Мы имеем основания думать, что мадам де Ментенон была уже обо всем осведомлена господином дю Мэном. Надо сказать, последний не упускал случая расстроить доверие старого монарха к герцогине Бургундской. Маркиза слушала Людовика рассеянно, то и дело изображая удивление. Затем она придала своему лицу выражение добродушия, что прекрасно умела делать в некоторых случаях и что сравнимо, по словам нашего поэта д’Обинье, с кубком отравленной святой воды.
- Боже мой! - воскликнула маркиза. - Вот где много шума из ничего!.. Интрижка, свидание!.. Во все времена девицы благородного происхождения, слишком легкомысленные и безрассудные, бывали замешаны в подобных историях, и я не вижу, из-за чего здесь волноваться… Всего лишь игра в чувства, безобидная шутка…
- Я такого же мнения, - поддержал ее король, которому по вкусу пришлись слова бывшей фаворитки, призывавшей отказаться от привычной показной добродетели и успокоить дофина, к которому он был очень привязан.
- Но зато я иного мнения, мадам, - мрачно возразил дофин, - может, мне позволят быть судьей в деле, которое меня непосредственно касается?
Лукавая женщина ответила ему прямо-таки тоном материнского упрека:
- О, не советую вам обращать авантюру в трагическое русло, как с этим беднягой Молеврие, которого вы отправили в армию за подобное ребячество!
При упоминании так коварно извлеченных из небытия первых супружеских невзгод герцог, сдерживая ярость, сжал кулаки так сильно, что ногти глубоко вонзились в его мягкие ладони.
- Право, - продолжала маркиза приторно-ласковым голосом, - не будем никого осуждать за необдуманные толки и воздержимся от смелого приговора… Герцогиня, может быть, несколько легкомысленна, немного ветрена, слишком жаждет поклонения. Все это недостатки, свойственные ее полу и возрасту… Но меня никогда не заставят думать, что она ищет этого свидания от глубокой испорченности… - И добавила, пожав плечами: - Впрочем, ничто не доказывает, что оно было, это свидание… Известно ли место?.. Скажите, господин дю Мэн, ведь это все вы начали. Я же думаю, что здесь не обошлось без злословия и клеветы.
- Мадам, - ответил тот, - говорят, что на улице Сен-Медерик есть невысокий дом с каменной скамьей у входа, где господин де Нанжи обычно принимает по ночам своих многочисленных поклонниц.
Герцог Бургундский наклонился к королю:
- Прошу прощения у вашего величества и умоляю отпустить меня.
- Куда вы собираетесь? - спросил Людовик.
- На улицу Сен-Медерик, сир.
- Вы хотели бы…
- Выступить в качестве судьи в деле о моей чести. Думаю, что глава нашей семьи должен признать это мое право.
Король посмотрел на мадам де Ментенон, как бы прося у нее совета.
- Его высочество прав, - заявила хитрая бестия, - есть вещи, которые надо видеть своими глазами… Если ее высочества нет в этом домике, ложь станет еще более очевидной, чем если ее засвидетельствует само заинтересованное лицо. Кому, действительно, как не супругу, более всего поверят, если он скажет правду и укоротит змеиные языки? Я, впрочем, не могу допустить ни на одно мгновение, что наша дорогая племянница позволила себе подобное безрассудство. Мы бы в этом убедились без огласки, отругали бы ее как следует и затем простили при условии, что такое больше не повторится.
- Прекрасная мысль и хорошо сказанная, - одобрил монарх. - Ваша проницательность безупречна. - И, повернувшись к дофину, произнес:
- Я вас провожу, сын мой.
- Вы, сир?! - воскликнул принц.
- Вы! - повторили маркиза и господин дю Мэн, обменявшись довольными взглядами.
- Разве я не глава семьи, как вы только что заявили, и разве не имею я права судить и наказывать?.. А чтобы судить со знанием дела и наказывать не без оснований, необходимо провести расследование… И я возьму это на себя…
Маркиза возразила, как достойная хозяйка дома, распекающая своего семидесятилетнего супруга:
- Что вы затеяли? Выйти вечером в это время года!.. В вашем возрасте!.. С вашим ревматизмом!.. - Затем с улыбкой смерила его взглядом с головы до ног. - Прошло то время, когда вы, ваше величество, могли безнаказанно гулять ночью по тенистым аллеям Фонтенбло и Сен-Жермена.
Мысль отправиться на улицу Сен-Медерик, воспоминание о которой возродила в нем эта беседа, возникла у бывшего любовника де Монтеспан и де Лавальер не случайно.
Король выпрямился и бросил взгляд на маркизу.
- Мадам, - возразил он сухо, - короли не стареют. - И сделал знак пажу: - Пусть позовут господина де Бриссака.
Через минуту генерал-майор влетел в зал. Людовик тихо отдал ему приказание.
- Сию минуту, сир, - сказал майор, устремляясь прочь. Король повернулся к господину дю Мэну.
- Сударь, вы возьмете на себя труд заменить нас до нашего возвращения. - И, взяв дофина за руку, сказал: - Пойдемте, сын мой.
Монарх поклонился маркизе весьма холодно.
- До скорого свидания, мадам. Я должен идти. Чего ж вы хотите? Молодость когда-нибудь проходит. И вы должны, конечно, об этом знать, ведь вы старше меня на три или четыре года.
X
УЛИЦА СЕН-МЕДЕРИК
Старик де Бриссак поспешно вернулся и отдал приказ гвардейцам, стоявшим в карауле у дверей зала:
- Сдайте мушкеты, господа, и следуйте за мной.
Четверо гвардейцев, среди которых был и наш добрый друг Элион, спустились по дворцовой лестнице вслед за генералом. Внизу ожидали две кареты. Майор приказал гвардейцам занять одну, а сам сел в другую, вместе с Людовиком XIV и его внуком. Лошади помчались галопом. Путь был не долог, через четверть часа они прибыли к месту. Генерал поспешно вышел из кареты и подошел к экипажу гвардейцев.
- Выходите, господа, - скомандовал он.
- Это здесь? - спросил монарх, выходя из кареты.
- Да, сир, мы на улице Сен-Медерик, и вот тот самый дом, к которому ваше величество приказали прибыть.
Господин де Бриссак, по знаку короля, позвонил в дверь. В проволочном дверном окошке показалось испуганное лицо слуги.
- Именем короля откройте! - потребовал майор.
У слуги будто ноги подкосились, он, казалось, то ли упал, то ли ринулся в какую-то комнату. В доме поднялась суета. Наконец тяжелая дверь медленно повернулась на петлях и со скрипом растворилась.
Король обратился к де Бриссаку.
- Пусть двое ваших людей, - приказал он, - останутся здесь и проследят, чтобы никто не вышел, а двое других будут нас сопровождать.
- Вы слышали, господа? Исполняйте! - обратился майор к гвардейцам.
Два гвардейца стали у входной двери, а двое других - дю Плесси и де Жюссак - последовали за своим генералом, сопровождавшим короля и его внука.
В конце коридора настежь была открыта дверь в комнату. В мерцании свечей у стола стоял испуганный молодой дворянин.
Король сделал знак де Бриссаку и гвардейцам остаться в коридоре, и прошел с герцогом внутрь. Дверь в комнату осталась открыта, и из коридора было слышно и видно все, что произошло дальше.
Людовик приблизился к дворянину с непреклонностью, свидетельствовавшей о сильном гневе и не обещавшей ничего хорошего.
- Господин де Нанжи, почему вы не в своем поместье? - спросил он.
Молодой человек весь как-то съежился и пробормотал:
- Непредвиденные долги, сир…
- Никаких уверток, сударь, никакой лжи! - прервал его король. - Это недостойно дворянина. Признайтесь, что вас задержала в Версале преступная страсть.
Господин де Нанжи смотрел в пол и молчал.
- Сейчас с вами здесь была женщина, - продолжал монарх, все более раздражаясь. - Где она?
Граф повел растерянным взглядом от государя к герцогу, потом умоляюще произнес:
- Сжальтесь, сир!..
Людовик в гневе стукнул тростью о паркет.
- Еще раз спрашиваю: где она?.. Отсюда никто не выходил… Приказать обыскать дом и вытащить ее из укромного места?
И король, повернулся к двери, намереваясь отдать приказ гвардейцам.
- Не надо, сир, я здесь, - раздался дрожащий женский голосок. В темном углу скрипнула дверь чулана, послышался шелест платья, и из-за гобелена вышла женщина.
- Мадемуазель де Шато-Лансон! - воскликнул изумленный король.
- Мадемуазель де Шато-Лансон! - ахнул герцог Бургундский и вздохнул с облегчением.
А в коридоре раздался глухой сдавленный крик.
Король подошел к девушке.
- Ну так что, мадемуазель, - спросил он, - значит, это вы были здесь с господином де Нанжи?
- Да, сир.
- Одна?
- Одна, сир.
- А куда вы дели свою госпожу, вместе с которой покинули дворец?
- Ее высочество вернулась в Медон, отпустив меня, по моей просьбе, на остаток ночи.
Монарх не верил своим ушам.
- Выходит, - король обвел девушку испытующим взглядом, - господин де Нанжи вас любит?
- Да, сир.
- И вы любите господина де Нанжи? - отрывисто проговорил он, ударяя на каждый слог, желая дать понять, сколь важен этот вопрос.
Мадемуазель де Шато-Лансон закрыла лицо руками.
- Мы у вас не потребуем другого признания, - сказал король.
И снова в коридоре раздался отчаянный крик.
Людовик обернулся.
- Ну что там еще? - спросил он.
На пороге комнаты появился господин де Бриссак, бледный, как полотно.
- Сир, - взволнованно доложил он, - одному из моих гвардейцев стало плохо. Внезапное головокружение… Удар, может быть… Чуть было не упал…
- Прикажите доставить несчастного во дворец, и пусть ему пустят кровь, что ли…
- Приказ понял, сир.
- Гвардеец! - воскликнула Вивиана, порываясь кинуться за майором.