму с благодарностью даже десять рупий, только не убивайте меня!
– Ну и дурак же ты! – расхохотался сахукар, уперев руки в бока. – Впервые вижу такого – клянусь Нараяном. Кто здесь причинит тебе вред? Ты что, ребенок? А ведь еще отрастил такие усы! Постыдись, не будь таким трусом! Вставай, смело и достоинством попроси свои деньги и будь доволен тем, что тебе заплатят эти благородные господа, ибо, говоря по правде, за твою попытку обмануть их тебе не стоило бы дать и пайсы.
Мохан Дас встал, соединив в мольбе ладони своих рук: его тюрбан и одежды были помяты и в пыли, а сам он выглядел весьма жалким образом.
– Десять рупий, мой господин! – пробормотал он. – Ваш раб возьмет десять рупий.
Мы все опять расхохотались. У сахукара от смеха, кажется, заболел живот, а лицо его залилось слезами.
– Ай, Бхагван! Ай, Нараян! – засипел он сквозь смех. – Ну и зрелище! Ай, Рам! Парень, ты ведь только что требовал сто пятьдесят!
– Ладно! – сказал отец. – Мы ему заплатим сто пятьдесят. Амир Али! Отправляйся вместе с достойным сахукаром и принеси деньги. Надеюсь, он не откажется послать с тобой охрану?
– Когда же вы заплатите мне мои сто пятьдесят рупий? – тревожно спросил меня Мохан Дас, выйдя со мной на улицу. – В доме у сахукара?
– Это не мне решать, – ответил я. – Я не хозяин этих денег.
– А кто же? Чьи же это деньги?
– Того, кто нанял тебя у Чар Минара, то есть моего хозяина. Я всего лишь начальник его охраны.
Некоторое время мы шли в молчании. Бросив на меня несколько испытывающих взглядов, индус спросил:
– Если я правильно понял, ваш хозяин – чужой для вас человек, так? Вы же – наемный солдат, который сопровождает купца из Хиндустана в его торговых поездках, работает за деньги и ничем ему не обязан?
Мохан Дас замолчал и, выдержав паузу, спросил:
– Могу ли я продолжать, господин?
– Говори, раз начал, – сказал я. – Да, я слуга своего сахукара, ну и что тут особенного?
– Конечно! Вот что, однако, я хотел бы заметить: ведь вы человек небогатый? Неужели вы не хотели бы разбогатеть разом, прямо сейчас? Достаточно только отказаться от предложения послать с нами сопровождающих, чтобы отнести деньги в караван-сарай, и все! Мы останемся с деньгами и будем богаты и вольны, как ветер! Я посмел так говорить с вами, потому что еще в первый раз, когда мы встретились у Чар Минара, мне показалось, что вы не откажетесь от приключения, которое могло бы обогатить вас. Сообщу вам еще кое-что, по секрету: у меня есть товарищи, шестнадцать человек числом, которые никогда не упустят того, что само идет к ним в руки, и мы давненько проворачиваем с ними кое-какие дела.
– Это становится интересным! – сказал я оживленно. – Настолько интересным, что начинает казаться мне соблазнительным. Да ты, оказывается, непрост! А с виду такой смирный. Молодец! Скажи мне, успешно ли идут у вас дела, и раз ты решил довериться мне, а я готов поверить тебе, то не скрой от меня и того, где вы храните свою добычу?
– Как я рад! – воскликнул Мохан Дас. – Такой бравый и опытный воин, как вы, был бы нам очень кстати. Конечно, я покажу вам это место. Смотрите, видите ли вы те скалы, справа от дороги? Заметили ли вы белое пятно вон на том камне? Как раз за ним и находится пещера, где день и ночь сидит наш человек и делает вид, что он святой дервиш и беспрестанно молится Богу. На самом деле он здоровый молодец и не подпустит никого к нашему добру. Видите, как далеко простирается мое доверие к вам, раз вы согласились стать одним из наших?
Я весело засмеялся, кивая головой как бы в знак согласия, а затем так свирепо глянул на Мохан Даса, что тот неряшливой кучей осел на землю.
– С чего ты взял, собака, что я согласен?! – в гневе вопросил я. – Как ты смеешь предлагать мне такое! Я не посмотрю, что мы на улице, и так отделаю тебя мечом, что твои останки побоятся сожрать даже голодные бродячие собаки! Встань, червяк, и немедленно веди меня к сахукару.
Через час, получив деньги, мы в сопровождении слуг сахукара отправились обратно в караван-сарай к отцу. Всю дорогу Мохан Дас умолял меня простить его, твердя, что его предложение бежать вместе с деньгами и присоединиться к банде было не более чем шутка. Я не отвечал.
В караван-сарае, пока я беседовал с отцом и передавал ему деньги, Мохан Дас стоял на пороге в томительном ожидании, никак не решаясь обратиться к отцу. Наконец он не выдержал.
– Благородный господин! – сказал индус. – Отдайте мне мои деньги, и я пойду.
– А! – повернулся к нему мой отец и весело продолжил: – Я совсем позабыл про тебя. Не трепещи, сейчас ты получишь свои деньги.
Отец отсчитал сто пятьдесят рупий и отдал их индусу. Тот, рассыпаясь в благодарностях, аккуратно спрятал их в складках своего одеяния и, поклонившись в последний раз, направился к двери.
– Постой! – остановил я его и рассказал отцу, как индус пытался надуть его.
– Проклятие! Ты в самом деле хотел обмануть меня, чтобы я остался здесь, в далеком и чужом городе, без денег, без всякой надежды на возвращение домой? Говори, негодяй, так ли это? Не зря же ты с самого начала не понравился мне, ибо лицо твое отмечено печатью жестокости и зверства.
Индус в ужасе замолчал, не в силах молвить ни слова и всем своим видом подтверждая правоту моих обвинений.
– Ну что же, – заключил отец. – Ты сам выбрал свою судьбу. Сейчас ты умрешь!
– Пощадите меня! – взвыл индус. – Вы добрый человек и… и… как я вижу, ни у вас, ни у вашего охранника нет меча! – Придя домой, я отдал свой меч слуге. – Как же вы меня убьете?
С этими словами Мохан Дас метнулся к закрытой двери, но не успел он открыть ее, как я накинул ему на шею платок, и через мгновение он был мертв.
Скала и дервиш
– Так и надо этой скотине! – презрительно молвил отец. – Сын мой, позови могильщиков и скажи им, чтобы сегодня ночью они закопали его на заднем дворе караван-сарая. Мы сделали с тобой воистину доброе дело, покончив с этим негодяем.
– Думаю, что его история на этом не кончается, – заметил я.
– Ты имеешь в виду скалу и того дервиша? – живо переспросил отец.
– Именно! Там может быть неплохая пожива.
– Будь осторожен! – сказал отец. – Если их шайка там, то они могут устроить тебе чересчур теплый прием.
– Схожу-ка я и посоветуюсь с Бадринатхом, – решил я. – Думаю, ему и Сарфраз Хану это приключение придется по вкусу.
Бадринатх поджидал меня в своем караван-сарае.
– Ну, Амир Али? – спросил он. – Ты все-таки пришел поразвлечься? Скольких ваша светлость желает придушить сегодня, чтобы получить полное удовлетворение? В этой обители скверны вам народу хватит.
– Я бы не прочь, но у меня есть лучший план, – сообщил я Бадринатху.
– Ха! – удивился он. – Так ты тоже решил стать разведчиком? Расскажи-ка, что ты выведал.
– Слушай! – ответил я и рассказал ему все.
– Ах ты, хитрец! – засмеялся он, выслушав меня. – Ты и впрямь очень умно обошелся с этим Мохан Дасом – он получил то, что заслужил, а мы теперь поищем, что он припрятал там в скалах, да?
– Именно так! – сказал я. – Надо бы сходить туда сегодня ночью, не откладывать.
– Дай-ка мне подумать, – сказал Бадринатх. – Полагаю, нам хватит для этого всего лишь несколько решительных и опытных человек. Ты и я, Пир Хан, Моти и еще четверо – этого будет достаточно. Вопрос в том, как нам разведать обстановку на месте и выяснить, будут ли эти негодяи ночью в пещере?