1
Каир, 15 октября 1914 года
Крик женщины заполнил всю церковь, и кто-то стремительно пронесся по деревянному настилу. Геркулес посмотрел на большую деревянную колоннаду, но заметил лишь пурпурное одеяние, которое тут же исчезло из виду за боковой решеткой.
- Ты видел это, Линкольн? - спросил, быстро повернувшись, Геркулес.
- Я вижу, что искусство коптов тебя больше не интересует. Говорил же я тебе, что могу прийти сюда один, - ответил Линкольн, не слушая вопроса приятеля.
В церковь вошли два смуглых человека в шароварах, похожих на те, что носят австрийские солдаты, и в черных колпаках и побежали к центральному проходу. Поняв, что они здесь не одни, мужчины пошли медленнее, оглядываясь по сторонам, словно любуясь убранством храма. Черные глаза незнакомцев встретились с взглядом Геркулеса, в котором легко угадывался вызов. Геркулес нахмурил брови и опустил руку в карман, нащупав револьвер. Линкольн повернулся и увидел, как незнакомцы смотрят вниз, на пиджак его приятеля. В это время со стороны зарешеченной ограды послышался звук ударов, и мужчины направились к источнику шума. Геркулес понял, что звуки доносятся из крипты, в которой несколько минут назад они любовались фрагментами первоначальной церкви Святого Сергия. В той самой крипте, по преданию, останавливалось Святое семейство во время своего бегства в Египет, поэтому, начиная с 859 года и вплоть до двенадцатого века, в этой небольшой церквушке в христианском квартале проходила интронизация всех коптских патриархов.
Геркулес ни минуты не сомневался, что женщине, укрывшейся в церкви, угрожает опасность. Кивком головы он позвал Линкольна за собой и вынул из кармана револьвер. Внутри крипты царил полумрак. Геркулес инстинктивно оперся о стену, присел на корточки и вовремя дернул Линкольна за пиджак. Секунду спустя послышался удар пули о деревянную стену.
- О боже! - воскликнул Линкольн.
- Не шуми, если не хочешь, чтобы нас изрешетили пулями, - произнес шепотом Геркулес, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь темноту.
Вторая пуля просвистела у Геркулеса над плечом, и он выстрелил наугад в сторону мелькнувшей небольшой вспышки. Послышались крик раненого человека и шаги - кто-то спешил к выходу. Несколько секунд, пока стихали удаляющиеся шаги, а потом громко хлопнула входная дверь, Геркулес и Линкольн сидели молча.
- Pouvez-vous m’aider, s’il vous plaît? - тихо прозвучало в полутьме.
- Bien sûr, - ответил Геркулес.
Мужчины заметили, как в их сторону движется облачко дыма. Внезапно запах сырости и гниения уступил место легкому, но стойкому аромату.
- Мадам, я не знаю, что происходит, но вам нечего бояться, пока вы находитесь рядом с нами, - сказал Геркулес, подымаясь на ноги.
- Вы настоящий рыцарь, - ответила женщина с неизвестным акцентом.
Втроем они поднялись по лестнице к центральному нефу церкви. Как только свет упал на шелковую пурпурную мантию незнакомки, глаза приятелей расширились в изумлении, а когда женщина обернулась, они увидели прекраснейшую, шитую золотом епанчу, соблазнительно облегавшую ее тело. Лицо незнакомки было закрыто. Но огромные голубые глаза сияли, свидетельствуя о несомненной, неописуемой красоте незнакомки.
- Господа, вы спасли мне жизнь, - прозвучал приглушенный хиджабом голос.
- Всякий поступил бы так, - проговорил Линкольн, приподнимая шляпу. Его французский оставлял желать лучшего.
- Где вы остановились? Можем ли мы проводить вас куда-нибудь? - спросил Геркулес.
- Боюсь, что мысль вернуться в отель не самая хорошая.
- Разумеется, - улыбнулся Геркулес. - Вы можете последовать за нами. Нас сопровождает одна дама, которая, конечно же, сможет разместить вас у себя, пока мы не найдем что-нибудь более подходящее. Что-нибудь соответствующее вашему рангу, принцесса.
- Откуда вам это известно? - спросила ошеломленная незнакомка.
- Ваша манера держаться, ваши одеяния, кольцо с гербом королевского семейства султана Стамбула, - пояснил Геркулес.
Женщина с удивлением посмотрела на свою руку. Драгоценный камень сверкал в луче солнца, проникшем сквозь деревянную крышу. Потом хиджаб слегка приподнялся, и Геркулес понял, что женщина улыбнулась.
2
Рим, 813 год, шестой год правления Нерона
Нерон подошел к длинному ряду балконов и посмотрел на ночной Рим. По его семи холмам рассыпались огоньки жилищ, а неясный шум голосов их обитателей никак не утихал. Рядом с Нероном молча стоял его советник Секст Афраний.
- Секст, все готово?
- Да, цезарь. Два легиона готовы выйти в отрытое море из Остии, как только вы отдадите приказ.
- Я много размышлял об этом. Эти нубийские рабы могли врать мне, но почему они пошли на это? Они и так уже были приговорены к смерти.
- Точно так, цезарь.
- Ни один римлянин не заходил так далеко к югу от Нила.
- Насколько нам известно, нет. Первым греком, посетившим Египет, был Геродот. Считается также, что там побывал и Диодор. Некоторое время в Александрии жил Страбон, со своим другом Элием Галлом он совершил путешествие к югу от Фив. Плавали по Нилу и Юлий Цезарь с Клеопатрой. Но никто не заплывал дальше известных пределов.
- Понимаю. А что мы теряем? Два легиона преторианцев? Эти люди и живут-то только ради того, чтобы обожествлять меня, - бросил Нерон и прошел в просторный зал.
- Но нужно ли посылать легионы именно из вашей преторианской гвардии? Это самые подготовленные воины империи. В Риме нет ни одного лишнего легионера.
- Нельзя рисковать, посылая людей менее подготовленных. Я не доверяю остальным моим легионам, тем более в данном случае, когда речь идет о выполнении такой важной миссии. Они должны отыскать драгоценный камень и доставить его сюда.
- Тогда не было бы разумнее послать на поиск камня небольшую группу людей? Они привлекали бы меньше внимания. Нубийцы могут проявить нервозность, увидев целую армию.
- Нет! - вскричал Нерон, который не привык к тому, чтобы ему возражали.
- Цезарь… - взмолился трясущийся от страха советник.
- Мне нужен этот камень. Меня повсюду окружают враги, и только он поможет мне остаться в живых! - воскликнул Нерон, выпучив глаза.
Против него повсюду возникали заговоры, не давая ему ни отдыха ни срока.
- Они его найдут. Если он существует, они его найдут и доставят в Рим.
- Надеюсь, Секст. На пользу империи и ее цезаря, - произнес Нерон, приложив ко лбу холодную ладонь.
3
Каир, 15 октября 1914 года
В саду при отеле "Континеталь Савой" они увидели Алису, которая сидела на скамье под огромной ивой. Ветер слегка раскачивал ветви деревьев, неся прохладу. Их подруга внимательно читала небольшую книгу, оправленную в переплет из белой ткани с розоватыми узорами. Огромные зеленые глаза Алисы неотрывно смотрели в книгу, казалось, она упивалась чтением. Ее веснушчатое лицо покраснело от первого загара, а рыжие локоны, выбившиеся из-под соломенной шляпки, красиво спадали на легкое льняное платье.
- Дорогая Алиса, мы привезли тебе подружку, которая поможет тебе скоротать долгие праздные часы в Каире, - сказал Геркулес, показывая на арабскую принцессу.
- Ну и дела! Оставила вас одних на пару дней, и вы возвращаетесь с принцессой, - воскликнула с улыбкой Алиса.
Принцесса слегка склонила голову, и на ее одежде мелодично зазвенели колокольчики. Алиса поднялась со скамьи, подошла к женщине и дважды поцеловала ее.
- Очень рада, дорогая. Меня зовут Алиса Монторелла. Могу предположить, что эти негодники вашим именем и не поинтересовались.
Геркулес и Линкольн хотели было извиниться, но незнакомка заговорила первой:
- Эти кабальеро спасли меня от серьезной опасности. И пережитое в создавшейся ситуации волнение не позволило им проявить галантность в полной мере. Зовут меня Дайри, но более известна я под именем Джамиля. По крайней мере, так меня назвали, когда поместили в гарем.
- Вы жили в гареме? - переспросила Алиса, широко открыв глаза.
- Да, всю жизнь, точнее, с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет. Мое настоящее имя Марта Себастьян. - Когда женщина произнесла это имя, глаза ее увлажнились.
- Откуда вы? - спросил Геркулес.
- Из Венгрии. Я родом из Венгрии.
- Я слышал, что гарем - это дом удовольствий, в котором господин может спать каждый раз с новой наложницей, - сообщил Линкольн на плохом французском языке.
Женщина покраснела и, прежде чем ответить, подняла лицо к небу. Сначала Линкольн показался ей симпатичным. Возможно, потому, что напоминал ей ее лала, евнуха-негра, который заботился о ней и был ее рабом, однако называть себя проституткой она позволить не могла.