Ковальская с интересом посмотрела на него.
– Как вас звать? – спросила она.
– Владимир.
– Так вот, Володя: на всей территории строительства есть всего четыре человека, чье слово предназначено к исполнению. Один из них – я.
– Хотелось бы продолжить вашу мысль, – сказал Володя. – Вот на этих скалах есть только один человек, который будет говорить «да» или «нет». Это – я.
– А что, в чем дело? – вызывающе спросила Юнна.
– Мы чистим склон от камней. Видите, ребята идут в ряд? Чистить – опасная работа. Завтра мы навесим лестницы, перила, наладим хорошую страховку и к концу дня сможем с вами прогуляться к месту работ.
– Если у меня будет время… Утром вам привезут два максимально облегченных перфоратора. Через верх надо будет протянуть энергию, воздух и воду. Надо будет пробурить сто четыре шурфа, загнать в них на хорошем цементе анкерные болты, на эти болты заводить стальную сеть. Семушин все знает. Вопросы оплаты с вами уже решали?
– Да.
– Я думаю, жена будет довольна.
– Мы не шабашники, – сказал Володя.
– Я не хотела вас обидеть.
– В таком случае вы хотели узнать, женат ли я? – усмехнулся Володя. – Не женат.
– Для холостой женщины, – засмеялась Юнна, – это очень приятное сообщение.
Она посмотрела на часы.
– Черт возьми! – сказала она. – Что это за жизнь? Даже пококетничать нет времени. И вообще, по моим наблюдениям, любовный треугольник в последнее время видоизменился. Раньше были: он, она и любовник. Теперь – он, она и работа.
Юнна пошла к машине и села за руль.
– Я хотела бы, – сказала она, – чтобы вы прониклись нашим настроением. Камень этот уже один раз, как говорится, висел на волоске. Это было видно просто глазом, без всяких приборов. Некоторые водители отказывались ездить мимо. А другой дороги, как вы видите, у нас нет. Из компрессорной кое-кто сбежал. Ну, не кое-кто, а почти все. Потом эта глыба снова вернулась на место. Почему? Никто не знает.
– А наука? – спросил Володя. Юнна при этом тяжело вздохнула, будто вопрос был задан о слабоумном мальчике, общем горе.
– Долго говорить, – ответила она. – Приехали, переругались друг с другом и уехали. Двое остались: писать диссертации о камне. Им-то хорошо. Вот нам как быть? Упадет камень – наверняка разрушит компрессорную. Будут жертвы.
– Это очевидно, – сказал Володя. – А кто же так проектировал?
– Проектировщики, – ответила Юнна. – Кроме того, без воздуха встанет вся стройка. Бетонный завод.
– Можно будет натащить передвижных компрессоров.
– Можно, – согласилась Юнна, – но это временное решение проблемы. Потом, как их тащить? Дорога ведь будет перекрыта! А может быть, и разрушена этим камнем.
– Наверняка, – сказал Володя, который, кажется, впервые понял по-настоящему, что может натворить этот проклятый камень. Глянул наверх: там, зависнув на веревке, размахивал руками Петр Семушин, командовал, крики его слабо долетели вниз. «Никуда ему не деться, – подумал Володя про камень. – Эта компрессорная хрустнет под ним, как яичная скорлупа».
– Вчера звонил наш предсовмина, – сказала Юнна. – Просил докладывать каждый день, как у вас пойдут дела. Так что вся надежда на вас, – и Юнна улыбнулась.
– У нас маловато времени, – сказал Володя, глянул на Юнну, намереваясь втолковать ей про сроки восхождения, да встретился g ней глазами. Теплая волна пробежала по рукам. Володя уставился на «представителя администрации строительства», будто впервые увидел Юнну, и ощущение, не выражаемое никакими словами, мигом расцвело, распустилось, появилось невесть откуда.