Рэймидж посмотрел затем на бледного, молодого человека с черными волосами приблизительно его собственного возраста, который приехал из Генуи. Привлекательный на свой особый, грубоватый манер, он начал толстеть - видимо, от обильной пищи на борту корабля Его Величества. Альберто Росси - он был рад, что запомнил имя, так как все остальные звали его "Росей", - говорил на терпимом английском языке и после Стаффорда был вторым самым веселым человеком на борту.
- Как генуэзец оказался в английском флоте?
- Я служу на французском капере, сэр. Английский фрегат делает абордаж. Капитан говорит: "Росси, парнишка, ты получишь очень немного еды и никакой платы в тюремной камере, так почему бы тебе не взять премию и записаться добровольцем, чтобы служить со мной?" Он объясняет, что премия - специальный подарок в пять фунтов от короля Англии, так что… - он пожал плечами.
- Разве ты не хочешь увидеть Геную снова?
Росси постучал по носу указательным пальцем, зная, что Рэймидж поймет его жест.
- Для меня, сэр, в Генуе нездоровый климат.
- Что ты делал, прежде чем стал капером?
- Мой отец имел долю в шхуне, сэр. Маленькую долю. Мои пять братьев и я - команда. Капитан - плохой человек: у него есть все остальные доли.
- И?..
- Он обманывает нас, сэр, и однажды он падает за борт, и мы идем на судне в Специю. Тогда мы слышим, что каким-то чудом он не утонул: он плавал, и его спасли, поэтому мы плыли очень быстро. Мы продаем шхуну французу, который желает стать капером. Я остаюсь на судне.
- Значит, в Генуе лгут о тебе: что ты - пират и пытался убить своего капитана? - спросил Рэймидж насмешливо.
- Да, сэр: люди любят сплетничать.
Оставались еще двое: блондин с ярко-красным лицом и носом, сломанным в переносице и торчащим почти вертикально, а не под углом, и темнокожий житель Вест-Индии. Блондин был датчанином, но Рэймидж не мог вспомнить имя и спросил его.
- Свен Йенсен, сэр. Они называют меня "Свенсен".
- Свенсен? Понятно. Откуда ты родом?
- Нерум, сэр. Деревня к северу от Копенгагена.
- И прежде чем стал моряком?
- Призовой борец, сэр. Получите пять крон, если сможете сбить меня с ног меньше чем за полчаса.
- Тебя когда-либо побеждали?
- Никогда, сэр. Ни разу. У меня хороший удар. Я называю его "Удар на пять крон".
Так, кроме Джексона, думал Рэймидж, у меня есть слесарь, рыбак, пират, готовый пойти на убийство, призовой борец и цветной моряк, которого он только знал как Макса.
- Каково твое полное имя, Макс, и откуда ты родом?
Макс бодро усмехнулся: он ждал вопросов и имел готовые ответы.
- Джеймс Макстон, сэр. Возраст двадцать один год; религия - католик; родился в Бельмонте; доброволец; младший матрос.
Четкий рапорт Макстона показывал, что он, очевидно, служил на нескольких судах и знал, как расположены графы в судовой роли.
- Где это - Бельмонт?
- Гренада, сэр. Через лагуну от Крениговки при Св. Георгии. Это - красивое место, сэр, - добавил он гордо. - И у нас есть большие форты, чтобы защитить нас!
- И до того, как ты пошел в море?
- Я работал на сахарной плантации, сэр, рубил тростник мачете.
- Значит, ты умеешь обращаться с абордажной саблей.
Джексон негромко присвистнул, и Рэймидж поглядел на него вопросительно.
- Подбросьте яблоко, сэр, и он разрубит его пополам, а затем одну часть еще пополам, прежде чем она упадет на землю.
- Я родился с мачете в руке, сэр, - сказал Макстон скромно.
Так, размышлял Рэймидж, вот они - мои шесть человек. Все прекрасные моряки, все с другой профессией - если это правильное слово - на руках.
- Очень хорошо! Мы идем завтракать. Следите за языками - хозяин гостиницы, вероятно, немного говорит на английском и сообщит обо всем, что поймет, испанским властям.
Холодный утренний воздух предупредил Рэймиджа, что скоро декабрь, хотя было достаточно солнечно, чтобы не забывать, что Картахена расположена в Испании, с ее обычными грудами зловонных отбросов на улицах - рай для мух, нищих и стай несчастных, тощих собак. Колокола собора мрачно звонили, когда он спустился к Palaza del Rey - Королевскому дворцу, где главные ворота через высокие стены, окружающие город, охраняли скучающие часовые, не потрудившиеся окликнуть его.
Прямо за воротами была другая площадь с большим прямоугольным доком на противоположной стороне, имевшим один открытый выход к морю. У длинного низкого здания с ближней стороны дока были сложены груды такелажа, а здание, вероятно, было складом рангоута с примыкавшим к нему хранилищем парусов. Со стороны, обращенной к берегу, у дока был большой водоем для древесины, в котором хранили большие бревна, чтобы они не рассыхались на солнце. Рядом с водоемом два больших стапеля опускались в док, и на одном из них плотники тесали новые доски, чтобы заменить гнилые на корпусе маленькой шхуны.
Повернув налево в сторону моря, он пришел к Muralla del Mar - длинному причалу вдоль берега большой, почти наглухо закрытой со стороны моря, гавани. Когда он сквозь узкий вход в гавань бросил взгляд на белые гребни волн в открытом море, он понял, что недооценивал то, насколько Природа обеспечила гавани почти полную защиту.
Справа от него холмистый полуостров выдавался в сторону моря, образуя западную сторону гавани: два самых высоких пика увенчаны небольшими замками, несколько батарей и выстроены на естественных платформах на разных уровнях более пологих склонов.
Слева гряда еще более высоких холмов выдавалась еще дальше в море, образуя восточную сторону гавани, с еще несколькими батареями, оборудованными на холмах и фортом почти на уровне моря, прикрывающим вход.
Старый испанский рыбак в изношенной одежде, беззубый, загорелый и высохший, как грецкий орех, сидел на земле спиной к городской стене, штопая сеть, и кивнул дружелюбно Рэймиджу, который понял, что старик может быть столь же полезным, как план гавани. Рэймидж кивнул ответно, затем стал разглядывать испанский флот на якоре: очень много мачт, так что гавань похожа на лес голых деревьев, очень много корпусов, закрывающих один другого.
Он аккуратно пересчитал их… Двадцать семь линейных кораблей и двенадцать фрегатов. Но за несколько часов до того, как они достигли Картахены, было тридцать два линейных корабля и шестнадцать фрегатов. Джексон был прав в конце концов: без вести пропавшие пять линейных кораблей и четыре фрегата, видимо, были французскими. Судя по тому, что они зашли так далеко на запад, но не остались здесь, они, должно быть, продолжили движение через Гибралтарский пролив в Атлантику. Были они перехвачены? Вряд ли - слишком мало тут британских судов. И что более важно: не нашли ли они какой-либо из британских конвоев с Корсики или Эльбы?
Сколько времени испанский флот планирует остаться в порту? И каков этот флот? Рэймидж знал, что, безотносительно репутации испанцев как военных моряков, они строят прекрасные военные корабли. Ходят слухи, что многие из них сконструированы изменником-ирландцем по имени Маллинз, но независимо от того, правда это или нет, стоявший в гавани флот отличался превосходными мореходными качествами. И самым большим кораблем флота - самым большим в мире, на самом деле, был четырехпалубный "Тринидад Сантиссима" - флагман, заметный издали как из-за его красного корпуса с белыми полосами, так и из-за выдающегося размера. Он нес 130 орудий - некоторые говорили, что 136 - по сравнению со 112-ю орудиями каждого из шести трехпалубников, стоящих на якоре около него.
Рэймидж знал, что до конца своих дней сохранит в памяти вид этих кораблей, и даже теперь он испытывал дрожь страха, когда думал, что они могут натворить. Что Англия может противопоставить им? Ее флот рассеян по всему свету - блокада французского флота в Бресте, защита Тахо против нападения испанцев на португальцев, охрана в Индийском океане и у мыса Доброй Надежды судов достопочтенной Ост-Индской компании, патрулирование Вест-Индии от Наветренных и Подветренных островов до Ямайки и охрана десятков конвоев… А здесь в одной гавани стоят на якоре один 130-пушечник, шесть 122-пушечников, и еще два корабля имеют по 80 пушек и восемнадцать - по 74.
На нескольких линейных кораблях и некоторых фрегатах можно было видеть результаты недавнего похода: многие спустили реи на палубу, а некоторые за борт - ясно, что они настолько сильно повреждены, что их нужно буксировать к верфи для ремонта.
Он внезапно понял: ни "Кэтлин", ни ее захватчика не было в гавани.
Он повернулся, чтобы приветствовать старого рыбака, который отложил сеть и длинную деревянную иглу и, очевидно, заметив его акцент, спросил:
- Вы француз?
- Нет, американец. Я вчера пришел с флотом. У вас прекрасная гавань здесь.
- Действительно! - воскликнул старик. - Можно войти почти с любым ветром. Только не спускайте глаз с Санта-Анны, вот и все!
- Санта-Анна? - спросил Рэймидж.
- Там, - старик сказал, указывая на восточный горный хребет, выступающий в сторону моря с левой стороны от них. - Вы видите пушки на том конце - это батарея Сан-Леандро, затем дальше другая, батарея Санта-Флорентины. Потом форт внизу на маленьком мысу - видите его? Это - форт Санта-Анна на мысу Санта-Анна. Рядом с мысом - утес Санта-Анна - очень опасный. Вы не можете видеть его теперь, потому что флагман загораживает. За ним мыс Тринка Ботиджас с другой батареей на нем. Эти пушки! Плохо для рыбной ловли, вы понимаете? Шум отгоняет рыбу. Они клянутся, что это не так, но почему не ловится никакая рыба после того, как они проводят свои учения? Скажите мне, что это, если не шум?
- Это - шум, согласен, - сказал Рэймидж торопливо. - Но часто они тренируются?