- Волчий Сновидец, ты должен это знать. Сны - настоящие Сны - не оставляют места для любви. Когда мужчина и женщина вдвоем, они - часть друг друга. Радости и беды другого становятся твоими. Рождаются дети. Этого не миновать. Дети требуют заботы - и больше уже ни на что не остается сил. Чтобы превратить дитя из звереныша в человеческое существо, нужна тяжкая работа. Дети не могут ждать, они требуют тебя сию минуту. И уж тут не до Снов, коли ребенок хочет есть, или задает вопрос, или порезался острым камешком.
- Потому ты так и осталась здесь?
- Потому и осталась. Ни мужчин, ни забот. Здесь я наедине с моими мыслями и Снами. Я решила это, когда Медвежий Охотник сошелся с Обрубленной Ветвью. - Она грустно улыбнулась:
- Тогда мне было очень трудно, ведь я была молодая. Я не хотела больше видеть его… и ее.
- А теперь она здесь. Цапля встряхнула головой:
- Это все было давно. Долгая Тьма много раз сменилась с тех пор, как он умер. И я, и Обрубленная Ветвь - мы обе изменились. И еще - она привела ко мне другого человека. Который для меня поважней всех любовников, что были у меня и могли бы быть. Гадать-то можно сколько угодно, что бы случилось, если бы да кабы… Но на самом-то деле все это было предопределено. Может, ты позвал меня еще тогда, до своего рождения.
Он нахмурился и поднялся на камень рядом с ней.
- А ты уверена, что это я был в твоем Сне? Она вздохнула всей грудью:
- Ты сейчас важен для Народа, как никто. Может, мы все умрем, если ты не найдешь этот проход в Великом Леднике.
Беспокойство охватило его. Ерзая на щербатом камне, он спросил:
- А как же быть с Пляшущей Лисой? Она занимает все мои мысли. Я не могу сосредото….
- Тебе выбирать, Волчий Сновидец. - Ее карие глаза были непроницаемы. - Тебе дано многое. Дар твой могуч. Я вижу, как ты меняешься. Того человека, которого она помнит, больше нет. Когда вы встретитесь, она тебя не узнает. Поймет ли она, в чем дело? И захочешь ли ты сам вернуться к тому, что было до Снов?
- Скажи мне ты. Ты прошла через это.
- У меня нет для тебя готового ответа, но видеть Сон - это все равно что наесться священной травы. Один раз попробуешь - и уже не отвыкнешь. Это наполняет тебя, ведет тебя, правит тобой…
- Всегда? И не будет времени даже… Он нахмурился и погрузился в раздумья.
- Тяжелая цена за…
- Страшная цена!
Он сидел упершись в колено подбородком и не мигая глядел в ее полные печали глаза. Седые мокрые космы спадали ей на грудь. Она печально улыбалась.
- Стоит ли этого спасение Народа?
27
Побеги молодых берез и ив проглядывали сквозь горячий пар, поднимавшийся от ключей, и тянулись в ярко-синее небо. Желтовато-зеленые лишайники, облепившие прибрежные камни, блестели в золотых лучах солнца.
Волчий Сновидец отбросил со лба потные пряди волос. Лицо его тоже блестело от пота. Он с любопытством глядел на Обрубленную Ветвь, давившую плоским камнем высушенные тела земляных белок. Полученный таким образом порошок она смешивала с давленными ягодами и все это запихивала горстями в кишку карибу, то и дело подливая туда горячего жира. Она все заталкивала прутиком эту смесь в кишку, пока та не наполнилась.
А его одолевали тревожные раздумья. Они опять охотились, погружаясь в Сон и вызывая карибу. И в это мгновение ему показалось, что он слышит какой-то отзвук голоса Единого. Но вправду ли это было? Не почудилось ли ему? Он услышал сзади шаги ступающей по камням Цапли и, повернувшись, улыбнулся ей.
- Идем, - сказала она, приглашая его в свою пещеру. Она кинула ему новый плащ из отлично выделанной кожи; он успел поймать его на лету.
- Мухи улетают Мороз спугнул их. Сколько дней ты не ел?
- Три.
- Продолжай. Еще по меньшей мере один день. Вспоминай Танец. Погружайся в Сон.
Он накинул плащ и опустил глаза. Он боялся смотреть на нее.
- В этот раз я все время сам вызывал их, правда? Она задумчиво поглядела на него:
- Я ничего не делала. Ты позвал их. Они пришли. На зиму нам мяса хватит. И жира для холодов тоже.
- Мне показалось… - Он замялся. А вдруг это была ошибка и она засмеет его?
- Что?
- Было мгновение, когда мне показалось, что я слышу дыхание Единого.
- Как это звучало?
- Собственно… это никак не звучало. Она криво улыбнулась:
- Тогда, может быть, ты и впрямь слышал это. То, что мы называем "голосом", есть и у животных. Но разве там, в глубине, существует что-то подобное? - Глаза ее затуманились, и она отослала его прочь движением руки. - Иди и погрузись в Сон. Думай об этом. О том, что ты услышал.
С нелегким сердцем вышел он на свет и направился на запад, в сторону заледенелых горных вершин. Она всегда так делала, заставляя его самого разбираться в том, что было действительно важно… и не имело простого ответа. Действительно ли олени пришли на его зов? Слышал ли он на самом деле голос Единого, голос Единой Жизни? Или они просто случайно забрели в его ловушку? Где истина?
В этом году чумы выглядели невзрачно - они разрушились, износились, и с наступлением лета их едва подлатали. Пляшущая Лиса медленно ступала по тропе, за ней ковыляла старуха Кого-ток. Последнее время она заметно ослабела. Со дней голода, когда они покинули лагерь Бизоньей Спины, что-то в ее душе увяло. С огромным трудом ступала она по холмистой дороге, похожая на призрак в обрывках оленьих шкур.
Перед ними раскинулся лагерь - на краю болотистой равнины, среди мелких озер, там и сям мелькавших к северу до самого горизонта, окутанного зеленоватой дымкой. Этим летом здесь было не продохнуть от комаров и москитов. На востоке бурным потоком текла Большая Река, затопляя свои берега и поглощая близлежащие озерца. К югу от лагеря начинались холмы, у горизонта сливавшиеся с предгорьями большого западного хребта.
На террасе, возвышавшейся над болотистой равниной, стояли, отдельно от других, несколько чумов. От них поднимался в небо голубой дымок. Запахи жареного мяса, псины и гниющих отбросов поднимались в небо. У одного из чумов сушилась рыба; мальчишка охранял ее от собак. Люди сидели кучками у костров и оживленно беседовали.
- Не жди меня, - слабым, чуть слышным голосом произнесла Кого-ток. - Иди ищи своего Бегущего-в-Свете.
Пляшущая Лиса с легкой улыбкой на устах стала спускаться в долину - и вдруг остановилась, почуяв холодок в сердце.
- Почему ты остановилась?
- Кричащий Петухом. Он тоже будет здесь. И все остальные, кто выжил. Можно вообразить себе, что он здесь обо мне порассказал. Нет уж, Бабушка, лучше будет, если ты пойдешь со мной.
Кого-ток покосилась на нее уголком глаза:
- Одна боишься, а?
Пляшущая Лиса смущенно покраснела:
- Я… Может, и боюсь. Все равно, что бы я ни чувствовала, лучше, если мы пойдем вместе. Это… это будет приличнее.
"Зачем я лгу?"
Первыми заметили их собаки. Они ощетинились и принялись что было мочи рычать и тявкать. Пляшущей Лисе пришлось отгонять их копьем. На шум сбежались дети, крича:
- Кто идет? Кто идет?
- Это Кого-ток, - сказала она. - А я Пляшущая Лиса.
Мальчик постарше, который, видно, был у них за вожака, при этих словах нахмурился. Отогнав одну из больших собак прочь с дороги, он спросил:
- Так ты есть проклятая жена Кричащего Петухом? Пляшущая Лиса застыла.
- Я и есть. Мальчик прищурился:
- И ты хочешь быть на Обновлении? А твоя заклятая душа не принесет нам несчастья? Не накличет на нас Других или хворь какую?
- Да кто ты такой, молокосос? - прошипела из-за плеча Лисы старуха. - Вздумал учить нас? - Она пнула мальчика своей тонкой, как палка, ногой; тот отскочил, широко раскрыв глаза от удивления.
- Извини, - промямлил он. - Прости, Бабушка. Тебя я в виду не имел. Я только… только…
- Только вел себя как дикий звереныш! - бросила ему старуха. - Ох, слышали бы твои родители! Ничего, уж я им расскажу. Они тебя поучат уму-разуму. Год был трудный, но это не повод, чтобы эдакие мальцы забывали все правила и пакостили, как глисты в заднице у Народа!
Мальчик быстренько дал деру, вне себя от стыда. Остальные разок со страхом и любопытством взглянули на вновь прибывших - и мгновение спустя последовали за ним.
- Смотри, как все наслышаны о моем позоре, - вздохнула Пляшущая Лиса. - Хорошего мало… Кого-ток участливо поглядела на нее:
- Ты ведь знала, что так будет. Но не горюй. По вине Кричащего Петухом погибло столько народу, что сейчас люди наверняка не очень-то верят в его проклятия.
- Поглядим.
Они пошли между рядами чумов. Сотни незнакомых лиц встречались им по пути.
- Смотри-ка, - сказала старуха, указывая на один из костров, - никак Поющий Волк и Издающий Клич?
Лиса, затаив дыхание, скользила глазами по лицам, ища Бегущего-в-Свете.
- Я не вижу…
- Я тоже. Но два его родича, как видишь, живы и здоровы.
Лиса широко улыбнулась. Значит, Бегущий-в-Свете спас их! Она гордилась им.
- В самом деле!
Кого-ток в ответ что-то прошамкала себе под нос. Видно, и она от души радовалась.
- Давай поищем твоего героя. Может, он пустит нас к себе в чум? Как ты думаешь, пригодится ему старушонка вроде меня - прибраться, стряпать, детишкам сказки рассказывать?
Пляшущая Лиса, улыбнувшись, погладила ее по плечу:
- Конечно. Ведь он сирота после смерти Чайки. Подойдя к чуму Издающего Клич, они учтиво окликнули находящихся внутри. В ответ из-за полога выглянула Зеленая Вода. Вокруг нее вилась целая стая мух. Завидев их, жена Издающего Клич улыбнулась:
- Пляшущая Лиса!
- Зеленая Вода… Вы живы. Значит, Волчий Сон - это не обман?