- А ко мне придрался две недели назад,- сказал Уильям Мур,- потому что я малость пошумел на Джона Рама, счетовода. Я, видите ли, обеспокоил этого господина. Посмотреть на Кау-джера - прямо император! А нам приходится платить за завалящие товары, да еще благодарить за них!
- На днях,- сказал, в свою очередь, Фред Мур,- мне попало от него за то, что я подрался с товарищем. Теперь мы даже не имеем права повозиться друг с другом. Как его шпики вцепились в меня! Еще немного, и засадили бы в каталажку!
- В общем, нас превратили в слуг,- закончил Сердей.
- В рабов,- проворчал Уильям.
Все это обсуждалось уже сотни раз. Правление Кау-джера - вот почти единственная тема их повседневных разговоров.
Установив и проводя в жизнь закон о труде, губернатор задел интересы определенных лиц, в основном лентяев, предпочитавших жить за чужой счет. Естественно, что среди них прокатилась волна недовольства, причем все они группировались вокруг Дорика. И сам он, и его шайка тщетно пытались продолжать прежнюю эксплуататорскую политику: их бывшие жертвы, раньше такие покорные, осознали наконец свои права и обязанности, а уверенность в том, что, в случае необходимости, их поддержат, совершенно преобразила людей. Попытки угнетателей снова закабалить их ни к чему не привели, и Дорику, вместе с его шайкой, пришлось зарабатывать на жизнь своим трудом.
Это приводило всю компанию в ярость. Они постоянно изливали друг другу душу, что одновременно и облегчало их, и доводило до неистовства. Правда, до сих пор все ограничивалось только угрозами. Но в этот вечер дело обернулось по-иному. Накопившийся гнев заставил их перейти от слов к важным решениям и действиям.
Льюис молча слушал товарищей, которые обращались к нему, как бы призывая в свидетели и ожидая его одобрения.
- Все это болтовня,- резко оборвал он наконец.- Вы - рабы и заслуживаете рабства. Будь у вас не заячьи души, вы уже давно стали бы свободными. Вас много, а вы терпите одного тирана.
- А что же мы можем сделать? - жалобно возразил Сердей.- Он сильнее нас.
- Чепуха! - крикнул Дорик.- Его сила - в слабости окружающих его слюнтяев.
Фред скептически покачал головой.
- Возможно,- сказал он,- тем не менее у него много сторонников. Не можем же мы вчетвером…
- Болван! - грубо перебил его Льюис.- Они поддерживают не Кау-джера, а гу-бер-на-то-pa! Понятно? Будь на его месте я - точно так же пресмыкались бы передо мной, а если бы он был свергнут, они оплевали бы его.
- Не спорю,- насмешливо согласился Уильям.- Но в том-то и загвоздка, что губернатор он, а не ты.
- Это я и без тебя знаю,- процедил Дорик, побледнев от злобы.- Именно в этом-то все дело. Я скажу только одно: мы не должны обращать внимание на свору дворняг, которая сейчас бегает следом за Кау-джером, а потом будет бегать за его преемником. Опасен только их хозяин. Он один нам мешает… Его и надо убрать.
Наступило молчание. Приятели испуганно переглянулись.
- "Убрать"! - произнес наконец Сердей.- Экий ты быстрый! Но уж на меня в таком деле не рассчитывай!
Льюис Дорик пожал плечами.
- Обойдемся и без тебя, только и всего,- ответил он презрительно.
- И без меня,- прибавил Уильям.
- А на меня можешь рассчитывать,- решительно заявил его брат, не забывший унижения, которому подверг его Кау-джер.- Только знаешь… это не так-то просто сделать.
- Наоборот, очень просто,- возразил главарь.
- А как?
Тут вмешался Сердей:
- Ну-ну, какие вы оба шустрые! А что вы будете делать, когда "уберете" Кау-джера? Ведь останутся другие… И что бы Дорик ни говорил, я вовсе не уверен, что они пойдут за нами.
- Пойдут! - убежденно ответил тот.
- Хм! - скептически хмыкнул Сердей.- Но не все.
- Почему? Ведь может случиться так, что сегодня нас никто не поддерживает, а завтра - все за нас… Впрочем, нам и не нужна поддержка всех. Достаточно несколько человек, а за ними потянутся и остальные.
- А где эти "несколько"?
- Уже есть.
- Кто же? - недоверчиво осведомился бывший повар.
- Во-первых, мы четверо,- сказал Дорик, возбужденный спором.
- Четверо - это всего-навсего четыре человека,- невозмутимо заметил Сердей.
- А Кеннеди? Разве на него нельзя рассчитывать?
- Можно,- подтвердил тот.- Значит, пять.
- А Джексон,- стал перечислять Дорик,- Смирнов, Рид, Блюменфельдт, Лорелей…
- Десять.
- Найдутся и другие. Нужно бы составить список.
- Давайте составим,- предложил Сердей.
- Идет,- согласился Льюис, вынимая из кармана блокнот и карандаш.
Все четверо уселись на земле и не спеша подсчитали людей, которыми могли располагать после уничтожения Кау-джера. Дорик полагал, что тот - единственный, кто объединяет разрозненные силы толпы, и без него эта сплоченность тотчас же развалится как карточный домик. Заговорщики называли имена, которые после длительного обсуждения заносились в записную книжку.
С холма, на котором они расположились, открывались необозримые дали. Река, текущая с востока, огибала подножие горы, потом устремлялась к северо-востоку, где виднелся Новый поселок, и там впадала в океан. В ее излучине, словно на карте, расположилась Либерия, а дальше шла болотистая равнина, отделявшая город от реки.
Было 25 февраля 1884 года. Прошло более полутора лет с того дня, когда Кау-джер взял власть в свои руки.
Все совершенное в течение этого короткого срока действительно походило на чудо. Население Либерии непрерывно росло. Увеличивалось количество домов (правда, по большей части деревянных), так что все были обеспечены жильем. Город, ограниченный с востока рекой, быстро разрастался к югу и к западу.
Теперь это был уже не захудалый лагерь, а настоящий город. В нем имелось все необходимое для жизни. Булочники, бакалейщики, мясники обеспечивали население провизией. Часть продуктов поставляли местные фермеры.
Дети больше не бродяжничали - открылась школа, в которой преподавали супруги Родс.
В октябре, после годичного отсутствия, вернулся Гарри Родс и привез множество самых разнообразных товаров. Сразу же по возвращении он с глазу на глаз имел беседу с Кау-джером, а затем занялся делами, никому не сообщив о причинах своего продолжительного путешествия.
Время, проводимое супругами в школе, не мешало торговле в магазине, где работали Эдуард и Клэри Родс, а также Туллия и Грациэлла Черони.
Открылся конфекцион и обувной магазин, где дела шли весьма успешно. Плантации эмигрантов, потерпевших в прошлом году неудачу, начали приносить доход. В Либерии возникло несколько крупных предприятий, в которых работали каменщики, плотники, столяры, слесари.
К югу от города появился завод, производивший отличный кирпич.
В отрогах гор, на западе полуострова, были обнаружены залежи полезных ископаемых, используемые для изготовления алебастра и извести. Один смельчак даже рискнул организовать производство бетона для строящегося порта.
Врач Самюэль Арвидсон и фармацевт, приехавшие из Вальпараисо, убедились, что Либерия - настоящее золотое дно. Но вернемся в настоящее.
Широкая магистраль у подножия горы (по которой шли заговорщики, пока не свернули на крутую горную тропинку), тянувшаяся к востоку вдоль извилистых берегов реки, через километр исчезала за двумя холмами. Но все знали, что и там ведутся работы. Два месяца назад дорога, все время разветвляясь, прошла мимо плантации Ривьеров на север. Другая, уже построенная, пересекала реку, и прочный каменный мост соединял Либерию с ее пригородом.
В пригороде мало что изменилось. Только мол, тянувшийся от берега, все дальше выдавался в океан. Он надежно защищал от западных ветров бухту Нового поселка, превращая ее в большой и удобный порт. Как раз в этот день начали забивать сваи под набережную и причалы, необходимые для океанских судов. Но коммерсанты, ведущие торговлю с островом Осте, не собирались дожидаться завершения постройки. В прошлом году сюда прибыло три торговых судна - все за счет Кау-джера, а в этом году семь: два из них были зафрахтованы администрацией колонии, а остальные пять принадлежали частным фирмам.
Вот и сейчас против Нового поселка стоял большой парусник, в который грузили тес из лесопильни Ривьеров. Другой парусник, груженный той же продукцией, поднял якорь несколько часов назад и уже огибал Западный мыс.
Все, что окружало Льюиса Дорика и его товарищей, красноречиво свидетельствовало о растущем благосостоянии колонии, но они не желали видеть и понимать этого. Все было привычным и не производило должного впечатления. Ведь изменения к лучшему почти всегда остаются незамеченными, а приятели наблюдали их изо дня в день. Перенесись они мысленно ко дню кораблекрушения, от которого их отделяли три года, и то вряд ли смогли бы оценить перемены, произошедшие на острове. Они привыкли к окружающей обстановке, считали ее повседневной, и им казалось, так было всегда.