Вот в кустах сереют избушки и груз, покрытый брезентом. Сюда мы спустимся после, а пока летим в Марково, еще 20 км выше. Река рассыпается на маленькие проточки, желтеют галечники, и, почти чудо, - появляются рощи деревьев на островах, первые деревья. Марково найти трудно - оно стоит в лесу, в стороне от реки-и лишь близко подойдя к нему различаешь на поляне дома, несколько десятков изб, беспорядочно разбросанных.
Унылое, неприятное место, такое заброшенное, одинокое среди безбрежных болот и речной сети великой равнины. И к тому же вероятно тучи комаров и мошек, отравляющих жизнь.
Вираж над селом; к нашему удивлению из домов показываются всего 2 или 3 женщины. Неужели все спят? Но когда мы заходим выше по реке, чтобы посмотреть посадочные площадки - эта загадка разъясняется: все население у рыбалок, на берегу реки.
Крепость имеет очень помпезное название, но на самом деле тут никакого укрепления сейчас нет. В конце восемнадцатого века здесь действительно была построена крепость - место это удобно, лежит против протоки Прорвы, ведущей непосредственно в Майн, большой правый приток Анадыря, который близко подходит к р. Пен-жиной, - и следовательно лежит на путях к Охотскому морю.
Позже оказалось, что для жителей выгоднее жить выше, где река распадается на протоки с отмелями, пригодными для рыбной ловли; так возникло среди рыбалок Марково. Еще недавно в нем был административный центр округа, но с развитием пароходных рейсов и рыбных морских промыслов, центр передвинулся в Анадырь, Марково стало хиреть, и жители из него убегают в Усть-Белую. А Крепость снова получила значение как перевалочный пункт-сюда доходят в большую воду моторные катера.
Покружив немного над Крепостью, мы сели на тихом плесе среди кустов, и подрулили к галечному берегу. Никто нас не встречает - и только заяц, который вышел было попить воды, в ужасе удирает по отмели.
На берегу в куче лежит наше горючее - семь бочек бензола и неопределенное количество бидонов бензина в ящиках. С. Призант, начальник геологической партии Арктического института, работающий сейчас в районе Маркова, озаботился о доставке сюда горючего.
Мы завтракаем на берегу консервами и сгущенным молоком, запивая речной водой - это большое удовольствие, ведь уже давно мы не пили хорошей пресной воды - и обсуждаем вопрос, сколько взять бензина на обратный полет. Брать отсюда вообще преступно: завезти новое горючее в этом году мы уже не успеем, а наличного может не хватить для намеченных полетов. Мы летели сюда скорее, чем следовало по прокладке - вместо 2 ч. 56 м. только 2 ч. 28 м., но ветер был попутный, со скоростью 16 км в час. Сколько у нас осталось бензина?
Самолет Маттерна "Век прогресса" на болоте
Проклятые бензиновые "часы" показывают всегда одну и ту же цифру, потребление бензина неизвестно, может быть у нас остался запас на 3 ч., может быть на 4 или 4 1/2. На всякий случай мы берем Отсюда еще на 50 минут - это с избытком обеспечит возвращение даже при усилении ветра.
Обратный путь я хочу сократить и, учтя ветер, даю курс через горы прямо в Чекаево. Но когда мы поднимаемся над Крепостью, с юго-запада показываются низ-
кие мрачные тучи с разорванными клочьями внизу: это дождь с ветром, метущий хвостом туч по горам.
Нас сносит все больше в левую сторону пути, но я не пытаюсь исправить курс: прямо на Чекаево все равно не пройти, здесь на горах везде тучи и под ними даже не видна светлых щелей на перевалах, куда можно было бы юркнуть.
Пересечение удается сделать лишь немного южнее утреннего, и мы выходим опять в озерную равнину между Утесиками и Чекаевым. Салищев измеряет снос и определяет ветер-и потом стучит мне в окошечко: результат неутешительный: встречный ветер со скоростью 44 км в час. Если он будет еще усиливаться, то при нашей нормальной скорости, 130 км в час, нам от Чекаева придется добираться 2 1/2 ч., и хватит ли тогда горючего?
Медленно летим мы над теми же местами, над которыми так быстро проносились утром-еще медленнее, конечно, оттого, что невольно хочется ускорить полет. После хребта Рарыткина пролетаем как раз над местом аварии Маттерна. Летим низко, тучи идут совсем над землей, и хорошо видна эта экзотическая птица, гордо названная "Веком прогресса", завязшая в северной тундре. Крылья и корпус белые с красными разводами, ярко выделяются на болоте. Болото настоящее, кочковатое, с полигональными трещинами. Видны следы от колес: вот здесь он коснулся земли, подпрыгнул, снова ударился-и дальше идут две глубокие борозды, которые кончаются у самолета, прильнувшего к земле. А рядом разбросаны остатки шасси и два колеса с обтекателями - виновниками аварии. Обтекатели - это эллиптически-приостренные тела, облекающие колесо, так что снизу торчит только кусок шины. Уменьшая завихрение у колес, они позволяют увеличить скорость, чудовищную скорость, но предназначены только для первоклассных бетонированных площадок. А на болоте они подобно плугу взрывают кочки.
Нам любопытно было бы снизиться здесь, посмотреть самолет, взять на память какую-нибудь гайку, но для этого надо> пройти от реки 3–4 км по болоту. К тому же у нас своих хлопот полон рот: ветер все усиливается. Начинаешь смотреть все время на часы и вниз. Мы выходим в залив Онемен; уже прошло от начала полета 6 ч. 30 минут - и каждую минуту может кончиться горючее. Отсюда нормально 20 минут полета, но сколько нужно сейчас? И до какой силы дойдет шторм в лимане у комбината? В заливе большие волны с барашками, яростно бегущие навстречу. Если придется садиться на них - наверно согнем стойку. А потом нас будет носить ветром и приливом взад и вперед. И я ярко представляю себе, как нас будут искать, как прибуксируют в Анадырь, и как придется опять на год отстрочить работу.
Но вот мы перешли под левый берег залива-к Американской Кошке. Здесь за ней волны нет, и можно, если нужно, безопасно сесть. Дальше-еще ряд кошек, вытягивающихся в залив, каждая из них-место для спасения. Если сядем-можно дойти пешком до рыбалок.
Волны яростно обрушиваются на кошки, и снова я подсчитываю минуты. Подходим к большой Нерпичьей Кошке: это уже полный комфорт. Здесь рыбалки Морзверпрома, и за кошкой прячутся два катера. Мы низко проходим над косой, кажется, что самолет скоро начнет задевать поплавком за береговой обрыв: нас давят книзу рваные тучи.
Отсюда всего 20 км до комбината, но мы наверно пройдем их больше 20 минут. Борт-механик начинает качать бензин ручной помпой-плохой признак: значит уже собираются остатки со дна баков. Как только ручная помпа перестанет брать-в верхнем бачке останется на 10 минут. Пожалуй, мы сядем посреди залива у комбината-и нас продрейфует только до Толстого мыса. Но борт-механик все время работает помпой. Медленно идут минуты-цепляясь одна за другою. И для красоты описания нельзя даже прилгать, что тучи бешено мчатся нам навстречу: куда бы не летел самолет, тучи всегда отстают, ведь он летит быстрее.
Комбинат. Куканов набирает высоту до 150 м, и делает установленный круг, чтобы наметить направление для посадки: надо садиться против ветра, а не против волн, которые у комбината заворачивают.
Мы у крестовины мертвого якоря. Егоров подходит на лодке. Чувство большого облегчения-мы летели назад всего 4 ч. И м. и у нас еще минут на 10 бензина. Значит, тратим бензин очень экономно, всего 160 кило в час, и несмотря не брешь, пробитую в наших запасах Маттерном, нам может быть хватит горючего на работу.