Большая африканская экспедиция
Ученый, а не торговый агент
Выходом из затруднительного положения Барт оказался обязан Карлу Риттеру, своему заботливому учителю.
Прусский посланник в Лондоне Кристиан фон Бунзен, близкий знакомый Александра Гумбольдта, узнал, что по поручению британского правительства готовится экспедиция в Африку, в которой при известных условиях смогут участвовать и иностранцы. Он увидел в этом возможность способствовать включению в нее немецкого ученого и благодаря своим хорошим связям с Форин офис получил на то согласие. Август Петерман (1822–1878), астроном и картограф, работавший в Лондонской обсерватории, посоветовал Бунзену обратиться к Карлу Риттеру, лучше всех осведомленному об одаренных географах. Риттер не задумываясь назвал Генриха Барта, который, будучи ранее в Лондоне, произвел на Бунзена самое благоприятное впечатление. Посланник согласился с предложенной кандидатурой и доложил об этом намерении прусскому министру иностранных дел графу Шлайницу, а тот 6 ноября 1849 года обратился к министру по делам культов фон Ладенбергу, ходатайствуя о временном освобождении Барта от должности. При этом были упомянуты и опасения Барта, что многолетнее отсутствие может отрицательно сказаться на его научной карьере. В прошении, направленном Ладенбергу, Барт писал: "Я готов с радостью и уверенностью преодолевать все трудности и с большим энтузиазмом посвящу себя исследованию малоизвестных стран".
Так как ответ заставил себя ждать, Барт за два дня до предполагаемого отъезда в поспешно составленном письме настойчиво напоминает: "Глубокоуважаемый г-н министр!.. В четверг утром, то есть не позже чем послезавтра, я должен отбыть отсюда, так как мне необходимо еще посетить Гамбург. Поэтому Ваше превосходительство безмерно меня осчастливит, если даст мне еще сегодня согласие на долгосрочный отпуск. Ваше превосходительство принесет предприятию огромную пользу, если добавит несколько слов о том, чтобы мне в качестве путешественника, преследующего исключительно научные цели, была оказана со стороны органов власти большая благосклонность, чем человеку, который появится перед ними просто с обыкновенным паспортом. Это было бы особенно важно для Парижа, где мне придется устанавливать деловые отношения в качестве английского путешественника".
За несколько часов до отправления министр удовлетворил просьбу Барта об отпуске и, чтобы его успокоить, дал ему в общих словах "дружеское заверение" в том, что после возвращения зачислит его на государственную службу.
Участие в экспедиции неожиданно предоставило Барту большие возможности и определило всю его дальнейшую судьбу.
Организованная по поручению британского правительства экспедиция в Африку, руководство которой было доверено Джеймсу Ричардсону, должна была служить колониальным устремлениям Великобритании, что не укрылось от глаз ученого и гуманиста Генриха Барта, который руководствовался совершенно иными соображениями. Поэтому конфликты были неизбежны.
С конца 40-х годов Великобритания заняла ведущее место в мировой экономике по промышленному производству. Так, уже к 1850 году около половины производства чугуна, добычи каменного угля и обработки хлопка в мире приходилось на британскую промышленность. Это привело к расширению внешней торговли, в которой Великобритания также заняла первое место. Оно обеспечивалось объемом экспорта продукции промышленности и импорта сырья и продуктов питания.
К середине XIX века Великобритании удалось пробить глубокие бреши в сферах влияния старых колониальных держав - Испании, Португалии и Голландии - и выйти на первое место в осуществлении колониальной политики. До 1800 года ее действия наряду с Другими методами характеризовались грабежом и разбоем, а решающее место занимала при этом работорговля. Теперь промышленный подъем нуждался прежде всего в новых рынках сбыта и источниках сырья, требовал расширения океанического судоходства, а военный флот - баз во всем мире. Колониальные устремления первоначально были направлены на Азию. В Африке, где нельзя было рассчитывать на непосредственную выгоду, необходимо было прежде всего основать плацдарм, а с него уже предпринимать разведывательные походы в глубь континента. Таким целенаправленным исследованием некоторых районов Судана и поручили заняться возглавляемой Ричардсоном экспедиции. Поскольку существовала опасность вступить при этом в конфликт с французскими конкурентами ввиду того, что исходным пунктом экспедиции должна была быть Северная Африка, находившаяся тогда во французской сфере влияния, британский министр иностранных дел Пальмерстон считал необходимым участие французов в этом предприятии. Однако все усилия завербовать кого-нибудь в Париже остались безуспешными. Французское правительство проявляло мало рвения в предоставлении алиби предприятию, призванному ущемить его собственные колониальные интересы. Так как этот хитрый ход не достиг цели, Пальмерстон не возражал против "интернационализации" и тем самым кажущейся "нейтрализации" предприятия при помощи участия в нем немцев; напротив, это вполне соответствовало его политике компромисса.
Слабая по сравнению со своими конкурентами, немецкая буржуазия не видела большой выгоды от колониальных завоеваний. Лишь с переходом к политике протекционизма в области пошлин и наконец после обнародования законов против социалистов колониальный вопрос в связи с возникшими экономическими и внутриполитическими разногласиями стал существенным элементом германской внутренней и внешней политики, которая, чтобы не ударить лицом в грязь, велась с особой агрессивностью. Тогда немецкая буржуазия хорошо понимала, какую пользу можно приобрести от колониальной экспансии, если систематически заниматься географическим исследованием, поэтому выразила готовность предоставить необходимые для этого финансовые средства. Однако в начале 50-х годов дело обстояло совершенно иначе. Барт должен был еще быть доволен, что его "взяли с собой", хотя значительную часть расходов ему приходилось брать на себя. Финансовые тяготы поставили в конце концов под вопрос его участие в экспедиции.
5 октября 1849 года Карл Риттер сообщил ему, что у него есть шанс быть включенным в состав экспедиции. Как ни соответствовал Барт целям экспедиции (немалый опыт путешествий, солидная научная подготовка, знание как письменного, так и устного арабского языка), без денежного взноса в 200 фунтов стерлингов он не мог присоединиться к ней. Прусское правительство рассматривало это предприятие как "частное дело", которое должно финансироваться самим членом экспедиции. Против всякого ожидания отец Барта, до сих пор отличавшийся великодушием и щедростью, оказался несговорчивым. Раньше он не окупился на расходы, особенно когда дело касалось научной подготовки сына, однако раскошеливаться ради английской африканской экспедиции - это уж слишком. К тому же его пугали связанные с таким путешествием опасности, и он сомневался (как покажет будущее, не без оснований), не явится ли длительное отсутствие сына помехой его научной карьере. Все попытки переубедить отца на этот раз остались безрезультатными, и Барт в конце концов вынужден был скрепя сердце отказаться от поездки. А правительство по-прежнему считало, что оно не в состоянии выплатить требуемые 200 фунтов. Итак, Географическое общество предложило вместо Барта геолога и астронома Адольфа Овервега (1822–1852). Однако английское правительство уже утвердило кандидатуру Барта. Поставленный перед фактом, отец изменил свое прежнее решение, и Бунзену удалось получить согласие на то, чтобы к экспедиции примкнул еще один немец. Таким образом, Генрих Барт и Адольф Овервег стали участниками Английской смешанной научной и торговой экспедиции.
Джеймс Ричардсон дважды - в 1845 и в 1846 годах - путешествовал из Триполи в Сахару, в оазисы Гадамес, Гат и Мурзук. Правда, научные результаты его путешествий были крайне скудными. Для обширных научных изысканий у бывшего журналиста, который под влиянием религиозных кругов решил посвятить себя также миссионерской деятельности, не было достаточной научной подготовки, да и его личные интересы не отвечали таким целям. Ко всему прочему они не входили в круг его обязанностей.