- Ив довершение всего, - продолжал он, как бы не слыша ее, - мужчина сможет взять тебя как и где захочет. - Он холодно взглянул на нее. - Любой мужчина! В любое время!
- И все это по твоей милости? Он вздохнул всей грудью:
- Я могу сделать это. Может, и сделаю. - Он покачал головой. - Вот что забавно… Мне трудно объяснить это тебе, но чем больше я тебя люблю, тем для меня невыносимее представить тебя в постели Света.
- Ты так его ненавидишь?
- Да. - Он печально улыбнулся.
- И ты мог бы убить меня? Пусть я лучше умру, чем достанусь Бегущему-в-Свете?
- На самом-то деле я спасаю тебя от ужасной участи. - Вороний Ловчий посмотрел на мясо: оно уже оттаяло и шипело от прикосновения малиновых языков огня. - Если ты пойдешь со Светом, тебе придется так солоно, что ты будешь в ногах валяться у Кричащего Петухом, чтобы он взял тебя обратно к себе.
- Сомневаюсь.
- Я знаю, что ты не веришь мне. Сейчас не веришь. Но у меня тоже бывают кое-какие видения - так же, как у моего скудоумного братца. Я никому не говорил об этом. Все это очень смутно, неопределенно… - Он в странном молчании уставился на нее. - Но я вижу, как трудно тебе с ним придется. С его завиральными мыслями… Ведь он безумец, ты же знаешь. Совершенный безумец. Он безумен, как карибу, в чьем теле поселились личинки мух. Он точно так же во власти того, что поселилось в нем и ест его плоть.
- Мне все равно.
- Тогда решать буду я. Я поведу тебя обратно.
- Я не пойду.
- Ты думаешь, от твоего желания что-то зависит? Тревожно облизав губы, она произнесла:
- Да. Ты можешь убить меня, Вороний Ловчий, но я буду сопротивляться тебе до…
- Неужто никто не научил тебя в детстве, как подобает вести себя женщине? - бесстрастно спросил он и потянувшись к копью, снял с него дымящийся красный кусок. Подув на горячее мясо, он разрезал его на части и одну протянул ей.
Лиса долго смотрела на мясо, пытаясь удержаться и не брать его, но, когда Вороний Ловчий уже собирался было отложить его в сторону, она быстро схватила кусок и запихнула в свою сумку - на потом.
- Пора. Впереди долгая дорога - назад к Народу.
- И всю дорогу тебе придется волочить меня волоком.
Его ледяной взгляд пронзил ее до самых костей. В черных глазах его мерцала глубокая боль.
- Я не хочу причинять тебе зло, Пляшущая Лиса. Но по-другому я не могу. Понимаешь? Ты думаешь, конечно, что я разрушаю всю твою жизнь… Но я-то знаю, что поступаю правильно.
Ее глаза сузились от страха. "Он сумасшедший. Дорогой Звездный Народ, помоги мне уйти отсюда!"
Он слабо улыбнулся:
- Ты же видишь, я люблю тебя. Ты - единственное существо в мире, которое я на самом деле люблю. Что же мне…
- Тогда докажи свою любовь и отпусти меня. Он мрачно покачал головой, потом сурово сжал губы и нахмурился:
- Ох, не могу. И все потому, что люблю тебя больше жизни. Ты и не поймешь как…
- Ты хочешь, чтобы я умерла? Кричащий Петухом живой меня не оставит. Он ненавидит меня, он…
- Нет. - Он поежился, словно от внезапного порыва ветра. - Ну что ты…
- Тогда…
- Я… Я не знаю почему. Я это… я все это видел. Может, во сне, а? - Он кисло усмехнулся. - Прямо как мой безмозглый братец! Только я-то вижу все правильно, как оно есть. Когда это накатывает, я все равно что листок на ветру. И я знаю - точно знаю: я должен жениться на тебе. Или убить тебя.
Он произнес это так просто, что сердце ее тревожно забилось о ребра. А Вороний Ловчий тем временем неторопливо разжевал тонкую полосу мяса. Он достал из своего высокого сапога другой кусок и протянул ей.
- Ешь, - негромко сказал он. - Тебе понадобятся силы, если ты вздумаешь убежать от меня.
Окоченевшими пальцами она взяла мясо и стала жевать, радуясь горячей пище. По вкусу она поняла: это волчатина. Значит, и он ест того волка… С трудом она проглотила мясо: поступить иначе она боялась.
- Что же ты еще видел во Сне? - спросила она, стараясь увести разговор подальше; она намеренно не глядела на него, чтобы он не видел страха в ее глазах.
Он наскоро заглотил мясо, протянул ей то, что осталось от его куска, и затоптал покрытый золой кусок навоза.
- Придет кровь и смерть. - Он указал подбородком на север. - Я вижу не все, но знаю: мой путь предначертан. И мне не свернуть с него. Я как самец карибу, что гонится за самкой.
- Даже если тебе придется убить женщину, которую ты любишь?
Он безучастно кивнул:
- Даже если это принесет погибель нам обоим. Если бы я верил в эту брехню про Отца Солнце, я бы сказал, что я - его игрушка. Я должен совершить все это, чтобы показать его силу.
Она рванулась, пытаясь выскочить в занесенное снегом отверстие, но его могучая ладонь вцепилась в ее запястье и потянула назад. Крепкие руки воина обхватили ее. Она отбивалась, как могла, - в конце концов он повалил ее на землю. Он стоял упершись в ее грудь коленом, сжимая ладонью ее глотку.
Она посмотрела на его лицо, освещенное последней вспышкой догорающего малинового костра. Она пыталась не смотреть ему в глаза - они буравили ее, проникая прямо в душу.
"Он так красив… Совсем как Свет".
Его дыхание чуть-чуть отдавало только что съеденным мясом.
Он опустил голову, и их щеки соприкоснулись. Какая теплая у него кожа!
- Отпусти меня! - Она словно падала в мягкую темноту его глаз. У нее закружилось в глазах. Голод и усталость - или его Сила? - побеждали ее.
- Ты не хочешь быть моей? - тоскливо спросил он. Она качнула головой. Глаза их оказались совсем рядом.
- Никогда.
Черты его лица исказила горечь.
- Тогда мне придется применить силу. Он стал развязывать шнуровку ее парки. Она сопротивлялась. Взгляд его потемнел, когда он увидел шрамы, оставленные Кричащим Петухом.
- Я говорил, что никогда не сделаю тебе больно… - прошептал он, раздвигая ее колени.
Она сжала зубы и зажмурилась, ожидая боли. Но это было совсем по-другому, не так, как с Кричащим Петухом… Его плоть вошла в нее нежно. Боли не было.
8
Тусклый дневной свет лег на сугробы; резкие тени упали на изможденные человеческие лица - будто чьи-то темные пальцы щупали их. У входа в большую, сооруженную из снега хижину курился столбик дыма: кому-то удалось выкопать из-под снега немного мха и березовой коры. Дети, оседлавшие белые стены, пустились врассыпную, завидев вдали двоих - мужичину и женщину. Кричащий Петухом вышел им навстречу, сверкая единственным глазом, гневно задрав подбородок.
- Вороний Ловчий, - взмолилась Пляшущая Лиса. - Не делай этого. Ты же знаешь, он…
- Я уже говорил тебе. Я должен…
Кричащий Петухом зашагал им навстречу. Его морщинистое лицо горело в предвкушении расправы. Он встрепенулся, увидев кожаные ремни, стягивающие ее руки.
- Что это значит? - беспокойно спросил он. - Она ушла к Бегущему-в-Свете. Я поймал ее в пути, - мрачно произнес Вороний Ловчий, толкая ее к ногам мужа.
- Я… я не… - пролепетала она. Ее тошнило от страха. Кругом уже столпились люди. Широко раскрыв глаза, смотрели они на ее позор. Она шарила глазами по их лицам, как бы моля о сочувствии. Серая Глыба хотела было склониться к ней, но отпрянула назад. Не посмела. Старый шаман гневно сжал челюсти. Ткнув в Пляшущую Лису скрюченным пальцем, он спросил:
- Ты вздумала покрыть свой род позором, изменив мне?
- Нет, я просто сбилась с пути… Такая буря… "Зачем я лгу? Почему я не смотрю ему прямо в лицо? Пусть делает что хочет, пусть покажет себя во всей красе. Надо опозорить его больше, чем он - меня".
Вороний Ловчий побледнел. Вид у него был как у человека, против своей воли попавшего в совершенно непереносимое положение.
- Едва ли. Я нашел ее на тропе, по которой Народ пришел сюда. Она бежала обратно…
Гримаса боли исказила ее лицо: пережитая ночь вновь возникла в ее памяти.
- Я сбилась с пути! Я не знала, где я! Я не могла…
- Она шла обратно по твоим же следам, Кричащий Петухом, - сказал Вороний Ловчий, - и добралась до Мамонтового Лагеря.
- Лжец! - Внезапно она встретила его глаза. В них сквозила благожелательная насмешка. Заметив ее взгляд, он быстро отвернулся.
- Запирательство ей не поможет, - тихо сказал он. - Конечно, она все отрицает. Что ей еще остается. Но… но я прошу тебя, Кричащий Петухом. Возьми ее обратно к себе. Она не плохая женщина, просто растерялась, сглупила…
- Я не хочу назад! - закричала она. - Я его ненавижу!
Народ охватило смятение. Все смотрели на Кричащего Петухом. Здоровый глаз старика гневно буравил ее, а мертвый, белый, наполняла, казалось, слепая ледяная злоба. Шаман то сжимал, то разжимал кулак и вдруг со всей мочи ударил ее. Пляшущая Лиса коротко вскрикнула, как умирающий зверь. Она упала на колени, и ее стало рвать. Страшные судороги выворачивали ее пустой желудок.
Она с немой мольбой глядела на Вороньего Ловчего. А если обвинить его в насилии? Нет, все уже зашло слишком далеко. Кто ей поверит? Она опустила голову.
- Она пыталась бежать к моему недостойному брату, - сказал он тихо, словно эти слова доставляли боль самому ему. - Я привел ее обратно к мужу - туда, где ей подобает находиться.
- Встань! - Кричащий Петухом запрокинув ей голову, заглянув в полные слез глаза. Она попыталась встать на ноги, но голова закружилась, и она, не удержавшись на ногах, упала на спину.
- Отныне и присно, - заговорил ее муж, перекрикивая завывания Ветряной Женщины, - я отлучаю душу этой женщины от Блаженного Звездного Народа. Когда она умрет, тело ее закопают. И душа ее навсегда останется в земле среди корней, плесени и гнилости. Она покрыла позором наш род!