Возникающие стремления и сопротивления им являются для волевого Я, прежде всего, импульсами к тому, чтобы намеренно действовать в отношении этих стремлений. Но, сверх этого, они также побуждают Я решать в пользу именно имеющихся стремлений. Что касается первого, то очевидно, что Я часто действовало бы в данный момент отнюдь не намеренно, если бы в нем не возникали именно определенные стремления или сопротивления им. Так, я не намеревался бы сейчас купить цветы, если бы именно сейчас вид цветов не возбудил бы во мне стремление обладать ими. Я, которое здесь, конечно, считается волевым, "определяется" в таких случаях посредством имеющихся стремлений к воле, и не только вообще к воле, но также к воле определенного содержания. Возможно, Я не только не принимало бы решений вообще, но и тем более – намеренно в отношении этих проектов, если бы не возникали именно эти стремления. Но поскольку Я определяется посредством стремлений, то поэтому ему не нужно становиться "определенно" позитивным или негативным волевым актом. Если существует некое позитивное стремление к чему-то, то происходящему волевому акту совершенно не нужно быть позитивным в смысле этого стремления, т. е. совершенно не нужно являться участвующим в удовлетворении этого стремления. Как было подчеркнуто выше, негативный волевой акт может происходить при существующем позитивном стремлении, вопреки этому стремлению.
Отношение стремлений к осуществлению волевого акта является в этих случаях феноменальным отношением воздействия, т. е. Я переживает происходящий от стремления напор или тягу, которая воздействует на Я-центр и пытается вовлечь его в стремление. Одновременно без его участия перед ним предстает проект и посредством стремления в нем ощутимо возбуждается готовность к воле, в качестве определенного психического состояния. Во всяком случае, эти отношения стремлений к осуществлению волевого акта отличны от тех отношений, которые будут рассмотрены в дальнейшем и должны определяться как отношения мотивации.
И в непосредственном переживании это представляется отнюдь не таким образом, что стремления из самих себя просто вызывают осуществление определенного волевого акта. Это исключено уже из-за сущности осуществления волевого акта. В переживании Я всегда являет себя в качестве деятеля, осуществляющего волевой акт. Осуществление волевого акта никогда не может быть событием, претерпеваемым Я, так как в таком случае то, что произошло, не являлось бы более волевым актом. В своеобразной природе волевого акта заложено, что феноменально он может быть осуществлен только посредством самого Я.
В ретроспективном взгляде на ранее осуществленные волевые акты, конечно же, Я иногда может констатировать, что оно тогда поддалось или соблазнилось на осуществление тех волевых актов из-за содержащихся в нем стремлений. ("Цветы были не такими уж красивыми, только из-за сильной ностальгии по ним я соблазнился их купить"). Но уже выражения "соблазниться" и "поддаться", которые обычно употребляются на немецком языке в таких случаях, указывают на то, что стремления здесь не были причиной, приводящей к волевому решению. Только здесь нельзя быть слепым в отношении более тонких нюансов фактов и скрыто противиться их признанию.
Стремления, которые соблазняют или склоняют к осуществлению определенных волевых актов, также нельзя считать мотивами волевого решения, если мотивом называют лишь то, что тотчас встает в соответствующее, совершенно другого рода отношение к решениям воли.
Благодаря этому решению становится понятным, почему у людей с чувствительной совестью во всех случаях, когда их волевое решение соответствует имеющемуся стремлению, так легко возникает сомнение, не соблазнились ли они этим стремлением вместо того, чтобы руководствоваться достаточными мотивами. Также противоположность между определением воли через долг и определением через склонность содержит существенное различие между принятием решения посредством мотивов и побуждением посредством стремлений.
Акт выбора в том, что касается его принципиального отношения к имеющимся стремлениям, не предлагает ничего нового в сравнении с простым волевым актом. Также акт выбора не всегда совпадает с соответственно сильнейшим стремлением, ведь его не нужно рассматривать только в связи с совпадающим с ним стремлением. Волевой акт может также "побуждаться" или "определяться" имеющимися стремлениями, но вследствие этого он не является просто действием этих стремлений и не мотивируется посредством них.
3. Причины волевого акта; причины воли или мотивы
Сначала нужно привести некоторые примеры, в каковых нечто является причиной волевого решения в совершенно особом, отличном от уже рассмотренных случаев смысле. Это отношение причины к волевому решению не истолковывается посторонним наблюдателем, но переживается в самой сущности факта, т. е. оно феноменально существует в нем самом.
Какой-то человек заходит в помещение, ощущает присутствующий в нем холод и решает по причине ощущаемого холода покинуть помещение. Второй принимает от кого-нибудь другого заказанное изделие; он узнает, что оно изготовлено с особой тщательностью, и решает по причине узнанного факта особо вознаградить того, кто выполнил работу настолько тщательно. Третий человек вспоминает, что всякий раз, как он жил в определенном месте, он чувствовал себя хорошо и решает по причине этого вспомянутого факта снова найти эту местность. Кто-то четвертый решает отказаться от какого-то действия по причине мысли, что другое лицо могло бы почувствовать себя оскорбленным из-за этого действия.
Во всех данных случаях осуществляются волевые акты. В первом случае, кроме того, существенным является восприятие холода в помещении. Внимание, апперцепция и познание бытия, возможно, объединены с этим восприятием. Но тем самым факт не исчерпывается; лишь одновременность восприятия и осуществления волевого акта не превращает ощущаемый холод в причину волевого акта.
Во втором случае, кроме осуществления волевого акта, существенным также является восприятие изделия, затем установление ценности в отношении данного продукта и мнение о бытии, согласно которому другой человек сделал эту драгоценную вещь с особой тщательностью. Но и здесь сущность данного факта не исчерпывается одним лишь одновременным бытием этих обстоятельств.
Аналогично обстоят дела в третьем и четвертом случае. К осуществлению соответствующего волевого акта добавляется воспоминание об определенных фактах или мысль о будущей возможности; возможно, также наличествуют познания ценности или мнения о ценности. Но во всем этом недостает еще отношения волевого акта к его причине. Это отношение, которое во всех четырех случаях составляет существенную составную часть сущности фактов, необходимо определить в ее своеобразии. Этому мог бы сначала послужить анализ первого примера.
а) Феноменальная причинная связь духовного вслушивания с требованиями.
Воспринятый холод воздействует на Я центростремительно. Кроме того, что он, возможно, пробуждает неудовольствие и внутреннее сопротивление (что, правда, в данном случае совсем не является необходимым), он воздействует на то, чтобы Я-центр обратился к нему, не только внимая и апперципируя, но также внутренне и духовно вслушиваясь. В этом духовном вслушивании содержится спрашивающее устремление или позиция. Но по содержанию вопросов существуют весьма несходные спрашивающие устремления. (Ср. Th. Lipps, Leitf. d. Psychologie. 3. Aufl. S. 26 und 189.)
В этом отношении учитывается лишь то содержание вопроса, которое отсылает к обоснованной директиве для соответствующего поведения самого Я и смысл которого можно сформулировать в вопросе: "Что я должен делать?". Содержательно определенное содержание вопроса не является, конечно, отчетливо эксплицирующей установкой только что сформулированного вопроса. Но Я просто живет в этом практическом содержании вопроса. Поэтому ощущаемый холод, прежде всего, центростремительно возбуждает центробежно возвращающееся к нему, наполненное определенным практическим содержанием вопроса духовное вслушивание.
в) Принятие требования; его признание и санкция.
В такого рода вслушивании центростремительно и одновременно центробежно, как ответ на содержание вопроса, двигаясь навстречу друг другу, требование холода раздается и принимается Я-центром. В этом принятии требования некоторого действия заключается определенное признание требования, но, прежде всего, только познанное признание, а именно: понимание идеального указания на то, что я должен делать. И воспринятый холод является, прежде всего, причиной этого познания, поскольку такое познание основывается на воспринятом. Также это основывание-себя является моментом, направленным на воспринятое в феноменальной психической сущности фактов. Правда, здесь причина не является причиной познания бытия, и также причиной познания ценности, но является причиной познания долженствования.
Но тем самым почувствованный холод еще не становится причиной волевого решения. Волевое решение не есть только познание долженствования. Даже если добавляется санкция признанного долженствования – выразить нечто в форме "Да, я должен был, собственно, это сделать" – волевой акт еще не свершился, и воспринятый холод еще не стал причиной воли.
с) Осуществление волевого акта и его опора на волю.